— Папа, успокойся!

— Нет! — лицо Джеймса покраснело, плечи часто вздрагивали, а дыхание стало прерывистым. — Мы должны уехать, Майкл. Нам нужно… — он захлебнулся в неконтролируемых рыданиях. — Я держал ее, Майкл. Я держал ее в своих руках. Я не хотел…

Майкл подошел к отцу с поднятыми кверху ладонями.

— Все в порядке, пап. Иди сюда. Иди ко мне. Мы уедем. Уедем, — он обнял отца и прижал его к себе. — Ты в порядке, пап. У тебя все хорошо.

Джеймс продолжал плакать, уткнувшись лицом в футболку сына и бормоча что-то бессвязное. Встретившись со мной взглядом, Майкл кивнул в сторону лежащего на столе телефона и сказал:

— Позвони в полицию.

К тому моменту, как Джеймс начал понимать происходящее, было уже слишком поздно. Сын крепко держал его в своих медвежьих объятиях и не собирался позволять ему двинуться с места. Прибыли полицейские, и после некоторых объяснений касательно ситуации, Джеймс был взят под стражу. Все это время Мэгги стойко держалась: уверенно разговаривала с офицерами полиции, не теряла самообладания, не путалась в словах, только ее голос едва заметно дрожал.

Когда полицейская машина, увозившая Джеймса, уехала, у Мэгги вырвался тяжелый вздох.

— Его больше нет? — спросила она меня.

— Да. Его больше нет.

Она всем телом начала оседать вниз, но я успел подхватить ее. Я держал ее, а она все плакала и плакала, но мне было понятно, что эти слезы больше не от страха. Это были слезы ее освобождения.

После того, как события прошлого раскрылись, полиция отправила поисковую команду обследовать Харпер-Крик. И только спустя пять дней удалось обнаружить тело Джулии. Эта ужасная находка потрясла многих людей — всех жителей Харпер-Каунти. Члены семьи Мэгги, узнав, наконец, что с ней случилось, справлялись с этим так, как умели — поддержкой друг друга. Я не слишком за них беспокоился. Они преодолели темную полосу жизни и стали еще сильнее, чем раньше.

Больше всего я переживал за другого человека.

За сына, который всю свою жизнь верил в то, что мать его бросила. За сына, всю жизнь прожившего рядом с отцом, который в один миг превратился в его глазах в чудовище. У Майкла впереди был долгий путь, и я не был уверен в том, как он сможет справиться с правдой, на которую ему открыли глаза.

Я молился, чтобы он обрел душевный покой и устоял перед лицом бури.

Глава 41

Мэгги

Мне предстояло отправиться на заседание суда, но мои ноги отказывались сдвигаться с места.

На мне было черное платье, отделанное кружевом, и желтые балетки. Благодаря Шерил мои волосы были завиты, а ресницы подкручены.

— Мэгги, в суде ты должна выглядеть респектабельно. Там всегда вертятся фотографы, особенно на выходе из здания. А с учетом того, какой резонанс получила эта история, репортеры будут обязательно, — объясняла она, колдуя над моей прической.

Как только Шерил закончила работу над моей фотогеничностью, я подошла к своему большому — в полный рост — зеркалу и тупо уставилась на свое отражение. Все беспокоились за меня после того, что произошло в лодочном магазине Джеймса. Они думали, что я снова вернусь в свой страх, в свое безмолвие — и где-то были правы. После ареста Джеймса я не очень много разговаривала. Я не сказала ни слова о том, что видела тогда в лесу, хотя все и так понимали, какой это ужас: видеть, как убивают женщину и понимать, что ты следующая.

Когда меня пригласили дать показания против Джеймса, я сразу согласилась. Я понимала, насколько важную роль играю во всей этой истории. И знала, насколько важно, наконец, все рассказать. Не только ради себя, но и ради Джулии. И ради Майкла. Я была готова. Готова отправиться в здание суда. Но была одна маленькая проблема — ноги отказывались двигаться.

В дверях моей комнаты появился Брукс. На нем был темно-синий костюм и голубой галстук в клеточку. В ответ на его легкую ухмылку я широко улыбнулась. Брукс ничего не сказал, но я знала, о чем он думал.

