***
Ирэн проснулась посреди ночи, но Шерлока рядом не обнаружила. Она подняла голову и, всматриваясь в темноту, потерла глаза. За окном светила полная луна, и в комнате было достаточно светло, чтобы увидеть, что Шерлока в спальне не было.
Она полежала еще пару минут в ожидании. Он не пришел. Ирэн встала с кровати, накинула на плечи халат и тихо вышла в гостиную. Шерлок стоял возле окна. Он держал что-то в руках. Слышались тихие всхлипы. Сердце у Ирэн ушло в пятки. Она подумала что, не дай Бог, что-то случилось посреди ночи. Женщина подошла и нежно положила руку ему на плечо. Шерлок дернулся от неожиданности.
— Шерлок, ты что… плачешь?
— Нет, я… Все… Хотя, — он издал смешок, — оправдываться нет смысла.
— Ты прав. Нет. Садись, — женщина подтолкнула его к креслу, а сама ушла на кухню и налила стакан воды. — Выпей.
Шерлок сделал глоток и умолк. Он вытер слезы со щек. Ирэн присела возле его колен, положив ладонь на его руку:
— Почему ты плачешь, Шерлок? Не бойся. Расскажи.
— Ирэн… Это… Это слишком тяжело.
— Мы не первый день знакомы, Шерлок. Мы пережили за эти несколько лет столько, сколько другим в кошмаре не приснится. Откройся мне. Поделись. Тебе же легче станет.
— После больницы я, считай, нормально и не спал.
Ирэн кивнула.
— Я просто лежал всю ночь в кровати либо тихо уходил. Но, стоило мне на минуту уснуть — я сразу подрывался после одного и того же кошмара — как Моран убивает меня.
— И поэтому ты плачешь?
— Нет. После того, когда Моран… и я… со мной что-то произошло. Я не знаю, что. Я уже бывал в нескольких психотерапевтов и психиатров. Очень часто у меня приступы паники. Я не могу ничего сделать. Врачи ничего дельного мне не сказали. А я… Я не могу. Это слишком больно… — он закрыл нижнюю часть лица рукой и всхлипнул. — До той степени больно, что боль душевная перерастает в физическую, — мужчина схватился за грудь. — Иногда мне тяжело дышать. Появились странные боли в груди. Иногда и голова, казалось, норовит взорваться. С этим уже проще — я ссылаюсь на мигрень.
Ирэн едва не плакала тоже. Почему, ну почему она не увидела, что ему так плохо?! Почему не разоблачила его за этим сверхвеселым поведением?! Почему?!
— А я верила, что с тобой все хорошо. Всем сердцем надеялась, что все обошлось, и ты сумел залечить свою травму.
— Значит, я прекрасно всех обманывал.
— Почему ты молчал? Шерлок, ответь, почему ты молчал?!
— Я не хотел, чтобы ты видела меня в таком состоянии. Я нашел бы выход, вылечился, и ты не знала бы. А так…
— Шерлок, теперь я — самый близкий тебе человек. К кому тебе идти со своими проблемами как не ко мне?
Шерлок отвернулся и задрожал:
— Ирэн… уйди… я не хочу, чтобы ты видела меня… Я не контролирую это…
Мужчина закрылся руками, подтянул колени к груди и его плечи содрогнулись от залпа неконтролируемых рыданий. Ирэн на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки. Она совершенно не знала, что делать во время панических атак, и действовала просто как ей подсказывала интуиция. Женщина заставила Шерлока поставить ноги на пол и взяла его лицо в ладони, вытирая слезы большими пальцами:
— Дыши, Шерлок. Дыши. Глубоко. Вдох-выдох. Прекрати плакать. Все хорошо, здесь никого нет, все давно позади.
Мужчина смотрел своими заплаканными глазами в глаза Ирэн. Ему было ужасно стыдно и перед ней, и перед самим собой, ведь он оказался слабее, нежели думал. Ирэн нежно вытирала его слезы пальцами и успокаивающе шептала:
— Я с тобой. Тебе нечего бояться. Все будет хорошо. Ты не один. И тем более не должен переживать это сам.
Шерлок медленно приходил в себя. Он положил свои руки на руки Ирэн. Тело мелко дрожало, его пробирал озноб. На лбу выступили капельки пота. Ирэн была испуганной не меньше, чем он сам. Но настроена женщина была решительно:
— Ты как?
— Я… Я не справлюсь… Не смогу, не найду силы…
— Успокойся, милый. Я не хочу заставлять тебя принимать успокоительные — но, видимо, придется.
Шерлок, дернув головой, глубоко вдохнул и попытался успокоиться.
