– Итак, перед нами потрепанная маленькая планетка, по форме напоминающая гантель или земляной орех, массой в два миллиарда тонн. И к несчастью, она движется по орбите с обратным вращением, то есть в направлении, противоположном движению планет. В этом нет ничего необычного – комета Галлея делает то же самое, – а это значит, что она столкнется с Землей лоб в лоб, в самом худшем случае, конечно. Поэтому мы должны сбить ее с пути. Если этого не сделать, то не только наша цивилизация, но и весь род человеческий может оказаться стертым с лица планеты.

– Масс-двигатель «Атлант» сейчас отделен от «Голиафа» – пожалуйста, к «Атланту», Давид, – и мы в настоящее время занимаемся требующей большой осторожности работой по установке его на Кали. К счастью, сила тяжести на астероиде настолько мала (около одной десятитысячной земной), что «Атлант» весит всего несколько тонн. Но не попадитесь на эту удочку. Вся его масса все-таки остается при нем, и его инерция. Поэтому его следует перемещать очень, очень медленно и осторожно… Хотите – верьте, хотите – нет, но основные инструменты в этой работе – устаревшие лебедки и блоки, закрепленные на Кали.

– Через несколько часов «Атлант» будет готов начать работу. Конечно, его воздействие на Кали будет неизмеримо малым – доли 10 g. Я думаю, какой-нибудь журналист сравнил бы «Атлант» с мышью, толкающей слона. Достаточно верно, но «Атлант» может продолжать свое воздействие днями, а нам надо сдвинуть Кали всего на несколько сантиметров, чтобы она прошла в стороне от Земли на расстоянии тысяч километров. – И даже сотня значила бы так же много, как световой год.

Лысый сикх! Как бы мои косматые предки там, в Индии, отреагировали на такое вероотступничество? Да если бы они знали, что я постоянно буду брить голову, – ну мне бы просто повезло, если бы удалось уйти живым…

Эта мысль не оставляла Роберта Сингха, пока он надевал плотно облегающий голову шлем, подгонял регулировочные ремешки и проверял, чтобы глазные щитки не пропускали свет. Затем он уселся в полной темноте и тишине, ожидая автоматического включения калибровки.

Сперва зародился необыкновенно слабый звук настолько низкой частоты, что он с трудом улавливал отдельные колебания. Все еще едва различимый, звук рванулся вверх, октава за октавой, пока не исчез за пределом слышимости. На самом деле Сингх не возился с проверкой, поскольку и без того был совершенно уверен, что слуховой аппарат никогда не отреагирует на колебания, которые сейчас поступали непосредственно в его мозг. Снова тишина, и теперь он ждал начала еще более сложной видеокалибровки.

Сначала возник просто цвет. Сингх как будто плавал в центре идеально гладкой сферы, вся внутренняя поверхность которой была окрашена в темно-красный цвет. На ней не было ни малейшего намека на какую-нибудь трещинку или шероховатость, и глаза разболелись от попыток хоть как-то зацепиться. Но нет, это выражение не совсем верно: ведь зрение ко всему этому совершенно непричастно.

Красный, оранжевый, желтый, зеленый – знакомые цвета спектра, но такой резкой насыщенности, что характерно лишь для лазера. И все еще никаких зрительных образов – только сплошной цветовой фон.

Наконец, стало проступать изображение. Сначала появилась разреженная координатная сетка, которая стала быстро заполняться все новыми и новыми линиями, пока все они не слились, составив одно целое. Сетку сменил ряд геометрических форм: они вращались, увеличивались в объеме, снова сжимались и перетекали одна в другую. Хотя он потерял всякое ощущение времени, вся калибровочная программа заняла не больше минуты. Когда его беззвучно поглотила пелена наподобие арктического бурана, он понял, что сканирование завершено, и контрольная система Мыслителя убедилась в способности его нейронных контуров должным образом принимать выходные сигналы.

