Римус удивленно приподнял брови.

- А ты нет? Странно. А что насчет Питера?

Глаза Джеймса внезапно потемнели, так что Римусу пришлось приложить определенные усилия, чтобы не отпрянуть. Ответ на его вопрос прозвучал грубо.

- Питер занят. Он тоже не придет.

Сомнений не осталось: Джеймс был не в себе. Римус подался вперед и обхватил колени, с тревогой изучая друга.

- Джеймс, все в порядке? – тихо спросил он. – Ты просто сам на себя не похож сегодня.

Неожиданно Джеймс рассмеялся, слегка пожал плечами и откинулся на спинку стула.

- Знаешь, - воскликнул он, - это вроде как твоя вина.

Римус нахмурился.

- Моя?

- Ага, - подтвердил Джеймс, широко улыбаясь и вновь становясь самим собой. – Я так и не выспался с прошлого полнолуния.

- Прошлого… - Римус моргнул. – Что?

На лице Джеймса отразилось удивление.

- Ну, знаешь… мы вчетвером на прогулке под полной луной? – проговорил он, а затем заговорщически понизил голос и добавил: - Да ладно, Лунатик. Это же Сохатый. Ты знаешь, о чем я.

Странное чувство охватило его. Джеймс был прав, он знал. Он отчетливо помнил день, когда впервые познакомился с альтер эго своих друзей; он помнил планы, которые они составляли на полнолуния, помнил и обсуждения после. Но вот когда он пытался вспомнить сами ночи…

Пустота. Ничего, кроме черной, сбивающей с толку пустоты с привкусом невосполнимой потери.

- Лунатик, - ворвался в его размышления голос Джеймса. – Ты же помнишь те ночи, не так ли?

Римус медленно принялся качать головой.

- Мне кажется, нет.

************

День пятый

Восемнадцатилетний Римус покраснел.

- Я… - Он запнулся; щеки пылали жаром сотен вулканов. – Это… то есть… спасибо, что зашла, я…

- Римус, - проговорила Фелиция, поднимая руки и тепло улыбаясь. – Посмотри, я уже пролила на себя старящее зелье сегодня. Не порть день еще сильнее, заставляя вправлять тебе мозги. Просто забудь о ванной для старост. Это было два года назад. Давай не станем рисковать хорошей дружбой из-за глупого недоразумения. – К удивлению Римуса, она состроила гримасу и тихо добавила: - Во всяком случае, не опять.

************

День шестой

Двадцатиоднолетний Римус спрятал лицо в ладонях, тогда как водоворот ярости, горя и отчаяния бушевал у него в душе.

- Они все мертвы, - прошептал он, впиваясь в кожу головы так сильно, что в любой момент ожидал, что пойдет кровь. – Все, кроме Сириуса, и это он…

Старые пальцы – тонкие и хрупкие, однако на удивление сильные – оттянули его руки от лица, прежде чем это случилось. Но Римус не хотел, не мог поднять взгляд.

Он не мог вынести этого.

- Римус, - проговорил Альбус Дамблдор в тишине помещения. – Я знаю, сейчас это кажется невероятным, но поверь, все будет хорошо.

- Но Джеймс, Лили, Питер… И малыш Гарри теперь будет жить у тех магглов… - Римусу хотелось кричать, хотелось плакать. Он хотел забиться в угол и тихо умереть, только чтоб избавиться от терзающей его боли. Трансформации казались всего лишь булавочными уколами по сравнению с этим.

- Концентрироваться на произошедшем не стоит, - заметил его старый директор, кладя ладонь ему на плечо. – Ты нанесешь себе вред, если продолжишь в том же духе. Полагаешь, друзья хотели бы этого?

- Я не могу знать, чего бы они хотели. Я не могу спросить у них, потому что они мертвы.

Пальцы Дамблдора на его плече сжались.

- Римус, ты не можешь позволить себе этого. Ты рискуешь потерять себя. – Он помолчал. – Как ты уже едва не потерял себя второго ноября…

Римусу показалось, что кто-то ударил его под дых, но… Что он имел в виду? Ночь второго ноября была ужасной; он сидел в одиночестве, заливая печаль алкоголем, все сильнее поддаваясь одурманиванию, пока…

Пока не проснулся следующим утром и обнаружил стоящих над ним родителей с перекошенными словно бы от муки лицами. И они сказали…

Нет.

- Римус, - снова прервал его размышления голос Дамблдора. – Что ты помнишь о той ночи?