— Ты хочешь всегда держать свои эмоции в кулаке… Так нельзя. Рано или поздно они потребуют выхода.
— Ирэн, я не…
— Расскажи мне все. Абсолютно. Что тебя беспокоит.
Шерлок вдохнул и начал говорить:
— Самый первый приступ у меня случился в Скотланд-Ярде. Во время допроса. Я не знал, что делать, но, к счастью, у меня просто была паника. Лестрейд явно что-то заподозрил. Потом… Они зачастили. Панические атаки преследовали меня едва ли не каждую ночь, иногда доводя до истерики, неконтролируемых слез, как сегодня. Было бы просто, очень просто утопить боль в наркотиках или алкоголе. Но я не могу. Из-за тебя и Виктории. Потому что мне стыдно перед вами.
Шерлок потянулся к стакану воды неподалеку, осушил его и продолжил:
— Ирэн, пойми, мне очень стыдно. И перед собой, и, в особенности, перед тобой. Я расклеился. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты меня видела в таком состоянии. Ты полюбила не этого Шерлока Холмса, которым он сейчас является, а смелого, уверенного и, казалось, бесстрашного мужчину. Я сломался, Ирэн. И я пойму, если ты не захочешь быть со мной. Пойму, если возненавидишь. Моя жизнь и так уже катится в пропасть.
Ирэн слушала Шерлока и тихо себе охреневала:
— Что ты говоришь?! Шерлок, ты в своем уме? Я не брошу тебя, несмотря ни на что. Я не возненавижу тебя за то, что тебе очень плохо. Это проблема, болезнь, и мы должны с нею бороться. Ты идиот, что не рассказал мне раньше.
— Лучшие психотерапевты Лондона не помогли.
— А я помогу. Ведь любовь — лучшее лекарство в мире.
— Ты же знаешь, я всегда был скептично настроен насчет этого.
— И будь себе. А я докажу.
Шерлок ухмыльнулся и обнял Ирэн. Минуту спустя женщина, услышав, что его дыхание нормализовалось, спросила:
— Ты как?
— Лучше. Спасибо.
— Шерлок, — прошептала она ему на ухо. — Скажи это. Скажи то, что мучает тебя.
— Нет… — прошептал мужчина. — Пожалуйста, не заставляй меня…
— Прошу тебя. Если не удалить то, что болит, немедленно, то оно будет мучать тебя чем дальше тем хуже.
— Нет! — он сорвался на ноги и принялся расхаживать по комнате. — Я не могу!
— Ты не можешь вечно страдать!
— Могу! Смогу, придется! — вскрикнул он и закрылся руками.
Ирэн медленно подошла к нему и обняла. Шерлок, вцепившись в ее плечо, не смог сдержать слез.
— Шерлок, милый, я понимаю, что тебе трудно. Есть такие слова, что их тяжело произносить. Но ты должен. Ради меня. И ради Виктории.
Шерлок отстранился и уставился в окно. Ирэн уже ничего не говорила. Доктор тогда был прав — Шерлок получил тяжелую психологическую травму.
Моран нанес удар — и попал по сердцу. И эта рана сейчас кровила и болела Шерлоку. Причем болела невыносимо. Высасывала из него все жизненные соки. Еще чуть-чуть — и он сорвется с цепи.
Ирэн понимала, что такое боль. Увы, она ничем не могла сейчас помочь любимому. Если он не справится с собой — ему не поможет никто.
Женщина мягко коснулась плеча Шерлока. Она уже готовила в голове слова, как вдруг мужчина тихо произнес:
— Моран убил себя, — он всхлипнул, — чтобы я жил. Ради нашей дочери. И это не дает мне покоя.
Его плечи снова передернули беззвучные рыдания. Ирэн тихо охнула:
— Что?..
— Он заплатил своей жизнью, чтобы… Чтобы я мог жить и воспитывать Викторию. Потому что за те три дня он успел полюбить ее.
Ирэн хотела было что-то сказать — слова не слетели с ее уст. Застряли где-то в горле.
— Каждую бессонную ночь я перечитывал это письмо, — он вытер слезы и дал Ирэн аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги.
Шерлок сделал паузу. Ирэн развернула письмо и быстро перечитала его. Когда ошарашенная женщина подняла на мужа взгляд, тот продолжил:
— Едва ли не каждый день я хожу на кладбище. Я стою на могиле Морана и мне как будто… Становится легче.
— Шерлок, это был его выбор. А так же, это — твоя жизнь. Твоя. У тебя есть дочь, ради которой ты теперь живешь, и ей нельзя видеть твои слезы! Ей нужен папа. Папа, слышишь?!
