Миссия, в которой он встретил Гарри, была его любимой.

— Так куда мы идём? — поинтересовался он, когда они приблизились к аллее, вход в которую украшали различные указатели. Аллея походила на начало чудного парка, в котором по деревьям прыгают белки, а гордые олени иногда появляются на лужайках, позволяя людям насладиться их статностью и красотой. Но, к сожалению, это вовсе был не парк.

А вход на кладбище.

Воспоминания врезались в голову Питера с неимоверной скоростью. Снимок, что показывал ему его босс, Доукс, отпечатался в его памяти настолько сильно, что он не мог забыть его — и когда он ложился спать, перед его взглядом вновь всплывала именно она — фотография, на которой Гарри возлагает цветы на могилу родителей. Паркер так бы и остался стоять с открытым от изумления ртом, если бы Гарри не произнёс:

— Мне нужно купить цветы.

И они направились в небольшой магазинчик, находившийся за углом аллеи. Гарри приобрёл букет из двадцати четырёх красивых цветов и, аккуратно расправляя их, с печальным выражением лица зашагал к выходу. Только теперь оно было печальное далеко не от головной боли. И пока они шли к могилам, Озборн всё говорил и говорил — как будто от того, что он нарушит молчание своим монологом, ему станет легче. И наверняка станет.

— Мои родители лежат здесь. Я не справляю свои дни рождения, поэтому езжу сюда каждый год. Сижу с ними, разговариваю. Знаешь, это очень помогает. Провести день со своими близкими… — он тяжело вздохнул. — Я бы всё отдал, чтобы просто увидеть их снова.

Здесь, среди деревьев, северный ветер ощущался не так сильно. Лишь слегка шелестели ветви деревьев и по выложенной плиткой дорожке бежали опавшие листья. Где-то упала капля намечавшегося дождя и отскочила от земли, превращаясь в пыль. Где-то — далеко — послышалось завывание ветра. Питер еле заметно вздрогнул. Гарри молча продолжил шагать, погрузившись в свои мысли.

Они вышли на широкую поляну на холме, по периметру окружённую елями. Отсюда открывался вид на необъятный город и его повседневную суету — высотки, заводы, жилые дома, казалось, стояли в нескольких милях отсюда. Валил дым, выхлопы от проезжающих машин поднимались всё выше, а в сточные воды уплывали отбросы с фабрик. Паркер мгновенно отвернулся. Ему не хотелось смотреть на эту грязь, когда рядом с ним стоял самый прекрасный юноша.

Гарри, как на фотографии, прижимал к себе букет, смотря на объединённую могилу его родителей. По его щеке катилась одинокая слеза, и он подавлял в себе всхлипы, время от времени прикрывая глаза. Ему было до безумия горько, и Питер подошёл поближе, обнимая его. Тот сразу же поддался и поуютнее забрался в его объятия. От них исходило истинное тепло, а не от нагретого пиджака.

Гарри старался не плакать — но это было практически невозможно. Всякий раз, когда он вновь обращал взгляд на надписи на надгробиях, он зажмуривал покрасневшие глаза. Питер хотел что-то сказать, но понимал, что сейчас Гарри лучше не трогать. Он должен побыть один. Он должен выплеснуть все свои эмоции на волю.

И в один миг, когда Паркер краем глаза заметил имена — заметил здесь, а не в заметках файла, что дал ему босс; когда он прочитал их намного внимательнее, чем раньше; и когда он вновь посмотрел на Гарри, а затем — на могилы, и когда он вот так вот разглядывал Озборна, державшего в руках цветы, и когда он видел его светлую чёлку, прикрывавшую часть лба, и его глаза — вот именно тогда его словно ударило током.

Как будто молния, светившая вдалеке, ударила не в громоотвод, а в него самого.

Дождь словно ждал этого момента. Прогремел гром, и он стеной обрушился на них двоих — и на землю, покрывавщую могилы — и вот именно тогда Питер понял, что в этом деле упускал самую важную вещь. Вещь, которая может изменить ход событий и повернуть его на сто восемьдесят градусов. Вещь, которая помогла бы ему с самого первого дня.

Вот почему на это задание выбрали именно его. «Вы идеально подходите для этой миссии, мистер Паркер», — так ему сказал Доукс? И это была не метафора. Доукс действительно так считал.

Вот почему, когда Питер рассматривал фотографии Гарри, этот взгляд показался ему знакомым.