Иногда, хотя и очень редко, в сферу его сознания врывалась какая-нибудь «ошибка», и он был вынужден повторить всю процедуру калибровки. Это обычно помогало. Если же нет, Сингх был не настолько наивен, чтобы попробовать подключиться еще раз. Однажды, когда ему срочно нужно было овладеть какими-то навыками, он вручную заблокировал автоматическую систему, пытаясь обойти препятствие. Наказанием стало кошмарное воспроизведение образов, в которых он едва мог разобраться, – как световые круги, возникающие перед глазами в момент надавливания на глазное яблоко, только гораздо более яркие. К тому времени, когда он добрался до нужной ему информации, голова у него раскалывалась от боли, а могло быть и хуже. Необратимая «зомбификация» под действием неисправного Мыслителя уже была не так распространена, как в самом начале его освоения, но все-таки случалась.

На этот раз ни ошибочного послания, ни какого-либо другого тревожного сигнала не поступило. Все контуры были в порядке. Он был готов к приему.

Каким-то отдаленным уголком своего сознания капитан Сингх понимал, что и вправду находится на борту «Голиафа», но ему отнюдь не казалось нелепым смотреть вниз на свой корабль, плывущий рядом с Кали. Притом это выглядело вполне разумно – даже если и было причудливой логикой сновидения, – что «Атлант» уже установлен на астероиде, хотя он и «знал», что тот на самом деле все еще состыкован с «Голиафом».

Имитация даже в деталях была настолько безупречна, что он мог разглядеть небольшой участок, где сопла космических саней сдули с поверхности Кали вековую пыль и оголили каменную породу. Это вполне соответствовало действительности, но вот образ «Атланта» с его топливными баками пока принадлежал будущему – как можно надеяться, довольно близкому. С помощью Давида все технические вопросы установки и закрепления масс-двигателя были решены, и не было никаких причин полагать, что при переходе от теории к практике возникнут какие-либо осложнения.

– Готов к началу работы, – доложил Давид. – Какую точку обзора вы хотите?

– Северный полюс эклиптики, удаление десять астрономических единиц. Покажи все орбиты.

– Все? В этой зоне видимости 54 372 тела. – Пауза, в течение которой Давид сверился с каталогом, была едва заметной.

– Извини. Я имею в виду все основные планеты. И любые тела в радиусе тысячи километров от Кали. Коррекцию задай в сто километров. Кали и «Атлант» исчезли. Сингх смотрел сверху на Солнечную систему, где виднелись тонкие ярко светящиеся орбиты Сатурна, Юпитера, Марса, Земли, Венеры и Меркурия. Положение самих планет было обозначено очень маленькими, но узнаваемыми символами: Сатурн со своими кольцами. Юпитер со своими поясами. Марс с маленькой шапочкой на полюсе. Земля – сплошной безбрежный океан, Венера – невыразительный белый серпик, рябой диск Меркурия.

А Кали обозначалась черепом. Эта идея принадлежала Давиду, и он ее даже ни с кем не обсудил. По-видимому, он искал статью в энциклопедии и наткнулся на одно из изваяний индусской богини разрушения, украшенное зловещим ожерельем.

– Центр по оси Кали – Земля… Укрупнить план… Проверка!

Теперь все сознание Сингха заполнило это роковое коническое сечение – губительный эллипс, который соединял точки нынешнего расположения Земли и Кали.

– Сжатие по времени?

– Десять в пятой.

При таком коэффициенте каждая секунда будет равна дню. Кали достигнет Земли за минуты, а не за месяцы.

– Начинаю прогон.

Планеты пришли в движение – по самой дальней беговой дорожке заторопился Меркурий, а по ближайшей со скоростью улитки пополз неуклюжий Сатурн.

Кали начала свое падение на Солнце, двигаясь пока только под действием силы тяжести. Где-то в глубине сознания Сингха стремительно замелькали цифры, сливаясь в одно неясное пятно. Вдруг они свелись к нулю, и в тот же момент Давид произнес:

– Зажигание!

Странно, промелькнула у Сингха мысль, до чего живучи некоторые термины. Термин «зажигание» относился к временам по крайней мере вековой давности, к эпохе химических ракет. Не существовало никакой вероятности того, что в двигателе, который приводил в действие «Атлант» – или любое другое космическое судно, – что-то могло загореться. Он работал на водороде и, даже если бы там присутствовало сколько угодно кислорода, был бы чересчур разогрет для такого низкотемпературного явления, как простое горение. Все молекулы воды мгновенно распались бы на составные атомы.