— Это Тревор. Он заметил тебя.

Щенок весело гавкает, и Питер трепет его по голове.

— Можно я поглажу его? — настороженно интересуется Гарри. Питер кивает, и тот протягивает руку между прутьями, чтобы прикоснуться к гладкой шёрстке собаки. Он аккуратно гладит Тревора и убирает ладонь. — Очень милый.

— Я назвал его, как того героя из мультика, — хвастается Питер. — Они похожи.

— Я, наверное, не смотрел, — с сожалением в голосе отвечает Гарри. — А сколько тебе лет, кстати?

— Пять, — Питер показал все пять пальцев. — А тебе?

— Четыре, — и Гарри, точно так же, как и его новый знакомый, пытается сложить пальцы. В это время Питер замечает необычный цвет глаз своего соседа. Они были не голубые и не серые — светлые, почти белые, и в них отражаются блики солнца. Они волшебны.

— Давай дружить? — наивно предлагает Питер, и Гарри, задумавшись, отвечает кивком. Питер улыбается.

Внезапно из дома слышится тонкий голос матери. Светловолосая женщина выходит на крыльцо и окликает Гарри.

— Я здесь, мама! Я познакомился с мальчиком! Он дал мне конфету!

Гарри поднимается с травы и бежит похвастаться. Женщина тут же с подозрением смотрит на Питера, а затем — как только она замечает мальчика с собакой — её взгляд тает.

— Ты не забыл сказать «спасибо»? — напоминает она, и Гарри качает головой. На его лице играет лёгкая улыбка.

— Мы с ним будем дружить. Пожалуйста, можно я ещё посижу здесь?

— Конечно, — его мама целует его в макушку и даёт проход грузчикам, которых семья наняла на время переезда. — Я позову тебя.

Гарри кивает и вновь спешит к Питеру. В тот день его мама была удивлена тому, что сын провёл так много времени на улице. И впервые за эти четыре года он нашёл себе друга.

И так они провели счастливые пятнадцать месяцев, пока не пришло время отправлять Гарри в школу. Их родители знали друг друга и здоровались на улице каждый раз, когда выходили по делам. Мальчики постоянно находились вместе и играли со щенком, который постепенно превращался во взрослого пса. Они лежали на траве и смотрели на облака, наблюдали за тем, как муравьи готовятся к зиме, как бабочки опыляют цветы и как пауки плетут паутину на задворках. Играли, рисовали — иногда спорили, как же без этого — и ловили жуков в баночки. Помогали своим родителям, ходили на прогулку в парк, и уже скоро мистер Норман стал дядей Норманом, а миссис Норман — тётей Эмили.

Но пришло время — Гарри отправили в престижную школу, и семья переехала в другой штат. Питер со слезами на глазах прощался со своим другом, который стал для него частью семьи, и пообещал, что когда вырастет, найдёт его. А Гарри — что найдёт Питера.

И они нашли. Светловолосый мальчик, которого Питер впервые увидел за решёткой забора, и мальчик, что дал ему конфетку, стояли друг напротив друга, склонившись над надгробием.

Тот дом по соседству часто пустовал.

Питер сглотнул слюну. По его лбу медленно катились капли пота, и ему становилось трудно дышать. Он потеребил ворот рубашки, чтобы немного охладиться. Шёл дождь, дул холодный ветер, но ему было неимоверно душно. Как будто кто-то схватил его за шею и, подняв вверх, не отпускал. Он начал дышать ртом, но и это не помогло. Горло саднило.

— Гарри? — настороженно произнёс он и схватил того за руку.

— Что, Эндрю? — казалось, он и не заметил тон Питера. Он аккуратно сажал цветы в землю, присыпая их грунтом, чтобы они не улетели, и утирал слёзы с лица.

— Я, может быть, не вовремя… — дрожащим голосом произнёс Паркер. Он вновь посмотрел на надписи. «Норман и Эмили Озборн. Любящие дети и родители». Родители Гарри Озборна. Это точно были они. Питер не помнил, куда именно поехала эта семья через год, но ему внезапно показалось, что именно сюда, — в М***.

— Да? Ты что-то хочешь сказать? — всхлипнул Гарри. — Прости, я хотел сдержать слёзы, но… Не подумай, что я плакса, хорошо?

Питер кивнул.

