— Ты всегда можешь приходить ко мне, — отвечал Юэн, неспешной походкой направляясь к нему и вставая по другую сторону двери. Так они и стояли, облокотившись о косяки, Хейден — пряча взгляд где-то в неопределённой точке на полу, профессор — рассматривая светлые кудри и мечтая их целовать. Затем, одолеваемый затянувшимся неловким молчанием, студент прощался и уходил, так и не замечая на себе пристальный взгляд Юэна, столкнувшегося с юным херувимом в обличье Хейдена Кристенсена. На кафедре культурологии он часто видел фигуру Аполлона на столе преподавателя, и никто в действительности не мог сравниться с этим божеством, кроме как эфеба Хейдена. И если тому суждено напоминать собою повелителя Солнца и поэтов, то что остаётся МакГрегору?.. Обыкновенному человеку, которому не позволено любоваться богом?
Нет, такого определённо не случится. Он уже был близок к среднему возрасту, а потому имел хорошее представление о жизни и отношениях. Ему не составило труда увидеть, как студент влюбился в него и неумело пытался это скрыть.
И это возбуждало его ещё больше, хоть он и старался не думать об этом. Тем не менее он знал, что скоро дойдёт до своей цели и хрупкое тело перейдёт в его владения.
А затем проходило пятнадцать минут, и он вновь начинал читать лекции или проводить семинар у групп. Таким образом текла жизнь. Всю неделю, от понедельника до пятницы, пока в рутину не влились события, изменившие их спокойный мир стеснительного студента, не смевшего признаться в своих чувствах, и настырного преподавателя, понимавшего, что порог морали остался далеко-далеко, за горизонтом событий, окутывавшем его жизнь.
========== Часть 20 ==========
Меж тем Хейден, конечно, не забывая о своих чувствах, времени всё-таки даром не терял. В один день сразу после лекций, стремглав помчавшись в общежитие, он, откидывая в сторону рюкзак и даже не здороваясь с соседом по комнате, который все дни и ночи проводил в компьютере, сразу же отыскал сумку с важными документами под кроватью и, набрав пароль, раскрыл её. Его взгляду предстали многочисленные бумаги, пестрившие разными цветами и размерами. Одну из них он узнал сразу же. Свидетельство о смерти его матери. Самый ужасный лист формата А4 за всю его жизнь. Лист, покалечивший его лишь своим присутствием.
Он присел на кровать, в упор смотря на документ, не понимая, как такое могло произойти. А главное — почему произошло с ним? И за какие чёртовы грехи его родная мать, Дейзи Кристенсен, поплатилась так жестоко? Не думая о том, чтобы потратить время на слёзы, Хейден прошёлся глазами по документу и сверился с датами. Всё так… Трагедия случилась более десяти лет назад. Тяжело вздохнув, он протёр руками лицо и взрыхлил волосы. Опустил ладонь, державшую бумагу, ниже и откинулся ближе к стене, пытаясь не вспоминать тот ужасный день, с которого всё изменилось — и не в лучшую сторону.
Он поднял документ вверх, просматривая его в свете лампы, и заметил проходящую с обратной стороны тонкую запись простым карандашом. С удивлением перевернув лист, он прочёл: «Если понадобится помощь, обращайся. Дж. Бойега, нотариус», а внизу — номер телефона. Посчитав это слишком странным для правды, он нахмурил брови и перечитал.
И тогда понял, что некий Дж. Бойега явно поможет ему выяснить истинную причину гибели его матери.
***
Хейден вышел из комнаты и направился в самый тихий угол мужского общежития, где почти никогда никого не было, а если и был, то сидел молча и не нарушал тишину этого райское уголка. Иными словами, он прошагал в читальный зал — открытую комнату не более десяти квадратных метров, пл периметру которой стояли стеллажи плотно набитые книгами. На счастье Хейдена, он никого не обнаружил сидящим в кресле, а потому поспешил набрать на телефоне номер, светившая на оборотной стороне свидетельства.
Пошли гудки, и чем дольше они шли, тем быстрее у него стучало сердце. А вдруг этот загадочный Дж., кем бы он ни был, не возьмёт трубку? Многое что может произойти за десяток лет, он имел полное право сменить номер… Или… Надежда стала покидать его; он уже не думал, что получить помощь от незнакомца могло представиться ему возможным. Хейден перебрал тысячи теорий, расхаживая по маленькой комнатушке и нервно грызя ногти, пока наконец на том конце провода не послышался спокойный, низкий голос с нотками британского акцента.
