Поэтому у меня вызывал беспокойство хмурый взгляд сидящего напротив Джейкоба. Мы сидели в его кабинете в ресторане. И я поставил перед ним тарелку ризотто с грибами и колбасой. Ресторан был все еще закрыт, и это было второе по счету блюдо, которое я принес ему на пробу.

— Хм… — пробормотал он, взяв ложку и зачерпнув приличное количество ризотто. Я наблюдал, как он не спеша пережевывает с полным отсутствием каких-либо эмоций на лице, словно решает, достаточно ли хороша моя еда, чтобы позволить мне работать на его кухне.

— Нет, — категорично заявил он. — Это не то.

— Ты издеваешься? — оскорбленно спросил я, сбитый с толку. — Это блюдо помогло мне окончить кулинарную школу. Это моя выпускная работа.

— Что ж, значит, тебе не повезло с учителями. Не знаю как у вас в Айове, но здесь, в Висконсине, нам нравится по-настоящему вкусная еда.

— Да пошел ты, Джейкоб!

Он улыбнулся.

— На следующей неделе принеси мне другое блюдо. Посмотрим, как оно получится.

— Я не собираюсь носить тебе блюда, чтобы ты продолжал их браковать. Это смешно. Я смогу приготовить блюда из вашего меню. Просто дай мне работу.

— Логан, я люблю тебя. Это действительно так. Но нет. Мне нужно, чтобы ты готовил сердцем.

— Я готовлю руками!

— Но без души! Возвращайся, когда найдешь ее.

Я показал ему средний палец. Он снова засмеялся.

— И не забудь, ты все еще должен мне рецепт маски для волос.

— Как идут дела после возвращения в город? — спросил Келлан, когда мы сидели в клинике, где он проходил третий сеанс химиотерапии. Мне было ненавистно это место, потому что оно делало рак Келлана реальнее, чем я готов был принять, но старался изо всех сил скрывать свои страхи. Ему нужен брат, который поддержит его, а не слабак, каковым я начинал становиться. Мне было тяжело наблюдать, как медсестры ставят ему в руки капельницы. Видеть, как он вздрагивает от боли, было для меня смерти подобно. Но все-таки я старался вести себя, как ни в чем не бывало.

— Все хорошо. Хотя Джейкоб ведет себя, как мудак. Он сказал приготовить ему три блюда, прежде чем возьмет меня работать на кухню.

— Это вроде как справедливо, — сказал Келлан.

Я закатил глаза.

— Я отличный повар. И тебе это известно.

— Да, но Джейкоб этого не знает. Просто приготовь дома несколько блюд на пробу. Ничего сложного.

Он был прав. Здесь не было ничего сложного, но мне все еще было неприятно от того, что Джейкоб сначала предложил работу, а теперь ставил условия.

— Как это было — снова увидеть Алиссу? — спросил он, закрывая глаза. — Должно быть, странно.

— Ты имеешь в виду, увидеть ее в одежде или без?

Он в шоке распахнул глаза.

— Нет! Ты спал с Алиссой? — проговорил он громким шепотом.

Я стиснул зубы и пожал плечами.

— Я бы не назвал это словом «спать».

— Логан!

— Что?

— Зачем? Зачем ты спал с Алиссой? Это ужасная идея. Это, абсолютно ни в какие ворота не лезущая, ужасная идея. Я думал, что в твоих планах было избегать ее любой ценой, чтобы не возвращаться в прошлое. Боже. Ты серьезно с ней спал? Как это вообще случилось?

— Ну, когда двое людей сбрасывают одежду, — я начал ухмыляться.

— Заткнись. Я занимался сексом, когда ты еще носил трусы с супергероями. Но как это могло произойти с вами двумя?

Я не мог сказать ему, что пошел к ней, потому что сломался. Иначе он бы ужасно себя чувствовал из-за моей слабости. Но мне не хотелось врать. Поэтому сказал правду.

— Она всегда напоминала мне о доме.

Он усмехнулся.

— За все это время, после всего, через что вы прошли, она все еще дом для тебя, да?

— Это просто секс, Келлан. И мы сделали это только один раз. Никаких обязательств. Никакого продолжения. Просто способ освободиться.

— Нет. У вас двоих это никогда не было просто сексом. Откровенно говоря, я всегда был за то, чтобы вы были вместе. Эрике это было ненавистно, а мне нравилось.

