— Тогда — да, нужен радиотелефон. Погоди-ка, чего-то у меня про старые рации на флэшке было — далеко у тебя твой аппарат?
Я протянул ему мою "Нокию", и он принялся исследовать содержимое своих информационных загашников.
— Так, так… Ага, вот! Самохин, статья "На заре радиокоммуникаций" — про доламповую радиотехнику. Тут есть, короче, про электродуговые генераторы Дудделя с возможностью регулировать частоту незатухающего сигнала за счёт регулирования характеристик элементов колебательного контура — катушки и конденсатора. И ещё про усовершенствованный дуговой генератор Паульсена на дуговой лампе — суть в том, что в некоторых газовых средах частота сигнала дуги резко повышается, и лампа тут просто ради колбы, которая эту среду поддерживает. Радиопередатчики на таких генераторах были в принципе ещё морзяночными, но были и более-менее успешные эксперименты со звуковой модуляцией сигнала, так что в принципе для радиотелефона подходит.
— А из-за чего они тогда в голосовом радиовещании не прижились? — насторожился я, — По идее, за них должны были тогда ухватиться обеими руками.
— Там дуга была нестабильной из-за перегорания электродов. Если даже и не гасла совсем, то пульсировала, и это, естественно, сказывалось и на несущем сигнале — частота "гуляла", и качество голосовой связи — сам понимаешь. Ну и пропадала совсем — как раз когда у нас в девятнадцатом году с этим экспериментировали, так конфуз вышел. Тут про это тоже есть — ага, вот оно — эксперимент Острякова. Из Нижнего, короче, в Москву ровно в 10–00 сообщение голосовое передавалось, так связь наладилась только через две минуты, в 10–02, когда там в эфир уже не официозный текст бубнили, а крыли в три этажа. Как раз на основании этого конфуза и решили отказаться от принципа дуги для нормальной голосовой радиосвязи. А в простом морзяночном режиме дугу продолжали успешно применять вплоть до широкого внедрения ламповой аппаратуры.
— Да хрен ли мне этот морзяночный режим! Мне радиотелефон нормальный нужен, а не эта пипикалка!
— Ну, был ещё электромеханический генератор Александерсона…
— А там в чём суть?
— Да принципиально-то — обыкновенный генератор переменного тока вроде нашего, только высокочастотный — 50 килогерц — в тысячу раз выше частота.
— Мыылять! — взвыл я, — Альтернатива называется! Так что ты там про причины хреновой работы дуговых аппаратов говорил?
— Да электроды ж эти грёбаные при работе перегорали. Они там либо угольные применялись, либо угольный и медный, ну и горели, сволочи. Ресурс электродуговой лампы на угольных электродах составлял часы, в лучших случаях — десятки часов. Так это просто хоть какого-то горения дуги, когда она не гаснет, о стабильности и речи нет…
— Тогда, получается, в звизду угольные электроды. Какие лучше? Вольфрам?
— В лампах накаливания вольфрамовая нить быстро окисляется, если в колбу попадает кислород воздуха. Лучше, конечно, чем уголь с медью, особенно если создать для дуги бескислородную среду, но раз полная герметичность для нас малореальна, то я бы предложил платину. Она тоже довольно тугоплавкая, и на воздухе в качестве тела накаливания служит гораздо лучше вольфрама. Думаю, что и для дуговых электродов лучше окажется…
— Платина, говоришь? — я зачесал репу, — А где её брать прикажешь?
— Если в Старом Свете, то есть самородная на Урале…
— Ну, спасибо! А в Сибири, где-нибудь в районе Оймякона, её часом нет?
— Тогда надо искать в золоте — отдельные белые вкрапления. Но выделять её химическим путём загребёшься, так что лучше приобретать золотой песок из россыпных месторождений, и уже его перебирать по цвету крупинок — платиновые будут белыми. Есть в нубийском золоте и в эфиопском, но песок оттуда приобрести будет нелегко — египтяне, сам понимаешь, предпочитают торговать готовой ювелиркой. В Галисии ещё есть платиновая примесь в золотых россыпях…
— Оттуда предлагаешь золотой песок заказывать? Ещё и дикари эти, млять…
— Ну, это мизер будет, конечно. Тогда, если не хочешь — остаётся Новый Свет.
— Млять, Анды, что ли? Я тебе что, Франциско Писарро? Я за картофаном туда ни хрена не попёрся, так ты меня тогда, значит, за платиной туда заслать решил? Так что ты там говорил насчёт Галисии?