Помнит, помнит… а что он помнит? Как пил, пил, пил слишком много, а затем урывками Грюма, Дамблдора, неясное чувство страха и полнейшего ужаса…

Но ничего конкретного. Ничего, что он мог бы назвать. Но то, что они сказали после…

- Мне сказали, что я стал бешеным, - автоматически произнес он, сам себе не веря. – Но этого не может быть. Я этого не помню.

Медленно в поле его зрения появился палец, который уперся ему в подбородок и заставил поднять голову и встретить взгляд голубых глаз директора. Дамблдор улыбнулся.

- Может, - тихо сказал он. – Но не тревожься по этому поводу. Все это почти наверняка в прошлом.

************

День седьмой

Двадцатичетырехлетний Римус нахмурился.

- Происходит что-то странное, пап, - продолжил он, рассеянно глядя в потолок, и вздохнул. – Последнее что я помню, это как отправился спать в мотель в Хаммерфесте. И вдруг я просыпаюсь в больнице Святого Мунго! Как будто бы я трансгрессировал во сне, хотя и знаю, что это невозм…

- Попалась!

Медленно, устало и смиренно Римус повернул голову к окну, где мгновение назад стоял его отец. Разглядев выражение триумфа на его лице, когда тот смотрел в бумажный стаканчик, зажатый в руке, Римус ощутил, что ему совсем не хотелось знать.

- Могу я спросить, что ты делаешь?

Рейнард широко улыбнулся.

- Если хочешь, сын. Но тебе не о чем беспокоиться.

************

День восьмой

Двадцатисемилетний Римус выпучил глаза.

- Пап, я только что потерял очередную работу, - с недоверием проговорил он. – Я никому не нужен, безработен и нахожусь в больнице. А ты принес мне жука?

- Это уникальный жук, - заявил Рейнард. Театральным жестом он поставил на прикроватный столик большую стеклянную банку. Внутри на чем-то, что напоминало сломанное зеленое перо, и в самом деле сидел большой жук со странными отметинами, напоминающими очки, вокруг усиков. – Молодая леди по имени Гермиона Грейнджер рассказала, как его поймать; чудесная девочка, очень начитанная. И не волнуйся, это звуконепроницаемое стекло. Ни звука не просочится!

Рейнард весело постучал рукоятью трости по стеклу, так что банка закачалась. Жук подскочил и бросился в укрытие под перо.

Римус недоверчиво смотрел на все это. Наконец случилось то, что так давно предсказывала мама. Он абсолютно спятил…

- Это хорошо, потому что этот жук-скандалист своими вечеринками не дает мне спать, - проговорил он сухо. – Он почти так же ужасен, как и те магглы из Шотландских гор, которые играют на волынке…

Отец наградил его строгим взглядом.

- Я не потому это сделал, Римус. Нет, правда, за кого ты меня принимаешь? Неважно, если ты сможешь слышать ее! Но я должен был удостовериться, что она не услышит тебя.

В этот момент Римус решил, что сомнений больше не осталось: его отец страдал старческим слабоумием.

************

День девятый

Тридцатилетний Римус улыбнулся, несмотря на румянец.

- Это такая неожиданность, Лиция, - воскликнул он с неловкой радостью. – То есть мы так давно не виделись!

Фелиция улыбнулась в ответ, взяв его ладонь в свои, отчего его лицо сделалось просто пунцовым.

- Ох, да вовсе не так давно, - заявила она с каким-то странным выражением. – Но мы всегда так хорошо ладили, Римус, и я уже какое-то время планировала отыскать тебя. А потом узнала, что ты в больнице… - Она указала на букет цветов и плитку лучшего шоколада из «Сладкого королевства», которые она оставила там ранее. – Мне захотелось прийти и навестить тебя.

Римус широко улыбнулся.

- Это очень мило. Спасибо.

- Да не за что, - ответила Фелиция, еще раз сжав его пальцы, отчего он снова покраснел. – В конце концов, мне совсем не хочется, чтобы детская неловкость встала на пути у, как я знаю, замечательной дружбы…

************

День десятый

Тридцатитрехлетний Римус рассмеялся.

- Нет, правда, Альбус! – воскликнул он. – Мне правда нравится быть учителем. Даже не могу описать, как я благодарен вам за этот шанс. А уж то, что я учу Гарри… - Он тепло улыбнулся в ответ на улыбку Дамблдора. – Он чудесный мальчик. Джеймс и Лили гордились бы им.