— Так гораздо приятнее, — сказал Малхор. — Возможно, когда наши дела закончатся, мы сможем насладиться другими удобствами, предоставленными этим залом.

Например, прилегающей спальней, подумала Бронвин.

— Возможно, — сказала она вслух. Теперь, когда она встретила этого мужчину, Бронвин была готова поцеловать водную змею — в пятьдесят морских саженей. — Так что ты мне расскажешь о Морском Призраке?

Спросила она, называя имя корабля, навсегда изменившего её жизнь. Малхор дернул плечами.

— Немного. Корабль действительно был жентийским, но лет двадцать назад он сгинул. Учитывая местную пиратскую активность, предполагалось, что корабль разграбили и затопили.

Все это Бронвин уже знала. И слишком хорошо.

— Была ли попытка проследить путь груза?

— Конечно. Некоторое оружие, да несколько ценных вещичек были найдены. Но большая часть пропала на рынках Амна.

Жрец продолжал говорить, но слова его потонули в нахлынувших воспоминаниях о дыме, запахах, чувствах… ужас, плен, унижение, боль. О, да. Бронвин помнила рынки Амна. Какофония голосов, говорящих на незнакомых языках, руки, толкающие в спину, внезапный звон падающего молота — это объявили о продаже раба. Судьба определена.

— Боюсь, большего не скажу. Возможно, если ты расскажешь мне, чего желаешь достичь?

Слова Малхора просочились сквозь кошмар, возвращая девушку в настоящее. Она сосредоточила взгляд на его жадном лице. Коварный жрец знал, чтобы она не искала — это дороже янтарного ожерелья. Бронвин усмехнулась.

— Вы, разумеется, не ждете моего ответа. Могли бы вы поведать о происхождении груза? О капитане корабля, о его команде? Даже имени матроса будет достаточно. Все, что знаете. Даже самые незначительные, на первый взгляд, детали. Они могут оказаться полезными.

Жрец наклонился вперед.

— Я почти сорвал голос, крича через это озеро. Подойди ближе, и мы поговорим еще.

Ванна была большой, но не слишком. Встав, Бронвин подошла к жрецу, позаботившись о том, чтобы остаться вне досягаемости этих больших пухлых рук. Но он не пытался дотянуться.

— Должен признать, меня интригует твой интерес к этому старому делу, — сказал Малхор. — Расскажи мне, что ты знаешь о Морском Призраке, его грузе и, быть может, я смогу помочь.

— Я знаю не больше, чем сказала вам, — честно призналась Бронвин. — Это было давно, и давно поросло травой.

— И я сомневаюсь, что твои собственные воспоминания простираются так далеко, — прокомментировал он. — Корабль затопили двадцать пять лет назад. Возможно, тебе тогда было… года четыре?

— Около того, — ответила девушка. По правде сказать, она сама не была уверена в собственном возрасте. Бронвин помнила мало, все ранние воспоминания были поглощены ужасом. Прежде, чем она сумела что-то предпринять, с уст её сорвался мрачный вздох. Малхор кивнул. Его глаза проницательно блеснули на толстом лице.

— Прости, если это покажется слишком дерзким, но я не мог не заметить твою примечательную татуировку. Похоже на малиновый дубовый лист. Возможно, ты — последовательница Сильвануса?

Первым импульсом было расхохотаться от подобного предположения. Сильванус, Отец Дуба, почитался многими друидами, и она, конечно, не имела отношения к этой вере. Но ей пришло в голову, что Цирик, бог Малхора, был очень ревнив к проявлениям признаков поклонения другим культам.

— Когда-то… я любила некого молодого лесорубы, — сказала она легкомысленно. — А он любил дубовые листья. Ну вот…

Бронвин закончила говорить и пожала плечами. Пускай подозревает, что хочет. Отметины на её спине — это её личное дело.

— Так ли это? — Малхор наклонился вперед. — Понимаю мужчину, решившего оставить на тебе свою метку. Возможно, со временем тебя убедят носить мою. Взять её! — крикнул он.

Бронвин выпучила глаза, а затем бросилась к двери. Комната содрогнулась от первого тяжелого удара, это вздрогнула щеколда, которую она бережно затворила. Одним прыжком женщина вылетела из ванной и бросилась к окну. Позади раздался всплеск — едва слышимый за не прекращавшимся стуком в дверь — это приближался Малхор.