— Я хотел кое-что спросить у тебя, — тяжело дыша, произнёс он. Его кудри уже намокли под дождём. — Имя Питер Паркер тебе ничего не говорит?..

Гарри поднялся с земли. Сначала он будто ничего не мог вспомнить, а затем… он задумался. От изумления раскрыв рот, чтобы что-то сказать, он посмотрел на Питера, и в его глазах читались ностальгия, надежда… и любовь.

— Говорит… — ответил он. Затем покачал головой. — А что?

— Ну, в общем, — Паркер не знал, с чего начать. Он лишь спрятал свой взгляд и развёл руки. — Я… Питер Паркер.

Гарри пристально посмотрел на него. Он прикоснулся ладонью к щеке Питера и покачал головой, будто не веря своим глазам. Облизнул губы, приготовился ответить… Но не мог. Паркер ещё хотел что-то сказать, продолжить разговор, объяснить, почему он назвался другим именем… Но Гарри это было совершенно не нужно. Он и так верил ему — это было видно по печальному взгляду, в котором горели огоньки надежды.

— Это ты? Это и вправду ты? — казалось, эти вопросы он задавал самому себе. — Питер…

Паркер накрыл своей ладонью руку Озборна, и в его карих глазах виднелись слёзы. Он пытался сдержать их, понимая, что не время плакать, и все его попытки были тщетными.

— Питер Паркер… — Гарри пробовал на вкус это имя. — Мой первый и единственный друг.

— Тот мальчик, что дал тебе конфету.

Озборн закивал головой.

— Ты обещал найти меня, когда вырастешь.

— И я нашёл.

Поборов страх и поддавшись чувствам, Озборн прикоснулся своими губами к губам Питера, и они слились в тёплом, сладком поцелуе, который Гарри про себя нарёк медовым. Он не мог поверить, в то, что делает это сам. И то, что Паркер отвечает ему взаимностью. И Питер наконец добрался до этих волос, что жаждал погладить с самого утра; и прикасался он к ним, как к хрупкой вазе, стараясь не сделать лишних движений, которые разобьют фарфор. А Гарри, что почти летал от этого прикосновения, не мог дышать. Мурашки охватывали его кожу, сердце просилось наружу, он не мог сдержаться, и поцелуя ему было мало. Он жаждал больших прикосновений, больших объятий, но и это был огромный подарок судьбы.

Они встретились снова. Могло ли быть что-то ещё лучше этого? В огромном суетном мире он нашёл единственного оставшегося близкого себе человека.

И он положил свою руку ему на талию, как он делал это, пока учился танцевать вальс. А затем — двинулся вверх по спине, ощущая крепкие мускулы под намокшей рубашкой. Питер обнимал его, и они, стоя под проливным дождём, вновь погружались в их собственный выдуманный мир. Где были лишь они — и вид на огромный город. А город смотрел на них, и оберегал их, пока они стояли на этом холме. И Гарри, несмотря на свой атеизм, верил, что его родители видят его прямо сейчас — и видят его счастье.

Он отстранился, но сделал это лишь потому, что ему тяжело было поверить в реальность происходящего. Взглянув Питеру в глаза, он снова увидел яркий свет, и каждый раз, когда он смотрел на него, в душе он понимал, что есть в мире ещё что-то тёплое и уютное. И это были глаза самого красивого юноши в этом мире. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не нашёлся. И Питер опустил взгляд — ему было неловко.

Неловко от того, что когда-нибудь он должен раскрыть все карты и рассказать Гарри о том, что на самом деле он является частью огромной миссии.

Которая направлена против него.

========== Часть 43 ==========

Дверь захлопнулась, и Гарри тут же навалился на неё всем весом. Питер плотно прижал его, покрывая поцелуями шею и ключицы. Они были мокрыми и уставшими после долгой прогулки, но прилив сил словно захватил их, когда они вновь оказались в тёплой спальне общежития.

Гарри запустил руки Питеру под рубашку, ощущая крепкое разгорячённое тело. Он чувствовал, как кровь закипает в его жилах и как готовое выпрыгнуть из груди сердце бьётся чаще. Ему не хватало воздуха, он начал дышать ртом и потому скинул пиджак, что с грохотом свалился на деревянный пол. Даже бушевавший на улице ветер не мог остудить того жара, что исходил от них двоих.