Как он мог это упустить?

Как он мог упустить… Гарри.

Как он мог его забыть?..

========== Часть 42 ==========

Темноволосый мальчик замахивается рукой и кидает короткую палочку вдаль.

— Давай, Тревор! Принеси!

Заливистый лай и громкий смех расходятся по всему заднему двору. Щенок, виляя хвостом, бежит по свежей зелёной траве и возвращается к своему другу с палкой в зубах. Затем выплёвывает её и, громко дыша ртом, ждёт, пока мальчик снова кинет игрушку.

— Хороший мальчик, — произносит ребёнок и гладит щенка по голове. — Давай! — и он вновь кидает палку — настолько далеко, насколько ему позволяют силы.

Его мама с улыбкой наблюдает за ним из окна, вытирая посуду. Сын выпросил эту собаку месяц назад, и они согласились приютить небольшую собаку у себя дома. Выгуливать её можно было на заднем дворе, так что проблем возникнуть не должно было. Тем более что сын теперь нашёл себе ещё одного друга.

— Мама! — мальчик подбегает к окну, налегая на внешний подоконник. — Можно мне конфету?

Женщина достаёт из пиалки горстку лакомств и протягивает сыну.

— Только не давай Тревору, — она подмигивает. — Осторожнее там, Питер. Не выбегай за территорию!

— Хорошо! — только и слышится голос мальчишки, пока он убегает к качелям.

Солнце светит ярко. Ярче, чем обычно. В такие дни Питер опускается на мягкую траву и наблюдает за всем, что происходит вокруг. Считает муравьев, что ползут по своим делам по прогретой земле. Нюхает цветы, что его мама посадила в клумбу. Смотрит на облака, медленно плывущие по бескрайнему небу: некоторые из них походят на причудливые фигуры крокодила или быка. Часто щенок ложится вместе с ним, и тогда он чешет его белоснежное пузико, играет с ним в мячик или кидает ему палочку. После таких посиделок футболка Питера чаще всего пачкается, и мама ругает его за это, но потом гладит по каштановым волосам и отправляет обедать.

Но сейчас Тревор вовсе не хочет наслаждаться тёплыми солнечными лучами на траве. Он убегает от Питера и, напряжённый, встаёт у железного забора, ограждавшего участки домов. Он приподнимает свой хвост, навострив уши: казалось, он кого-то заметил. Обычно он так реагирует на появления кошки или ежа, но за забором кажутся далеко не они. Широкий грузовик заезжает на территорию соседнего дома, паркуясь задней дверью ближе ко входу. Прямо за ним встаёт красивый, блестящий на солнце автомобиль. Из двери сразу выходит высокий статный мужчина, а за ним следует хрупкая низенькая женщина, держащая за руку светловолосого мальчика. Водитель открывает заднюю дверь, и их взорам предстают мебель и различные вещи. В голове маленького Питера проносится одна-единственная мысль: «У нас будут новые соседи». Этот дом мог пустовать месяцами, прежде чем туда кто-то въедет. В последний раз его снимала молодая пара, и теперь сюда — наверное, на такой же короткий срок — заезжает целая семья. Питер радуется, что среди них есть сын — такой же мальчик, как и он.

Он поднимается с земли и бежит за своим щенком. Вместе они, смотря сквозь переплетённые прутья решётки, наблюдают за переездом соседей.

И пока родители и какие-то посторонние люди заносят вещи в дом, светловолосый мальчик скучает, сидя на веранде, и пытается поймать летающую рядом бабочку.

— Эй! — окликает его Питер и машет ладошкой. Мальчик сразу же оборачивается. Питер продолжает приковывать его внимание к себе. — Привет! Иди сюда!

Мальчик, обходя взрослых, несущих тяжёлую мебель в руках, подбегает к забору и так же опускается на траву. Питер достаёт из кармана конфеты и протягивает парочку своему новому знакомому.

— Будешь? Они вкусные, с ягодами, — гордо произносит он. Соседский мальчишка берёт одну и вертит в руках.

— Спасибо, — отвечает он. — Как тебя зовут? — он поднимает свои светлые, почти белые, глаза вверх и смотрит на Питера. Тот представляется и говорит, что жить они будут по соседству. — Это здорово, — продолжает светловолосый. — Я Гарри. А это кто? — он указывает на щенка.