Она хотела выйти замуж и родить ребёнка. Своего, родного, плоть от плоти своей, кровь от крови своей, которого у неё никогда не было. Казалось, она могла быть счастлива. Но что-то заставило её однажды ночью сесть за руль и потерять всё.
Хейден ничего не спрашивал. Джон продолжал говорить сам.
— Она была в положении в ту ночь. Я предлагал отвезти вас куда надо, но она отказалась и, взяв мой автомобиль, целенаправленно выехала из двора и оказалась на шоссе.
Хейден мог видеть, как скупая слеза катится по лицу Джона, пока он рассказывал историю Дейзи. И он тоже был готов разрыдаться, но ни слезинки не вырвалось из его глаз. Он лишь прикрыл их и откинулся на спинку стула, тяжело дыша. Его мама хранила какую-то тайну. Она была переселенцем.
— Вы не знаете её настоящего имени? — лишь спросил он. Джон в ответ покачал головой. «А я знаю», — подумал Хейден, думая, как бы преподнести Натали информацию о том, что герой переселенцев, самый сильный из них, усыновил его пятнадцать лет назад.
========== Часть 21 ==========
«Я был усыновлён… Я был усыновлён…»
Эта мысль витала в голове Хейдена, пока они с Джоном сидели в глубоком молчании, нарушало которое мерное постукивание стрелок на циферблате часов. И она всё тяжелее давила на Кристенсена с каждой секундой, пока он вспоминал всё, что сейчас услышал.
Бойега, тяжело вздохнув, развернулся в кресле и подошёл к комоду. Набрав пароль, он достал какую-то папку и положил на стол перед Хейденом документ.
— Что это? — с равнодушием в голосе спросил он, скрещивая руки на груди, но затем он разглядел слова на самом верху. Свидетельство об усыновлении. Слишком много свидетельств в последнее время… Хейден устало посмотрел на него и отодвинул в сторону. — Оно мне ни к чему. Я верю вам, Джон.
Хейден встал со стула, ощутив острую необходимость размять мышцы после сидения. Атмосфера кабинета — удушающая — давила на него с каждым моментом всё сильнее, как и осознание настоящей истории его происхождения. Он был всего лишь промокшим худощавым мальчиком, а не благородным утробным сыном самого сильного переселенца в истории…
Но он чувствовал, что со своей приёмной матерью ощущал неимоверную по силе связь. И это дарило ему поддержку. Какую не дарил ему никто. Он чувствовал, что, раз его мать погибла, этот проклятый Адам всё ещё жив, а значит, есть люди, которые могут его остановить. Хейден был готов свернуть горы, мало того, разрушить их до основания и рассеять на атомном уровне. Он наполнился настолько сильным гневом, что сдерживать его было всё сложнее.
Хейден повернулся, в упор смотря на Джона. Его глаза горели синим пламенем.
— Почему после её смерти я не знал о вас? Почему вы не оставили хотя бы весточку?
Джон подошёл к нему, по-отечески заботливо кладя руку на плечо.
— Всё не так просто, как ты думаешь, Хейден… — максимально спокойным тоном проволмил тот. — Накануне той несчастной ночи мы с твоей матерью сильно повздорили. Я не знаю, что ей овладевало, но ею управляла агрессия. Я сдерживал её руки от лишних движений, она готова была поставить нас всех в опасность. Она слишком быстро украла мою машину и тебя. Я отправился за ней, но когда нагнал вас, то… То обнаружил вас там…
«Так вот кто вызвал скорую помощь…» — внезапно понял Кристенсен.
— Она запретила мне даже прикасаться к тебе, — продолжал Бойега. — Связываться с тобой. Абсолютно всё. К сожалению, я не послушался её. Поэтому сейчас ты учишься в престижном колледже, Хейден. Я устроил тебя, надеясь, что ты вспомнишь обо мне.
— Как я могу доверять вам, если моя мама нашла серьёзную причину расторгнуть помолвку с вами? — Хейден покосился на мужчину, продолжая держать руки скрещенными.
— Эта ссора возникла на пустом месте. Дейзи заподозрила меня в какой-то измене, хотя я не любил никого, кроме неё. В тот день я собирался предложить ей начать подготовку к свадьбе. Как видишь, я хотел прожить с ней всю жизнь. Разделить её с твоей матерью. Я бы усыновил тебя. У тебя бы был брат или сестра. Увы… — Джон покачал головой и отошёл.
