— В следующий раз.

— В следующий раз… — миссис Бун вздохнула и покачала головой. — Я могла бы подумать, что это шутка, но ты и твой парень как никто умеете влипать в истории, так что не исключено, что тебя покажут по телевизору еще раз, — сказала она, делая глоток чая. — И ты ужасно выбираешь чай. Он отвратителен.

Я засмеялась.

— Теперь вы понимаете, что я чувствовала все эти годы.

Она взглянула на меня поверх чашки, и ее руки задрожали.

— Твой голос не так ужасен, как я себе представляла, — она улыбнулась и довольно кивнула. Лучший полу-комплимент от моего лучшего заклятого друга. Она взяла в руки свой сэндвич и откусила. — Я знала, что ты когда-нибудь заговоришь. Я была уверена, что у тебя получится.

Мы сидели вдвоем и говорили обо всем подряд, вместе смеялись. Это непередаваемые ощущения. Когда стало смеркаться, миссис Бун взяла свои ходунки, чтобы проводить меня до двери. Всякий раз, когда ее сиделка пыталась ей помочь, она приказывала ей проваливать. Что в переводе с языка миссис Бун означало «спасибо».

— Ну, береги себя, Мэгги Мэй. И сделай перерыв в трагических историях, ладно? Настало твое время идти вперед и жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. С мальчиком, который ловит каждый твой взгляд. Но в любой момент не бойся сделать остановку в своих приключениях и отдохнуть за чашкой чая, — наши взгляды встретились, и она подарила мне самую теплую улыбку из всех, что я когда-либо у нее видела. — Ну, или, знаешь, просто поговорить со старым другом.

— Обязательно, — улыбнулась я. — Я люблю вас, миссис Бун.

Она закатила глаза, смахнула скатившуюся слезу и ответила:

— Да. Конечно, — что в переводе с языка миссис Бун означало «я тоже тебя люблю».

Я перешла дорогу и увидела всю свою семью. Они сидели на лужайке перед домом и смотрели на него.

— Что происходит? — спросила я, подойдя к ним.

Голова Шерил покоилась на плече Келвина, а папа обнимал маму. Я села рядом со своими братом и сестрой и подняла взгляд вверх.

— Мы прощаемся, — сказал папа.

— Что? — я покачала головой. — Вы продаете его?

Он кивнул.

— Мы все решили, что пришло время. Этот дом был для нас началом чего-то нового, он был полон смеха и любви.

— Но еще и большой боли, — сказала мама, слегка улыбнувшись. — И мы подумали, что пришло время начать все сначала. Найти новый дом, новые впечатления. Настал момент отпустить прошлое и обрести будущее.

Я не стала с ними спорить, потому что это ощущалось запоздалым решением, но все же мне было грустно при мысли о расставании с домом, который столько лет защищал меня от меня самой.

Дом был продан через пятьдесят дней после того, как его выставили на продажу. Брукс и вся их группа отправились в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над изменением манеры игры и исполнения. Я пообещала, что мы увидимся там, как только с домом все уладится.

В последний день нашего переезда небо потемнело, и на Харпер-Каунти обрушился ливень. На нашей подъездной дорожке были припаркованы два грузовика, которые мы загружали последние несколько часов. Когда из дома была вынесена последняя коробка, я попросила родителей дать мне пару минут попрощаться.

Моя когда-то полная вещей комната опустела, лишившись своего прошлого. Прижав руку к груди, я стояла и слушала, как падающие капли дождя стучат по подоконнику. Я не знала, как начать прощаться. Боль в груди напоминала мне обо всех моментах, которые хранят эти стены. Здесь я впервые узнала, что такое семья. Здесь я впервые влюбилась. И независимо от того, куда забросит меня жизнь, этот дом из желтого кирпича навсегда останется моим домом.

Я была на грани того, чтобы расплакаться, когда услышала свои любимые шесть слов.

— Ты сегодня в порядке, Мэгги Мэй?

— Ты же должен быть в Лос-Анджелесе, — сказала я с улыбкой и повернулась, чтобы увидеть Брукса — он стоял в дверях, заложив руки за спину. Его волосы и одежда были мокрыми от дождя, а на губах сияла широченная улыбка. — Что ты здесь делаешь?

