Перед Тонкс возникли несколько возможных вариантов поведения: побег, отрицание, тупость Ундины. Но неожиданно для самой себя она вдруг решила быть честной.

- Объяснить будет непросто, - признала она сухо.

Фелиция широко улыбнулась, и хмурое выражение исчезло с ее лица. Тонкс ощутила, как неприятный узел в животе расслабился. Возможно, ее все же не выдадут…

- Наверняка, - согласилась Фелиция и снова посерьезнела. – Вообще-то, я должна вызвать охрану.

Тонкс снова напряглась.

- И вы собираетесь это сделать?

- Нет, - улыбнулась Фелиция. – Потому что вы пришли сюда с Римусом, а он не настолько туп, чтоб поверить в ваши глупые улыбки и бездумную веселость. Так что он должен вам доверять. А я доверяю ему.

Тонкс неожиданно улыбнулась.

- Он заслуживает доверия.

Побледневшая Фелиция молча кивнула. Она выглядела так, словно собиралась нырнуть в незнакомые глубины.

- Вы знаете, что здесь что-то не так, - внезапно сказала она, нервно оглядывая пустые коридоры. – Вот почему вы пытаетесь пробраться в этот кабинет. Вы подозреваете Ребекку.

Тонкс сжала губы и ничего не ответила. Ее молчание, однако, явно стало подтверждением опасений Фелиции.

- Что ж, я считаю, вы правы, - продолжила она шепотом. – И я думаю, что нам с вами и Римусом нужно поговорить…

************

- Бессмысленно!

Ребекка Голдштейн опечатала вход в лифт, ведущий к уровню шесть, излишне яростно барабаня палочкой, и развернулась к Римусу.

– Судя по всему, ваш Авель по-настоящему презирал вашего отца, профессор, раз уж он так яростно реагирует на каждый ваш визит. – Буравя Римуса взглядом, она продолжила: - К сожалению, это означает, что все дальнейшие попытки проведения экспериментов в вашем присутствии будут столь же бессмысленными, как и сегодня. Пока он считает вас вашим отцом, он не потерпит вашего присутствия.

Римус подавил идиотское желание извиниться за столь неудачную с точки зрения Ребекки генетическую особенность. Он вернулся в институт спустя две недели и обнаружил – к своим облегчению и замешательству – что ничего не изменилось. Знакомая последовательность событий: сопровождение Симоны, нервная Тонкс, оставшаяся ожидать в приемной, дорога к уровню шесть и психотическая встреча с возбужденным Авраамом Каином, закончившаяся применением седативных препаратов и крайним раздражением руководительницы института. Какие именно эксперименты планировала Ребекка, ему узнать не удалось, но невозможность их проведения явно не способствовала улучшению ее настроения.

Несмотря на то, что Римус говорил Тонкс в поезде, он все пытался рассмотреть в поведении Ребекки Голдштейн что-нибудь подозрительное. К настоящему времени ему не удалось обнаружить ничего, что не согласовывалось бы в его представлении с ее характером – ее холодная грубость, резкость, неприкрытая неприязнь к нему, но ничего такого, что указывало бы на ее принадлежность к пожирателям смерти. В конце концов, если бы неприязнь к нему свидетельствовала о злобном нраве, то большая часть волшебников оказалась бы яростными сторонниками Волдеморта.

Римус уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, как стена справа от него замерцала, и из лифта вышел Кролл, сжимающий в одной руке пустую пробирку, а в другой – свою палочку.

- Он отрубился, - заявил он сходу. – Говорите что угодно о странных верованиях Зелии, но она знает, как сварить хорошее седативное средство.

Ребекка изогнула губы.

- Александр остался на страже?

- Да. – Так же раздраженно, как и Ребекка, Кролл опечатал вход в лифт и убрал палочку в карман мантии. – Все с теми же своими жизнелюбием и заразительным энтузиазмом, - добавил он. Приподняв брови, он посмотрел на Римуса. – Наш тихоня-профессор явно знает, как произвести впечатление, - заметил Кролл с ухмылкой. – Всего один взгляд, и мы имеем дело с бешеным оборотнем.

Его язвительное замечание не позабавило Ребекку.

