«Слишком поздно для меня. Слишком поздно…

Я не могу позволить этому случиться. Это единственный выход».

- Либо… - повторил он тихо, устало и отчаянно; его глаза наполнились болью. – Прежде чем взойдет полная луна, одному из вас придется убить меня.

========== Глава 32. И снова через брешь. ==========

«Его нет.

Его нет. Я опоздала.

Ох Мерлин, я опоздала…»

Профессор Макгонагл снова что-то говорила, в знак утешения положив руку на плечо бывшей ученице, и ее лицо было бледным и искаженным за блестящими стеклами очков. Но Тонкс обнаружила, что ее не интересуют произносимые слова. Худшее уже было сказано.

«Его нет. Его нет».

Ей хотелось кричать. Ей хотелось плакать. Ей хотелось колотить кулаками о стену, а затем свернуться калачиком в углу и рыдать до потери сознания. Но она была мракоборцем. Она была членом Ордена Феникса. Крики и рыдания, как и избиение стен, не помогут вернуть Римуса.

Потому что как бы плохо ей ни было, как бы ей ни хотелось пинать стены и пробивать дырки в потолке, полу или даже в Аркадиусе Кролле, Нимфадора Тонкс всегда будет выполнять свою работу.

Некоторые из слов Макгонагл доносились до нее.

- … пыталась связаться с Кингсли Бруствером, но все каналы летучего пороха в Министерстве оказались забиты… послала сову, но она не могла прибыть раньше вашего отбытия… очень жаль, я сделала все, что могла, чтобы остановить их… благородный жест… отдал палочку… хотел убедиться, что дети не пострадают… - Тонкс вежливо кивала и слабо улыбалась в нужных местах. Одна из фраз привлекла ее внимание: - … непонятная ситуация… Грюм разрабатывает план спасения… но мы не можем действовать, пока не получим весточки от Дамблдора… простите, мисс Тонкс… свяжемся с вами, как только он даст о себе знать… - Она стиснула зубы и заставила себя улыбнуться и кивнуть. Поблагодарив бывшую учительницу, Тонкс извинилась и пошла прочь из коридора возле кабинета Дамблдора, где они с профессором Макгонагл встретились. Она заметила встревоженный взгляд старой женщины, которым та проводила ее, но не обернулась и не изменила направления.

Он не сражался. Он даже не попытался. Он отдал свою гребаную палочку! О чем только думал этот идиот?

«Земля Римусу Люпину: ты же знал, что замышляют пожиратели смерти в институте! Ты знал и все равно…

Ты козел. Вот ты кто. Глупый, бескорыстный и до смешного благородный козел! Хоть раз в жизни, Римус! Хоть раз в жизни ты мог бы подумать о себе!»

Но, разумеется, ты не мог. В противном случае ты изменил бы себе.

Ах ты чертов козел».

Однако проклинать мученический комплекс Римуса сейчас было бессмысленно. Он находился там, в Институте бешенства, уже более трех часов. И если Кингсли и Макгонагл были правы, то еще несколько пройдет, прежде чем будет предпринята хоть какая-то попытка вытащить его, потому что Орден не хотел действовать без санкции человека, который проторчит на своем Магическом совете до вечера.

А сегодня полнолуние.

Именно эта мысль стала для Тонкс решающей.

Помещение. Вот что ей нужно.

«Уютное тихое помещение, в котором я смогу всласть поорать на этого глупого самоотверженного тупицу и чертову заторможенность совета…»

Один из гобеленов привлек ее внимание – знакомые очертания Нелепого Барнабаса, которого попеременно дубасили злобные тролли. Тонкс вернулась на пару шагов назад и уставилась на изображение, прикидывая, станет ли ей лучше, если она раздобудет дубину и разнесет весь коридор. В конце концов, однако, она решила, что Макгонагл не оценит, если она снесет голову статуе из доспехов и напугает картины, так что она развернулась и пошла дальше.

«Да гори оно все огнем! Я хочу что-нибудь разбить! Я хочу закричать!»

На глаза ей попалась дверь.

Тонкс готова была поклясться жизнью матери, что ее не было еще секунду назад. Но блеск ручки и глянец деревянного полотна казались странно притягательными. Не давая себе времени на раздумья, Тонкс распахнула дверь.