— Тогда почему я не помню вас?
Джон встал у окна, смотря на улицу, понемногу накрываемую тьмой. Он отодвинул бархатную зелёную штору и прикоснулся пальцами к стеклу, на которое начали накрапывать дождевые капли.
— Я не уверен, что услышал Дейзи правильно… Но… она сказала, что ты и не должен помнить меня. Никогда в своей жизни. Поэтому, наверное, она собиралась увезти тебя, сама не осознавая, что делает.
— Вы мастер красного слова, Джон, — хмыкнул Хейден. — Только я не привык доверять людям. Спасибо вам, — он подошёл к двери и положил было ладонь на ручку. В последний момент он повернулся и не глядя на Бойегу, добавил: — Свидетельство можете оставить себе. Оно мне не нужно.
И вышел, захлопнув дверь. Его мать хранила более страшные тайны, чем он мог предполагать.
***
Стояла безоблачная погода, и местное солнце пекло настолько сильно, что возможно было спрятаться лишь в тени деревьев. Энакин проклял свои многочисленные полотна, в которые был завернут. «Тоже мне, нашли, во что одеть джедаев», с гневом подумал он. Воинам лучше было ходить в лёгкой, ничем не нагруженной одежде, однако кому до этого было дело? Он сделал глубокий вдох и облокотился о парапет, слегка отклянчивая бедра.
Назревала война клонов. Он знал это — всякая информация, сказанное на совете джедаев, не могла ускользнуть от него, даже если сильно желала. А у Энакина была прилично развита неприличная привычка подслушивать: он был юрким и проворным. В отличие от Хейдена, которому лишь предстояло обучиться таким качествам.
К слову о Хейдене, то в теле Энакина он чувствовал себя неловко. Он был способен управлять чужим телом ровно, как и своим, как будто в компьютерной игре. Только в отличие от виртуальной реальности здесь он перенимал на себя все ощущения от физических до моральных, в том числе боль, раздражение, симпатию и даже любовь.
Любовь… в реальной жизни он мог с уверенностью сказать что любит Юэна, любит его по-настоящему, возможно, так, как его мама полюбила Джона в своё время…, а может, и Адама. Только здесь, во сне, все его чувства стирались, и Хейден был подвластен Энакину и его внутреннему миру. Иными словами, Хейден уже не был сам собой, он терял собственную личность. Как только он просыпался и возвращался в реальность, все чувства вновь приходили к нему и он вновь ощущал эти утонченную любовь к своему профессору и удушающую горечь от давней гибели своей матери. Жизнь и смерть боролись в нем, а он сам боролся с Энакином, его второй личностью.
С чем он боролся? Ответ прост. Пока Хейден Кристенсен пылает любовной страстью к Юэну МакГрегору, Энакин Скайуокер и понятия не имеет об этом. Он совершенно другой человек с другой судьбой, другим внутренним миром, большую часть которого — Хейден мог чувствовать это — занимала Падме, прошлая инкарнация которой была не кем иным, как Натали.
Сновидения были не простой штукой и обладали множественными хитрыми свойствами. Как только переселенцы понимали, каким даром обладают, тут же задавались вопросами: почему во сне они все знают об окружающей их обстановке, почему примерно представляют, в тело кого они поселились? Ответ был довольно прост, и в лагерях руководство просвещало новичков в подобных делах. Когда человек погружается в видение, в его сознании тотчас же появляются данные об обстановке и его месте в ней. Можно провести аналогию с компьютерной базой данных. При открытии определённого файла можно видеть некоторое количество информации, которое нужно узнать. Так и переселенец, попадая в прошлое, осознаёт, во-первых, в какой стране он находится, что его окружает и какова его цель. Следуя именно этому руководству, он не теряется, и его поведение от этого не становится странным, что как раз может негативно сказаться на ходе истории.
Примерно так же обстояли дела с будущим. Хейден знал, кто такой Энакин, почему он находится в другой галактике и кто, в принципе, такие джедаи. Однако Юэн говорил, что он попал в другую ситуацию. Как раз он ничего-то и не знал о своих локации и миссии. Ему самолично пришлось раскапывать информацию про джедаев, звездолеты и Силу — первые компоненты его снов, с которыми он встретился.