— Ну, так уж прямо сразу и Анды! — Серёга едва не упал со смеху от моего испуга, — Очень богатые россыпные месторождения в Колумбии вблизи от побережья Карибского моря. До наших времён, кстати, продолжали разрабатываться и не были исчерпаны — Колумбия так и оставалась в числе хоть и не основных, но известных экспортёров платины. Тамошние индейцы должны её знать, а кубинские финикийцы, к которым ты плавал, должны были за века неплохо изучить регион. И если заказать им "белое неплавкое золото" или "тяжёлое неплавкое серебро" — как-нибудь вот так его обозвать, то должны понять, о чём речь. Блеск у платины тускловатый, по античным технологиям хрен расплавишь, так что для ювелирки она в чистом виде непригодна и вряд ли ценится на уровне драгметаллов.
— Ну, наконец-то хоть одна приятная новость об этой грёбаной платине, гы-гы!
В общем, получается, что даже не освоив толком ни самой нашей испанской метрополии, ни Азор, надо форсировать вдобавок к этому ещё и колонизацию Кубы. А куды деваться? Даже и без тех заокеанских табака с кокой и прочих редких американских вкусняшек — в самом буквальном смысле вкусняшек — есть ещё и другие вкусняшки, хоть и несъедобные, но оттого не менее соблазнительные. Бакаут нужен? Каучук нужен? Хром с никелем и нержавейка на их основе нужны? Наташка вон ещё время от времени насчёт хины нудит, которая вообще в глубине южноамериканского материка — в предгорьях Анд. Это же, млять, по Амазонке до самых её верховий проплыть за ней придётся, повторив маршрут некоего Франциско де Орельяны, только наоборот — не по течению, а против течения. А потом, ясный хрен, ещё и взад по той Амазонке сплавиться, заделавшись таким манером дважды Орельяной. Ничего так задачка? А ведь надо, тут хрен оспоришь. Это пока-что нам везёт, боги милуют, но вообще-то малярия на югах — дело вполне обычное и вполне житейское, и до Средиземноморья она может добраться запросто — и у нас-то в Подмосковье того малярийного комара обнаруживали, а уж тут-то, в средиземноморских субтропиках ему прописаться ни разу не проблема. Может, он и есть уже давным давно, откуда ж мне знать? А по нашей милости — в качестве компенсации римлянам за недобор турдетанских рабов — уже увеличились поставки рабов из Африки, включая и черномазых, и неровен час, кто-нибудь из них малярийным окажется, и разнесут от него те комары эту заразу, а у нас хинину всё ещё нет. Брррр! А теперь вот выясняется, что ещё и платина колумбийская нужна…
— Млять, где колонистов набрать для кубинской колонии?
— Я тебе вообще-то не о колонизации Кубы говорю, а о заказах тамошним финикийцам, — напомнил геолог.
— Это я понял, Серёга, но пойми и ты — нельзя нам от них зависеть. Первое время — да, деваться некуда, но надо поскорее в свои руки всё там брать. И даже не потому, что за хинным деревом для нас финикийцы, например, через всю Амазонку хрен поплывут, тут ещё глобальнее и печальнее — видел бы ты, до какой степени у них там всё на честном финикийском слове, да на соплях!
— Да, ты рассказывал — ни каменных зданий, ни даже керамики почти нет. Дыра, получается, ещё та?
— Ага, ещё какая! И это, прикинь, за века так и не удосужились покапитальнее отстроиться и нормальным хозяйством обрасти. Кукурузное зерно — и то так и возили с материка, с нашей подачи только и начали у себя выращивать, но даже для этого ольмеков с материка привозят — самим невмочно. Строения — как дождливый сезон, так оплывает везде, где штукатурка повреждена, а как ураган с хорошим таким тропическим ливнем, так и разрушения, считай, гарантированы. Расслабились они там и разленились…
— И ты считаешь, что это уже неизлечимо?
— Боюсь, что да. Ведь прикинь, какая хрень получается. Городишко этот там УЖЕ есть, то бишь был уже и без нас. Был, стало быть, и в реальной истории. Ну и куда он тогда, спрашивается, сплыл так, что и следов никаких бесспорно финикийских после себя так и не оставил? Получается, что так до самого конца они там за ум и не возьмутся, и всё у них так и будет оставаться сикось-накось, на честном финикийском и на соплях.