— Ну, неужели ты думала, что я пропущу прощание с домом, подарившим мне тебя? — он вошел в комнату, и, убрав руки из-за спины, показал мне доску со словами, написанными его рукой перманентным маркером. — Несколько лет назад я дал обещание девушке. Думаю, настало время выполнить его. Я хочу показать тебе мир, Мэгги Мэй. Я собираюсь пригласить тебя в самое большое приключение в твоей жизни.

Я улыбнулась и подошла к нему. Брукс не знал, что он и есть главное приключение моей жизни. И самое любимое приключение. Он был моим якорем, который никогда не позволял мне оторваться от дома.

Брукс положил доску на пол и взял меня за руки.

— Я готова к нему. Я готова идти по жизни рядом с тобой, Брукс. Я хочу быть с тобой и только с тобой. На всю оставшуюся жизнь. Я готова отпустить это место прямо сейчас.

Он улыбнулся.

— Ты уверена? — он окинул взглядом пустую комнату.

Я прижалась к нему всем телом, и он крепче обнял меня. Я прикусила нижнюю губу и прошептала:

— Может, еще пять минут?

Он поцеловал меня в лоб и тихо сказал:

— Пусть будет десять.

Когда настал момент уходить, Брукс поднял доску, взял меня за руку, и мы вышли из дома. Дождь по-прежнему не утихал, и я заторопилась к машине, но Брукс заставил меня остановиться.

— Мэгги, подожди! Я забыл сказать, что у моего обещания помочь тебе воплотить в жизнь твой список желаний есть одно условие.

— И какое же?

Он повернул доску, и я прочла.

Будь моей женой.

— Что? — я нервно усмехнулась.

— Будь моей женой, — повторил он. Сверкающие капли стекали по его носу и падали на землю.

— Когда? — спросила я.

— Завтра, — ответил он.

— Брукс, — я засмеялась и взяла его за руки.

— И послезавтра. И после-послезавтра. И после-после тоже. Каждый день, Мэгги. Я хочу, чтобы ты была моей женой каждый день всю оставшуюся жизнь, — он прижал меня к себе еще крепче, и в этот момент даже холодный дождь почему-то вдруг стал теплым. В эту минуту, стоя под струями ливня, мы стали единым целым. Тело к телу, сердцу к сердцу — наши души с этого дня связаны навсегда.

Касаясь губами моих губ, Брукс тихо проговорил:

— Скажи «да».

Я дважды сжала его руки. И, стоя под потоками дождевой воды, мы поцеловались.

Вот и все.

Вот он — звездный час.

Отец всегда говорил мне, что когда-нибудь он настанет. И этого мгновения я ждала всю свою жизнь.

В этот раз навсегда.

Эпилог

Мэгги

Десять лет спустя

— Слишком громко! — выкрикнула Хейли с первого ряда концертного зала. Двумя неделями раньше ей исполнилось шесть лет, и это было первое ее посещение живого концерта «Жуликов». Брукс с парнями отмечали двадцатилетие группы в «Арена-центр», который находился в пятнадцати минутах езды от нашего дома. И Хейли попросилась на их концерт в качестве своего подарка на день рождения.

— Ничего не громко, просто ты еще маленькая, — посмеялся над младшей сестрой Ной.

— Нет, тут все-таки довольно громко, — ответила я и, достав из сумки розовые звукоизолирующие наушники, надела их на дочкины ушки. — Лучше? — спросила я.

Она широко улыбнулась и кивнула.

— Лучше.

Свет в зале начал гаснуть, и Хейли с Ноем возбужденно запрыгали вверх-вниз. Когда на сцену вышла группа, дети словно лишились рассудка. Полными изумленного восхищения глазами они смотрели на своего отца.

Их герой. Моя любовь.

— Привет, Висконсин! — выкрикнул Брукс, сжимая в руке микрофон. — Если вы были хотя бы на одном концерте «Жуликов», то знаете, что мы никогда перед выступлением не произносим речей. Но сегодня особенный день. Сегодня двадцатый день рождения группы, и мы вернулись в родной штат, чтобы отпраздновать это событие. Мы с парнями решили, что лучше всего будет посвятить сегодняшнее шоу тому человеку, который двадцать лет назад воплотил нашу мечту в жизнь. Той самой девушке, которая когда-то выложила в сеть несколько видеозаписей, благодаря которым мир открыл для себя «Жуликов». Черт, даже название группы придумано ею!