— Я слушаю, — произнес мужчина, и ритм сердцебиения Хейдена возвращался к привычному, как только в его душе вновь поселилась слабая надежда.
— Здравствуйте, — срывающимся голосом ответил студент. — Мистер Бойега? — спросил он, читая фамилию по бумаге.
— Смотря кто спрашивает, — в голосе мужчины слышалась лёгкая надменность.
— Меня зовут Хейден, я сын Дейзи Кристенсен. Я увидел ваш телефонный номер на обороте свидетельства о её смерти, и мне нужн…
Он не договорил. Презрение ушло из репертуара Бойеги, тот промолвил следующую фразу испуганно, удивленно, шокировано.
— Господи, Хейден, — он сглотнул слюну. — Я уже не думал, что ты когда-либо позвонишь. Ты в порядке? — взволнованно спросил он.
— Д-да… В полном. Вроде бы, — Хейден издал нервный смешок.
— Всё, что тебе нужно, я предоставлю. Просто скажи, что ты в порядке, — он тяжело вздохнул.
— Я в порядке, — он исполнил его просьбу. — Скажите, когда к вам можно будет приехать?
— Прямо сейчас, — Бойега назвал адрес. — Я встречу тебя. Поверь, Хейден, у меня есть что тебе рассказать.
***
Хейден не стал ждать. Тут же сложив все документы, которые, как он думал, ему понадобятся, в рюкзак, он выбежал из общежития и спустился в метро, едва переводя дыхание и стараясь как можно быстрее добраться до места назначения. Не смеяться успокоиться, он сдерживался от того, чтобы ходить по вагону, а когда его остановку наконец объявили, он стремглав поднялся по ступеням к выходу и оказался в центре города, прямо в эпицентре бизнеса, туризма, рекламы и управления. Посреди билбордов, вывесок и баннеров, снующих туда-сюда людей и автомобилей. Но на все это Хейдену было глубоко наплевать. Сейчас у него была одна цель, возможно, меняющая все его представление о своей прошлой жизни.
Контора Бойеги находилась неподалёку. Судя по ее местоположению, владелец зарабатывал достаточно, чтобы своевременно оплачивать аренду. Хейден тут же определил, на какой стороне улицы она находится, и быстрым шагом побрел к ней, едва не расталкивая прохожих, попадавшихся ему на пути.
В конторе его встретил охранник. Как только он узнал имя Хейдена и увидел записку на столе от начальника, в которой приказывалось провести молодого человека прямо в кабинет без лишних разговоров и вопросов, он тут же выполнил предписание. Кристенсен оказался на третьем этаже прямо перед тяжёлой дубовой дверью, не зная, как вести себя дальше. В коридоре стояли стулья, на некоторых спокойно сидели посетители и читали разнообразные брошюры. Хейден постучал в дверь и попросил разрешения войти, словно заходил в деканат. Тут же он услышал «войдите!» с лёгким британским акцентом и радостно повернул ручку, переступая порог кабинета.
Он увидел крепкий дубовый стол, точно такого же цвета, как и дверь, стоявший по периметру стеллажи с папками, книгами и документами, а так же комод, стоявший за столом, с запароленными закрытыми ящиками. Стараясь не смотреть завороженно на дорогую обстановку кабинета, он прошёл вперед. Нотариус, высокий темнокожий человек лет сорока, встал со своего кожаного кресла и остановил Хейдена, заключая его в тёплые дружеские объятия и хлопая по спине.
— Как же я рад встретиться, дружище.
Хейдену не оставалось ничего, кроме как так же поприветствовать его. «Дружище?» — подумал он с удивлением. Почему этот человек позволяет себе такую фамильярность?
— Я т-тоже, — промолвил он, отстраняясь от Бойеги.
— Ты, наверное, меня и не помнишь, — улыбнулся Бойега, кладя тяжелую руку парню на плечо. Хейден покачал головой, действительно не припоминая, чтобы когда-то встречался с этим человеком. — Тогда давай знакомиться заново, — предложил тот. — Меня зовут Джон, Джон Бойега, как ты мог понять по записке, — он протянул руку.
