- Нормально, - сухо ответила Тонкс. Она и правда была не в настроении для этого – эта очередная задержка отняла у нее еще несколько минут, откладывая ее появление в институте и спасение Римуса. – Я в порядке, извинения приняты. Но, может, вы соизволите объяснить, зачем шли за мной?

Когда вперед вышел Гарри, Тонкс посетило острое подозрение. Нет, они же не собираются…

- Потому что мы хотим помочь тебе.

Собираются.

- Помочь мне с чем?

- С этим, - самодовольно заявил Гарри и продемонстрировал ей лист бумаги. Холодок пробежал по спине Тонкс, когда она узнала записку, которую планировала оставить для Дамблдора.

Она помрачнела.

- Эта записка не предназначалась для чужих глаз.

Гермионе хотя бы хватило благоприличия покраснеть.

- Ты выронила ее, когда упала. Рон поднял ее, и мы не собирались читать…

- Но прочли, - буравя их взглядом, заметила Тонкс.

- Да, - подтвердил Гарри, безо всякого зазрения совести буравя ее взглядом в ответ. – Поэтому мы знаем, что ты идешь за профессором Люпином. И мы хотим пойти тоже.

- Нет. – Достаточно простой ответ. Даже не принимая в расчет, что Дамблдор голову ей оторвет, если она сознательно потащит с собой Гарри Поттера и двух его лучших друзей в самое сердце опаснейшего здания, кишмя кишащее пожирателями смерти и оборотнями под полной луной, она и правда могла обойтись без необходимости беспокоиться о ком-то еще.

Рты подростков уже открылись, каждый намеревался начать спорить с ней, но Тонкс прервала их весьма эффективно.

Она указала на Гермиону.

- Твои родители меня убьют.

Затем на Рона.

- Твои родители точно меня убьют.

А затем на Гарри.

- И Дамблдор убьет меня. Вот так-то просто. Так что нет. Возвращайтесь в свою гостиную, все втроем. У меня нет на это времени.

Взгляд зеленых глаз Гарри окаменел, но Тонкс отчетливо осознавала, что у нее нет времени на споры.

- Нет, Гарри, - повторила она строго, встречая его взгляд своим суровым. – Это не игра. Я знаю, что ты скажешь – что ты в состоянии позаботиться о себе, ты бросал вызов Сам-Знаешь-Кому, и я тебя за это уважаю. И я знаю, что ты хочешь помочь Римусу – Мерлин знает, я тоже хочу этого. Но это не твой бой. Пожалуйста. Просто уходите.

Гарри не пошевелился. Но и спорить перестал.

Рон и Гермиона обменялись мрачными взглядами и вздохнули.

В обычное время Тонкс бы не поверила, что эта тишина являлась знаком согласия. Но ей надо было спешить.

Так что, не говоря больше ни слова, Тонкс развернулась и рывком открыла дверь чулана.

«Я иду, Римус. Я иду…»

========== Глава 33. Взаперти. ==========

Как и следовало ожидать, именно Аркадиус Кролл нарушил тишину, последовавшую за серьезным заявлением Римуса. И его голос звучал практически радостно.

- Значит, - заметил он грубо, - ты хочешь, чтобы мы избили тебя до смерти. Или предпочитаешь, чтобы я тебя задушил?

Окружавшие их люди потрясенно молчали, а затем…

- Аркадиус Кролл, ты должно быть самый грязный…

- Кролл, ах ты мерзкий негодяй! Если ты не…

- У нас еще есть время, если мы найдем выход отсюда, нам, возможно, не придется…

- Хороший удар в висок, вероятно, сделает дело…

Фелиция, Эйвин, Ребекка и Унвин заговорили разом, остальные же потрясенно перешептывались. Прежде чем Римус даже успел сообразить, что происходит, Эйвин оказался рядом с Кроллом и схватил того за грудки, что явно не подразумевало дальнейшего вежливого обсуждения.

Кролл поднял руки в знак протеста.

- Уж простите, но он сам попросил кого-то выступить волонтером! Я делаю ему одолжение!

- Но есть и другие варианты! – воскликнула Фелиция и поспешила к своему любимому. – Наверняка мы можем просто лишить его сознания…

Хотя его и удерживали за мантию так, что он едва касался ногами пола, Кролл ухмыльнулся.