Он двигался быстро, особенно для толстяка. Жрец схватил её сзади, одной рукой держа за талию, а второй — за горло. Он был силен, кроме всего прочего. Бронвин извивалась, словно форель, но не могла освободиться.

— Поспешите, идиоты! — закричал жрец. — Я не могу удерживать её вечно.

Бронвин сунула руку в волосы и вытащила стилет, который спрятала в густых кудрях. Оружие было предназначено для точного, осторожного удара, но времени не было. Она ударила за плечо, и клинок нашел плоть. Однако узкий нож не вошел глубоко и не нанес сильной раны. Малхор вскрикнул и усилил хватку. Женщина ударила снова, на этот раз в руку. Вырвав лезвие, она нанесла третий укол.

Наконец, он отпустил её. Как раз в этот момент дверь с треском распахнулась. Бронвин бросила быстрый взгляд через плечо. В комнату влетели трое мужчин. Времени на бегство было катастрофически мало, но ярость побудила её вернуться к жрецу и провести крошечным ножиком по его обвисшим щекам.

Затем, женщина помчалась к окну. Отбросив шторы, она распахнула деревянные ставни. Щеколда поддалась, и Бронвин выпрыгнула на улицу.

Время, казалось, замерло. На мгновение, не больше, прежде, чем она приземлилась на мягкий тент, что растянул между двумя домами, ровно на два этажа ниже комнаты с ванной, её сообщник. Слегка подпрыгнув, она нащупала тунику, которую предполагала оставить здесь. Найдя её, она быстро натянула одежду через голову, а затем покатилась к краю навеса, соскочила вниз и бросилась по улице. После этого Бронвин помчалась со всех ног, спеша оказаться в безопасности своего магазина.

К огромному облегчению — и удивлению — никто не стал преследовать её. Возможно, Малхор решил не рисковать. В конце концов жентийские жрицы едва ли могли позволить себе открыто обнаружить свое присутствие. Даже в городе, столь терпимом, как Глубоководье. Он получил ожерелье, заплатив смехотворно низкую цену. Несомненно, он считал эту сделку отличной.

Но зачем он позвал людей? В нападении не было смысла. Она уже получила свою плату, а потому обмануть её было невозможно. Должно быть, он узнал, что она Арфист. Этой причины хватило бы ему для того, чтобы убить. Но его слова указывали на намерение беречь её, а не убивать. Он питал надежды обратить её, сделав в тайного агента Жентарима?

Все это Бронвин обдумывала, возвращаясь домой через весь город. Она петляла, следуя сложным путем, проходящим через аллеи и заднюю комнату табачной лавки, владелец которой дружелюбно относился к Арфистам и их маленьким интригам. Женщина покинула магазин, обув оставленные в нем тапочки и прикрыв тунику приличным льняным киртлом. Мокрые волосы были заплетены в косу. Так она могла спокойно пройти по роскошной рыночной площади. Просто еще одна торговка, идущая по поручению семьи, или служанка, исполняющая прихоть хозяйки.

Наконец, Бронвин свернула на Улицу Шелка, снова удивляясь своему неожиданному счастью получить возможность арендовать магазин в этом шикарном районе. Располагавшаяся поблизости от Рынка и богатого Морского Района улица была широка и длинна. Она была полна магазинов и кабаков, где обслуживали богачей Глубоководья. Здесь продавались лишь самые качественные товары и работали только лучшие ремесленники. Магазины поддерживали этот статус. Высокие здания были выстроены из хорошей древесины и мазанки, а иногда даже щеголяли прекрасной каменной кладкой. Их украшали резные и нарисованные на дереве узоры, яркие знамена и даже маленькие корзинки цветов. Уличные фонари ярко сияли, окутывая своим золотистым светом элегантно одетых горожан, которые гуляли по мощеным улочкам. Вокруг было множество менестрелей, и музыка смешивалась вокруг бредущей по улице Бронвин приятным калейдоскопом звуков. Ужин давно миновал, и большинство магазинов были закрыты, но в Глубоководье были места, открытые в любое время. Таверны и залы развлечений работали до самого завтрака. Изобильные частные торжества и мелкие подпольные гуляния удерживали множество самых привилегированных горожан занятыми до утра. Те, кто зарабатывал на жизнь тяжелым трудом и ремеслом, в это время обычно спали, поднимаясь с рассветом. Бронвин искренне желала быть одной из них.