- Бунтующим бешеным оборотнем, что снова откладывает наши исследования, - ядовито добавила она. Ухмылка мгновенно пропала с лица Кролла. – Поговори с Зелией. Может быть, она сможет сварить нам какое-нибудь успокаивающее зелье. Мне не хотелось бы, чтобы наш подопытный субъект во время эксперимента находился под воздействием каких-либо медикаментов, однако учитывая остроту его чувств к профессору, я не вижу альтернатив.

С этим Ребекка снова холодно посмотрела на Римуса. Голос разума подсказывал ему, что в этот момент стоит промолчать, но он не собирался его слушать.

- Позвольте узнать, какие именно эксперименты вы планировали провести?

Если это возможно, выражение лица Ребекки стало еще мрачнее.

- Не позволю.

Римус ощутил зарождающееся раздражение.

- Раз уж я вовлечен в эти эксперименты, думаю, я имею право знать, в чем они заключаются.

Ребекка гневно сверкнула глазами.

- Это мой проект.

- И я в нем участвую.

- По моему приглашению.

- Вот именно, - заметил Римус, гордясь тем, что ему удалось не повысить голоса, особенно учитывая снова появившуюся на лице Кролла ухмылку. – Вы пригласили меня сюда. Но пока все, что вы делаете, это ограничиваете мои передвижения и грубите мне. – Римус глубоко вдохнул, осознавая опасность затрагивания этой темы в разговоре с раздраженной Ребеккой. – Например, после встречи с Дольфом Греймуром мне бы хотелось спуститься и пообщаться с другими резидентами…

Едва только произнеся это, он осознал, что допустил ошибку.

- Вы полагаете, что находитесь здесь для развлечения? – яростно сверкая глазами, спросила Ребекка. – Что мы должны принять вас с распростертыми объятиями и устроить экскурсию по территории? – Кролл хохотнул на это замечание. – Вы здесь, профессор, чтобы помочь мне с моими исследованиями. Не ошибитесь, решив, что вы находитесь тут на равных со мной. Вы всего лишь прославленный стимулятор для моего подопытного субъекта и ничего больше.

Что ж, во всяком случае она наконец-то сказала правду.

- И все же вам потребовалась моя помощь.

- Мне не нужна ваша помощь.

- Тогда зачем вы продолжаете приглашать меня?

- Я и сама начинаю задаваться этим вопросом, - холодно проговорила она.

Кролл скрестил руки на груди; его ухмылка стала еще шире. Очевидно, его забавляла эта ситуация.

Неожиданно Римус ощутил себя крайне уставшим. Уставшим от Ребекки и ее грубости, уставшим от Кролла и его ухмылок, уставшим от необходимости находиться в компании этих людей. Уставшим от невозможности, в отличие от его спутников, сказать, что именно он о них думает.

Пришло время исправить эту несправедливость.

- Мне кажется странным, что вы зарабатываете на жизнь исследованиями здесь, - заметил он спокойно, - раз вам так не нравятся оборотни.

К его удивлению, в ответ Ребекка рассмеялась.

- Оборотни мне очень даже нравятся, профессор, - ровно ответила она. – Мне не нравитесь лично вы.

- Вы меня не знаете, - возразил Римус.

- Я знаю достаточно, - с яростью сказала она. – Я знаю, что оборотень, дважды подвергший опасности жизни невинных детей, не должен находиться на свободе и тем более зваться профессором. После того, как три года назад вы бесконтрольно носились по территории школы, где вам мог попасться любой ребенок, они взяли вас назад! – повысив голос, продолжила она. – И после того, как перед Рождеством вы заманили бешеного оборотня в Большой зал, полный детей, вас не вышвырнули вон! Другие оборотни, чьи ошибки были куда менее опасными, обречены проводить свои жизни в этих стенах! Позор всему волшебному сообществу, что вас вообще и близко подпускают к Хогвартсу!

Вот теперь что-то стало проясняться. Римус глядел на нее, на ее разъяренное лицо, на ее сверкающие глаза, и наконец картинка сложилась.

Любой ребенок… Голдштейн…

Внезапно он осознал несколько вещей: личный характер ее ненависти, то, с каким презрением она произносила слово «профессор», обращаясь к нему, и, разумеется, причина, по которой она показалась ему знакомой в их первую встречу. Он не мог поверить, что не понял этого сразу. Она была похожа на…