— Рубин, голубой топаз и… цитрин? — спросила она, глядя на Данилу.

Он кивнул, и в глазах юноши отразилась радость ребенка.

— Так и есть. Ты хорошо запомнила.

— Джемджум, — пробормотала Бронвин, вспоминая истории, которые она слышала о самоцветах, помогавших владельцу переместиться к месту пребывания любого из драгоценных камней. Они были редки и чрезвычайно дороги. Сразу три были царским подарком.

— С этой троицей Кара сможет сбежать из любого места, — легко сказал Данила. — Убери их обратно в сумку, Кара. Как я тебя учил.

Сияя, ребенок сделал, как было сказано. Данила обратился к Бронвин.

— У тебя замечательная новая подружка, — тихо сказал он. — Хотя, думается мне, забот с ней будет невпроворот.

Бронвин кивнула.

— Сама Кара — не проблема. Но я думаю — проблемы у неё. Я просто не знаю, сколько их и какие они.

— Позволь мне помочь, — серьезно сказал Данила. — Скажи, что я могу сделать.

Она улыбнулась другу. Гнев почти забылся.

— Ты уже помог. Драгоценные камни дают ей немного власти над собственной судьбой. Она нуждалась в этом. Немного власти, — мрачно добавила она, — лучшее, что одна из нас может получить.

Даг Зорет лишь раз видел, как его бывший учитель Малхор поддался гневу. Прежде чем Малхор успокоился, пол-батальона беспомощных солдат остались лежать не земле — некоторых сожгли дочерна дарованные Цириком молнии, другие ещё содрогались от спазмов. Так что Даг тихонько прочитал собственную молитву Цирику, увидев гневное лицо старшего жреца. Если одному из них суждено закончить эту встречу, корчась и содрогаясь на ковре, Даг предпочёл бы, чтобы это был не он.

Он поднялся с кресла в знак уважения к вышестоящему жрецу.

— Какой сюрприз, — вяло произнёс он. — Не ожидал встретить вас в Глубоководье.

— Ещё бы! — буркнул Малхор. — Я слышал про тебя кое-что.

Даг шагнул к столу и угостился креветками, которые служанка принесла вместе с обедом. Хорошая гостиница. Обеда с лихвой хватало на двоих. Он взял целый поднос и протянул его Малхору. Старший жрец как будто этого не заметил. Он сунул креветку в рот, чуть пожевал, и продолжил.

— Ты пока не нашёл свою сестру, зато её нашёл один из наших информаторов, — сказал Малхор, подчеркнув своё заявление, схватив вторую креветку. — Она спрашивала о ребёнке. Сказала, что он твой.

Даг пожал плечами.

— Не первая женщина, которая делает подобные ложные заявления на мой счёт. Поскольку я не знал, что у меня есть сестра, меня нельзя считать ответственным за кровосмешение.

Жрец снова набил свой рот и принялся гневно жевать.

— Ты уходишь от вопроса.

— Это вошло у меня в привычку, — легкомысленно отозвался Даг. — Вы хорошо меня обучили.

Жрец сощурился, изучая младшего мужчину, как будто внезапно задумался, не слишком ли хорошо тот усвоил его уроки. Потом задумчивое выражение пропало, а вместе с ним — и раздражение Малхора.

— Превосходные креветки, — заметил он, кивком указав на практически пустой поднос. — Может быть, возьмёмся за солёный пирог, пока будем обсуждать другие вопросы? Ты слышал про собрание паладинов. У меня есть советы по поводу управления и защиты твоей новой позиции. Если хочешь их услышать.

К Малхору вернулось жизнерадостное настроение, но Даг ни на миг не обманулся. Этот мужчина был опасным противником и хотел заполучить Кару. Если Дагу придётся, он убьёт Малхора. Но до тех пор Даг будет у него учиться.

— Мой дорогой Малхор, — с улыбкой ответил Даг. — Я буду внимать каждому вашему слову с искренним интересом.

И с ещё большим интересом, подумал Даг, посмотрю о чём ты умолчишь.

Искра в глазах жреца намекала на то, что он догадался о безмолвной реплике Дага и принял её к сведению. Улыбаясь друг другу, как пара кружащихся змей, они уселись и принялись вести игру.

* * * * *

— Говорю тебе, Бронвин, твой друг останется в замке до конца дня, — Данило выругался. — Некоторые из посланников, которые посещают заключённых — арфисты. Они позаботятся о том, чтобы просьбу юного Алгоринда отложили в самый конец.

