Вода отдала свое тепло и помогла телу справиться с холодом, но холод в душе проникал все глубже. Он сковывал меня, мешая говорить, двигаться. Андрей Владимирович заставил меня подняться и, закутав в полотенце, отнес в постель.

- На, выпей, - он подал мне бокал с янтарной жидкостью на самом дне, по запаху это был алкоголь.

Я замотала головой.

- Пей, - его голос прозвучал настойчивей.

По его взгляду я поняла, что если не выпью, он сам зальет мне это. Я схватила бокал и выпила все одним глотком. Жидкость обожгла горло, заставляя задохнуться. На глазах выступили слезы. Андрей Владимирович перехватил бокал из моей руки.

- Вот и хорошо, - улыбнулся он одобряющее, - а теперь отдыхай.

Он уже хотел уйти, но я схватила его за рукав.

- Останься со мной, пожалуйста,– мой голос звучал хрипло.

Я чувствовала. Я знала, что стоит ему закрыть за собой дверь, как тьма и холод захватят меня полностью. Я ничья, я никому не нужна, и мама, а может, и отец, больше никогда не вернутся. Они мертвы.

«Мама мертва!» - эта мысль, оформившись в моей голове, острым ножом врезалась в сердце.

Рыдания, застрявшие где-то в горле, вырвались наружу. Андрей Владимирович прижал меня к себе. Я цеплялась за него, казалось, только его присутствие, его тепло может хоть как-то растопить этот лед внутри, разогнать тьму внутри. Тьму, в которую я падала, в которой не было ничего, кроме боли и отчаянья.

Я отстранилась, заглядывая ему в лицо. В его взгляде читалось непонимание и нежность. Он ничего не знал, но ни о чем не спрашивал. Не совсем понимая, что делать, что нужно сделать я подчинилась порыву.

Поцелуй получился неловким, быстрым, просто прикосновением моих губ к его, но лед внутри шевельнулся. И я поняла, что это - единственное, что спасет меня от отчаяния, боли, а возможно, и смерти. Я не видела причины продолжать жить, я знала, что если я ее не найду, то не захочу жить, умру.

- Камилла? – в голосе опекуна было удивление. - Что ты делаешь?

Я накрыла его губы кончиками пальцев и покачала головой. Мне не нужны были разговоры, я не хотела думать, мысли и воспоминания причиняли боль.

- Пожалуйста, - прошептала я, сама не до конца понимая, о чем прошу.

Андрей Владимирович еще секунду вглядывался в мои глаза, решаясь. Миг - и он притянул меня к себе, его губы накрыли мои, будя уже знакомое чувство. Я вцепилась в его плечи. Полотенце сползло, обнажая грудь. Его поцелуи переместились с губ на шею. Я закрыла глаза, отдаваясь чувствам полностью. Руки мужчины прошлись по моей коже легко, осторожно, словно я была хрупкой фарфоровой куколкой. Полотенце отлетело в сторону, больше ничего не скрывая. Еще один поцелуй, более жадный, страстный. Мужчина прижимал меня к себе, я почувствовала ткань его рубашки, пуговицы впивались в кожу. Я заерзала, устраиваясь поудобнее, и, чуть отстранившись, стала освобождать опекуна от одежды. Три первые пуговки - и мужчина стягивает рубашку через голову. Мои ладони ложатся ему на грудь. Его сердце бьется быстро, мне кажется, даже слишком быстро, как эхо повторяя мое. Он не двигается, позволяя мне исследовать его тело.

На секунду смущение взяло вверх, но я отогнала его прочь. Кожа горела под моими руками, или это я так заледенела. Во рту пересохло, и я облизнула губы, встретилась с Андреем Владимировичем взглядом. Его глаза из темно-карих стали практически черными. Мужчина протянул руки и, взяв мое лицо в ладони, не дал опустить голову. Несколько долгих секунд мы просто смотрели друг другу в глаза. Первая вспышка страсти утихла, давая время на мысли.

- Одно твое слово, и я уйду, - сипло произносит он.

При этих его словах во мне поднялась паника. Я замотала головой и одной рукой схватила учителя, словно это сможет ему помешать, если он захочет уйти. Андрей Владимирович ухмыльнулся, заметив это движение и мои пальцы, обхватившие его запястье.

- Хорошо, если ты этого хочешь, - прошептал он.

Я, успокаиваясь, опускаю руки.

- У тебя это будет в первый раз? – этот вопрос больше похож на утверждение.

Я киваю.

Андрей Владимирович закрывает глаза, обдумывая мой ответ. Я боюсь, что он сейчас повернется и уйдет, оставив меня одну, и я готова на все, что угодно, чтобы этого не случилось. Но, несмотря на мои страхи, мужчина подвигается чуть ближе.

Его ладони касаются моей шеи, опускаются к плечам, словно делая массаж, и накрывают грудь. Соски реагируют на прикосновение, посылая разряд тока к позвоночнику и дальше вниз. Резкое движение вперед - и его губы накрывают мои, а язык вторгаются мне в рот, начиная битву с моим язычком. Меня пугает эта страсть, нахлынувшая на меня бурным потоком. Часть меня, испуганная, шокированная, хочет оттолкнуть мужчину, но в отместку ей я сильнее притягиваю его к себе.

Он будто чувствует этот страх, и останавливается, отстраняется от меня. В его взгляде появляется знакомый огонек вины. Пальцы перестают впиваться в мою кожу, прикосновения снова становятся нежными. Я закрываю глаза, стараясь отключить все остальные чувства, сосредоточившись лишь на его руках. Тут же я чувствую, как его губы касаются моей ключицы, потом груди. Он больше не торопится, его губы и пальцы рисуют узоры на моем теле, и с каждым его движением я все больше погружаюсь в негу. Я чувствую, как падаю на кровать, а мужчина нависает надо мной. Все ярче ощущаю жар внизу живота, и когда его пальцы устремляются туда, я просто выгибаюсь ему навстречу.

- Камилла, открой глаза, - слышу я его шепот.

Я раскрываю глаза и смотрю на него. Он вглядывается в мои глаза в поисках какого-то ответа. Его пальцы продолжают свою игру, заставляя застонать и выгнуться, прижимаясь сильнее. Дыхание сбилось, я почти задыхаюсь, пульс бьет в висках, отдаваясь во всем теле. Я прижимаюсь к нему сильнее, стараясь впитать его тепло. Одиночество, отчаянье тает, оставаясь где-то на краю сознания. Лед внутри трещит, тьма рассеивается.

Я чувствую его между своих ног, которые обхватывают мужскую талию. Пальцы продолжают ласкать меня, не давая времени на испуг. Судорога вместе с электрическими разрядами проходит по всему телу, и появляется ощущение, что я проваливаюсь в пропасть. Яркая вспышка боли, мимолетная, заставляет сжаться, выныривая из неги.

- Тише, - Андрей Владимирович покрывает мое лицо поцелуями. – Скоро все пройдет.

Его медленные движения становятся резче, отзываясь внутри. Боль действительно уходит, оставляя после себя чувство наполненности, странное, непривычное, но такое желанное. Губы мужчины снова нашли мои - нежный поцелуй словно извиняется за боль от потери невинности, я отвечаю на поцелуй со всей страстью.

Он спас меня, и пусть он меня не любит, я не хочу об этом думать сейчас. Я хочу любить его. Нет! Я люблю его, и это единственное, что есть у меня. Мы замираем, как и мир вокруг. Звуки потеряны, как и время, и все за гранью этой комнаты исчезло, пусть всего на вечер, на миг.