- Ну да, отличная идея. А когда он, трансформированный в дикого слюнявого монстра, придет в себя, ты сама нанесешь ему повторный удар по голове?

Звеня бусами и браслетами, вперед выступила Зелия Фелан.

- А не можем мы его связать?

- Чем это? – хмыкнув, спросил Унвин. – Твоими побрякушками? Нашими мантиями? Будем бегать, сверкая голыми задами, пока он будет разрывать нашу одежду, а потом и нас самих?

- Вы предпочитаете, чтобы один из нас стал убийцей? – хмуро задал вопрос Александр Аливард. – Чтобы мы хладнокровно убили его?

Кролл яростно воззрился на высокого начальника охраны.

- Я лучше буду убийцей, чем жертвой. И к тому же он всего лишь оборотень…

БАХ!

Кролл повалился на пол. В руках Эйвина остались только лоскуты мантии, за которую он держал исследователя. Из носа Кролла медленно потекла кровь.

Фелиция потрясла левой рукой, костяшки пальцев на которой были разбиты при ударе, но ее глаза сияли от ярости.

- Да как ты смеешь? – прошипела она. – Как ты смеешь даже думать это? Да Римус Люпин в десять раз лучший человек, чем ты когда-либо будешь, ты, предвзятый мерзкий…

- Ах да, моя ужасающая предвзятость, - резко перебил ее Кролл, утирая кровь со своего огромного носа. Ее запах наполнил спертый воздухе в помещении. – Прошу прощения за то, что так обошелся с бедным безгрешным оборотнем, который вот-вот поубивает нас!

И эти его слова положили конец какому-либо разумному обсуждению.

Фелиция и поднявшийся на ноги Кролл принялись орать друг на друга, сверкая глазами. До драки пока не дошло, но многие из присутствующих явно испытывали искушение по мере того, как все больше людей включались в перебранку. Эйвин высказывался в поддержку Фелиции, Унвин соглашался с Кроллом, и мало-помалу работники института принялись высказывать свое мнение, соглашаясь то с одной стороной, то с другой. Кто-то, вроде Аливарда, просто пытался восстановить мир, но было слишком поздно. Оскорбления и ругань отскакивали от каменных стен, заглушая голос разума и заставляя замолчать тех, кто еще держал себя в руках. Из-за эха вопли казались в тысячу раз громче.

Ссора была оглушительной и невыносимой.

Стоя чуть в стороне, всеми позабытый Римус едва сдерживался, чтобы не прижать ладони к ушам и не заорать требование всем замолчать. Но его крик в любом случае не смог бы возвыситься над общим гвалтом; его голос окажется лишь шепотом в этой жаркой схватке. Все кричали, но никто не слушал и не слышал ни слова.

Римус не мог этого выносить.

Он отошел от толпы. Тихий, никем не замеченный и не увиденный, он повернулся и пошел медленными размеренными шагами прочь, пока не достиг относительно тихого и, к счастью, пустого угла их общей камеры. Затем, прислонившись спиной к стене, он опустился на пол и спрятал лицо в ладонях.

Они не сделают этого. Они станут спорить, пока не окажется слишком поздно.

Интересно, насколько трудно будет задушить самого себя?

Конечно, ему было приятно, что Фелиция и Эйвин встали на его сторону. Но именно сейчас ему не нужна была их защита: ни словом, ни делом. Он нуждался в их поддержке. Время уходило – он ощущал влияние луны, которая должна подняться менее чем через час. Спор только усугублял их ситуацию – Римус всегда знал, что если когда-нибудь встанет выбор между убийством других после перевоплощения или смертью для него самого, он без раздумий выберет смерть. Мысль о жизни даже с самыми слабыми воспоминаниями о том, как он убивал или кусал в своей волчьей форме, знание, что он ответственен за смерть другого живого существа, да еще такую жестокую смерть…

Он лучше умрет. Он всегда это понимал.

И с его смертью все его знания об Ордене точно станут недоступными для врагов. Хотя бы это будет того стоить. Его жизнь являлась маленькой платой за жизни двадцати других человек.

Выживут ли они этой ночью, даже если избавятся от опасности в его лице, было совсем другим вопросом. Но это также никоим образом не относилось к делу.

Он не собирался играть в сумасшедшие игры Дольфа. Он не станет участвовать в охоте на людей. Без него у них есть хоть какой-то шанс.