Бронвину кивнула и бросила взгляд на Кару. Ребёнок сидел на коленях на полу лавки, играя в какую-то замысловатую игру с шахматными фигурами и тихонько напевая себе под нос.

— Уже что-то, — сказала Бронвин. Она задумчиво прикусила губу.

— Что?

— Прозвучит легкомысленно, — предупредила она. Это позабавило её друга. — Не забывай, с кем разговариваешь.

Она хихикнула и перешла к делу.

— Кара провела жизнь на небольшой одинокой ферме. Не считая её путешествия в качестве пленницы в Глубоководье и короткого плаванья на рабском судне, у неё не было возможности посмотреть мир. А с чего лучше начать, как не с Глубоководья?

Он кивнул.

— Действительно. И вам не должно ничего угрожать. С твоего разрешения, я позабочусь, чтобы вас незаметно сопровождали, и в случае чего — защитили.

Годы незаметной слежки арфистов её по-прежнему раздражали.

— А если я не дам своего разрешения?

— Я прислушаюсь к твоему пожеланию, — сказал он. — С сожалением, но прислушаюсь.

Он говорил твёрдо, без единого намёка на свою обычную ленивую медлительность. Бронвин поверила ему. Она улыбнулась и повернулась к Каре.

— Кара, какой твой любимый цвет?

Девочка подняла взгляд, испуганная неожиданным вопросом.

— У меня, наверное, нет любимого.

— А если бы ты могла выбрать любое платье, какое только захотела, какого бы оно было цвета?

Её глаза зажглись женским энтузиазмом.

— Моя приёмная мать носила фиолетовое, но говорила, что мне нельзя, — сказала она. — И не объясняла, почему.

У Бронвин были подозрения на этот счёт, но она не хотела озвучивать их даже в тишине собственного разума.

— А как насчёт синего? Или жёлтого?

Кара кивнула, заметно увлёкшись этой игрой.

— Розовое, как облако на закате.

Бронвин кое-что вспомнила. У Эллимир Оукстафф, швеи, чья лавка тоже располагалась на улице Шёлка, был рулон мягко-розового шёлка — редкий цвет, который быстро расхватают дамы для своих летних платьев.

— Пойдём, — сказала она, протягивая руку. — Я знаю женщину, которая сделает тебе платье цвета облаков. И такое же мягкое. Пойдём и снимем с тебя мерки.

Кара в мгновение ока оказалась на ногах.

— Правда?

— Правда, — отозвалась Бронвин. — А потом попьём чая и посмотрим всё, что стоит посмотреть в Городе Роскоши.

Кара неожиданно стала подозрительной.

— Это не просто игра?

Бронвин рассмеялась, но у неё защипало глаза. В возрасте Кары она тоже не знала ничего подобного. Бронвин казалась, что она понимает, что это значит для девочки.

Попрощавшись с арфистом-бардом, Бронвин сдержала своё обещание и заказала Каре розовое платье — а вместе с ним ещё два других. Они попили чай и подслащённое вино в таверне Гунара, блестящем заведении в самом центре Морского квартала. Общий зал ярко освещали дюжина магических шаров, а зеркальное стекло отражало лучи в каждый угол, где их ловили хитро огранённые кристаллы и искуственные драгоценные камни, украшавшие всё от тарелок до стульев.

Как и ожидала Бронвин, Кара была зачарована видом. Слишком возбуждённая, чтобы есть, она цеплялась за свой кубок послащенного вина с водой — больше сахара чем вина, и ещё больше воды — и озиралась вокруг с нескрываемым любопытством. Молчание девочки длилось до тех пор, пока они не покинули таверну, потом она взорвалась вопросами, желая знать про всё, что попадалось им на пути.

Бронвин покачала головой, следуя за Карой вниз по улице, удивляясь собственным чувствам. Каждое мгновение, проведённое с девочкой, делало перспективу расставания с ней ещё более тяжкой. Но этот подарок, этот единственный день приключений и беззаботной радости, Бронвин могла ей подарить.

Желая показать Каре как можно больше, она кликнула экипаж и заплатила возничему, чтобы тот показал им городские пейзажи. Они проехали вдоль морской стены, любуясь огромными вычурными особняками и девяностофутовой статуей воина, бесстрастно глядевшего в море. Они проехали мимо башни Алгайрона, и Кара задрожала, слушая историю древнего волшебника и скелета, оставшегося от человека, пытавшегося украсть его силу. Она заохала, увидев дворец Пьергейрона, и вытянула шею, чтобы проследить взглядом за пролетающим мимо грифоньим патрулём. У Плиты — обелиска, служившего местом для молитвы людей любой веры — Кара слегка смутилась.