— К слову об Эрике, давай не будем ей рассказывать. Она будет психовать.

— Психовать из-за чего? — спросила Эрика, возвращаясь в палату с кофе в левой руке и учебником в правой. Она училась на вечернем отделении, чтобы получить степень магистра, и, когда не опекала Келлана, всегда сидела, уткнувшись носом в книгу. Иногда, даже ухаживая за Келланом, она все равно утыкала нос в книгу.

— Я случайно разбил тарелку у вас дома, — соврал я.

Она оторвалась от книги.

— Что?

— Виноват.

Она начала в деталях выспрашивать у меня, что случилось с тарелкой, которую я не разбивал, и Келлан, улыбнувшись мне, закрыл глаза в ожидании окончания сеанса химиотерапии.

Спустя всего тридцать два часа после сеанса химиотерапии, Келлан решил сыграть концерт в баре. Мы с Эрикой пытались отговорить его от этого, но он не послушался, сказав, что не может просто так отказаться от своей мечты. Теперь каждый день он надевал на голову черную бейсболку, чтобы скрыть выпадение волос, хотя я прекрасно знал об этом. Но мы никогда не поднимали эту тему.

Пока мы дошли от дома до машины, у Келлана началась сильная одышка, словно эти несколько шагов были смертельно тяжелы для него. Меня это сильно беспокоило.

— Видите, ребята? — он глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Эрика помогала ему устроиться на пассажирском сиденье. — Я в порядке.

На мгновение Эрика поморщилась, а потом подарила ему фальшивую улыбку.

— Ты отлично справляешься. Не могу дождаться, когда пройдут эти несколько недель, и мы узнаем, насколько помогла химиотерапия, потому что уверена в этом. У меня предчувствие. И мне нравится, что мы по-прежнему живем нормальной жизнью. Что ты по-прежнему играешь на гитаре. Врачи сказали, что очень важно придерживаться обычного распорядка. Это хорошо. Это замечательно.

Эрика продолжала повторять эти слова, а я в знак поддержки положил руку на переднее сиденье, где сидел Келлан. В зеркале заднего вида я увидел его слабую улыбку.

Проехав всего несколько кварталов, мы были вынуждены остановить машину. Келлан выскочил со своего сиденья, и его начало рвать прямо на обочине дороги. Мы с Эрикой бросились к нему, чтобы держать его и не дать упасть. Рак с каждым днем становился все реальнее. Мне было ненавистно это. Я ненавидел все, связанное с этой отвратительной болезнью. То, как она делала самых сильных людей в мире слабыми. Не просто прикасалась к вашим близким, а высушивала их.

Если бы было волшебное средство, чтобы я мог забрать всю его боль себе, то принимал бы его каждый день на протяжении всей жизни. Мой брат не заслужил того, чтобы сейчас так бороться за жизнь.

Ни один человек не заслуживает. Даже злейшему врагу я не пожелал бы заболеть раком.

Мы усадили его в машину и поехали прямиком к дому, понимая, что в таком состоянии Келлан не сможет играть. По приезду домой нам с Эрикой пришлось помогать ему дойти до спальни.

— Я в порядке, — сказал он измученным голосом. — Мне просто нужно немного поспать. Не нужно было планировать концерт сразу после химиотерапии. Это просто глупая ошибка.

— Я буду заниматься в гостиной, если вдруг тебе что-то понадобится, хорошо? — сказала Эрика, уложив и укрыв его. Она поцеловала его в нос, и он закрыл глаза.

— Хорошо.

Она вышла из комнаты, а я задержался, наблюдая за тем, как поднимается и опускается его грудь. Он выглядел настолько похудевшим, что мне стало дурно. Как я могу излечить тебя? Как я могу это исправить?

— Со мной все в порядке, Логан, — проговорил он, словно читая мои мысли.

— Я знаю, просто… я волнуюсь, вот и все.

— Не трать зря время. Потому что я в порядке.

Я пожал левым плечом. Люблю тебя, брат. Он пожал правым, как будто видел мое движение даже с закрытыми глазами.

— Я собираюсь ненадолго уйти. Скажи Эрике, чтобы звонила мне, если вам что-то понадобится.

— Пойдешь за сладким? Немного растрястись? Заняться разными взрослыми штуками с девушкой по имени Алисса? — поддразнил он.