Просто идеально!

Стены, пол и потолок лишенного окон помещения были покрыты толстыми матами, повсюду валялись подушки как раз той мягкости, которая позволяла бить их, пинать и швырять, получая при этом невероятное удовлетворение, но не нанося урона и не испытывая боли. Стоило Тонкс переступить порог, как звуки огромного замка за ее спиной стихли, отрезанные не пропускающим шум заклинанием. В общем, это было настоящее место для выпускания пара.

«Мерлин, как жаль, что я не знала об этом помещении, когда готовилась к СОВАм…»

Пухлая красная подушка лежала всего в паре метров от нее и выглядела просто созданной для того, чтобы ее пнуть.

Звук, с которым подушка ударилась о стену, был хорош – гораздо лучше, чем можно было ожидать от мягкой из-за мата стены. Но этого было недостаточно.

Далеко недостаточно.

- Черт тебя побери, Римус!

Желтая подушка полетела по широкой дуге.

- О чем ты только думал?

Зеленая подушка получила пару ударов кулаками.

- Да что с тобой такое?

Удар ногой в стену.

- Почему ты просто взял и пошел с ними?

Голубая подушка со всего размаху шлепнулась на пол.

- Почему ты не боролся с ними?

Две подушки – фиолетовая и розовая – по очереди отлетели в угол.

- Почему ты спорил со мной?

Розовая подушка влетела в дверь. Фиолетовая отскочила от потолка.

- Почему ты не захотел поцеловать меня?

Желтая, зеленая, голубая, красная – одна за другой подушки отскакивали от стены и падали в общую кучу.

- Почему ты не сказал этого?

Куча разлетелась в разные стороны, когда Тонкс принялась раскидывать подушки руками и ногами.

- Почему ты не сказал, что любишь меня?

Невезучая оранжевая подушка попалась ей под руку, за что и пострадала от кулаков и ногтей в сопровождении треска швов.

- Какого черта я вообще влюбилась в тебя?

Швы на подушке снова заскрипели, а затем разошлись.

- Римус Люпин, ты скотина!

Перья. Перья были везде. Вырываясь из дыры в оранжевой подушке и тихо кружась, перья падали на пол, на подушки, на саму Тонкс, покрывая все вокруг белым пушистым покрывалом. Глубоко дыша, она осмотрелась вокруг, потом глянула на оранжевую ткань, зажатую в руке, а затем – на опадающие снегом перья и вздохнула.

Что ж. Так-то лучше.

«Боже, я так в этом нуждалась».

Слишком много эмоций за короткий интервал времени. Ее разум и суждения оставляли желать лучшего. Но теперь все вновь приобрело привычную резкость. И она знала, что ей нужно делать.

Она должна его вытащить.

Она не станет дожидаться Ордена. Она не станет ждать поддержки Грюма или разрешения Дамблдора. Она пойдет в одиночку и вытащит Римуса живым и до восхода луны, даже если для этого ей придется биться с каждым пожирателем смерти и оборотнем в институте. А если им удастся найти способ расстроить планы пожирателей смерти, что ж, тем лучше.

И помоги бог Римусу Люпину, когда он окажется в ее руках. Козел!

Хорошо, что получилось привести мысли в порядок. Теперь она знала, с какого бока приступить.

Портал Фелиции.

Она припоминала, что положила его на прикроватный столик в «Трех метлах» лишь этим утром. Туда-то она и отправится.

Но сперва…

Один из первых уроков, преподаваемых новоиспеченному мракоборцу, гласил, что только идиот бросается с головой в опасную ситуацию, не сообщив никому, куда собирается. Разговаривать с кем-либо, будь то член Ордена или мракоборец, она не собиралась, так как это могло задержать ее, пока не стало бы слишком поздно. Но если она оставит записку…

Отряхивая перья с волос и мантии, Тонкс поднялась на ноги и решительно направилась к двери. Ей нужно было что-то, на чем она могла бы писать…

Что-то щелкнуло у нее под ногами, и она посмотрела вниз.

Пузырек чернил катился в сторону от ее ботинка. А рядом лежали лист бумаги и перо, выглядя при этом так, словно они находились тут вечно.

Откуда они взялись?

Хотя… Какой смысл смотреть дареному гиппогрифу в зубы…