— Я в порядке, — прошептала я и вернулась к разглаживанию складок на платье.

— Врунишка, — сказал он и, подойдя сзади, обнял меня. Мы смотрели друг на друга в зеркало. Брукс опустил подбородок на мое плечо. — Скажи мне, что это. Что происходит в твоей голове.

— Это просто… Мне сегодня придется сидеть напротив него. И я должна буду сидеть на месте, зная, что сделал этот человек, и изо всех сил сдерживать свою реакцию. Когда я видела его до этого, все происходило очень быстро. Все произошло мгновенно, но сейчас мне действительно придется встретиться с ним лицом к лицу. Ведь это из-за него я столько перенесла. Это он украл мой голос. Как мне держать себя в руках? Как я смогу стоять перед человеком, который на столько лет лишил меня голоса? Как мне попросить вернуть его обратно?

— Ты и не должна просить, — сказал Брукс. — Просто возьми. Тебе не нужно разрешение, чтобы вернуть украденное у тебя. Твоей вины тут нет. Это твой голос. И единственный способ вернуть его — это рассказать твою историю. У тебя есть голос, Мэгги Мэй. И всегда был. А теперь пришло время, чтобы его услышал весь остальной мир.

— Мы можем послушать какую-нибудь песню? — все еще волнуясь, спросила я.

— В любое время, — он достал телефон, подключил к нему наушники и протянул один мне. — Что ты хочешь послушать?

— Включи то, в чем я могла бы утонуть, — прошептала я.

И он включил мне нашу песню.

***

Я рассказала свою историю. Каждую ее часть, каждый миг, каждое болезненное мгновение. Моя семья сидела в зале и слушала. Мама рыдала. Папа тоже вытирал слезы. Шерил и Келвин ни на секунду не отводили от меня взглядов. Вряд ли я смогла бы говорить так громко без их молчаливой поддержки.

Закончив, я встретилась в коридоре со своей семьей, и они сказали, что я очень сильная, потому что смогла пройти через такие испытания. Через несколько минут двери судебного зала открылись, и оттуда вышел Майкл. Его глаза выглядели потухшими, и я отчетливо увидела это — вся тяжесть мира сейчас опустилась на его плечи. Он направился в мою сторону и улыбнулся, но его улыбка очень быстро сменилась угрюмым выражением лица. Майкл засунул руки глубоко в карманы и сказал:

— Привет. Прости, я понимаю, что, вероятнее всего, не должен говорить с тобой. Просто хотел сказать: то, что ты сейчас сделала, — это очень смело. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти в жизни. Мне очень жаль, что это случилось с тобой.

— У тебя нет причин для извинений. Ты не в ответе за ошибки отца, — сказала я ему.

Он понимающе кивнул.

— Знаю, знаю. Но все равно. У тебя была украдена жизнь. И у моей мамы… — он нервно усмехнулся. — Я думал, что она бросила нас. Всю свою жизнь я не мог ее понять и ненавидел, потому что все мои воспоминания о ней были наполнены любовью. Я всю жизнь старался понять, почему она ушла от нас, и не мог.

— Если бы у нее был выбор, она никогда не покинула бы тебя, — вмешалась мама. — Поверь, я знаю.

Майкл поблагодарил мою маму и собрался уже уйти, но я окликнула его.

— Она не мучилась, — соврала я. — Все произошло быстро, безболезненно и закончилось в течение нескольких секунд. Твоя мама не мучилась.

Казалось, после моих слов его плечи немного расслабились.

— Спасибо, Мэгги. Спасибо тебе за это.

После стольких лет молчания я поняла, насколько важными могут быть слова. Они обладали способностью не только причинять боль людям, но и исцелять, если их правильно использовать. И всю свою оставшуюся жизнь я буду стараться осторожно обращаться со словами. Они обладают властью изменять жизни.

***

На следующий день я — с чаем и сэндвичами с индейкой — отправилась домой к миссис Бун. Открыв дверь, она закатила глаза при виде меня, а потом пригласила войти перекусить.

— Я видела тебя вчера в новостях, — сказала миссис Бун. — Ты могла бы получше накраситься. Это все-таки телевидение, а не пижамная вечеринка, Мэгги.

Я усмехнулась.