– Хорошо, тогда просто поехали со мной. Я куплю тебе поесть. Принуждать тебя я ни к чему не стану.

Коридорный в отеле заметно встревожился, когда Милли завела в фойе Соджи. Назло ему Милли захотелось пойти вместе с Соджи в местный буфет, но она решила подняться в номер и заказать еду туда.

– Обслуживание здесь небыстрое, – предупредила Милли. – Не хочешь пока прилечь отдохнуть?

Соджи смотрела Милли через плечо, а услышав вопрос, вздрогнула:

– Извини, что ты сказала?

Милли обернулась. Золотистый кафель и хромированная фурнитура ванной сияли в свете люминесцентных ламп. Милли повернулась к Соджи.

– Или, может, в ванную сходишь?

– Да, да, пожалуйста! – Соджи кивнула. – В приютах только душ. Пока моешься, крадут вещи, на полу четыре дюйма холодной воды, и льется вода в лучшем случае тепловатая.

– Если хочешь, запри дверь, – сказала Милли. – Я не против.

Еду принесли, а Соджи еще мылась. Милли тем временем вытащила жучок и отключила микрофон. Когда Соджи вышла из ванной, еда уже стыла.

Милли понемногу разбиралась в ее мимике, училась отличать хаотические проявления ее недуга от истинных чувств. Глубина эмоций потрясла Милли. Шизофреники отличаются уплощением эмоций – они особо не радуются и слишком не грустят. А вот Соджи, когда вышла из ванной, буквально светилась от счастья.

– Надеюсь, ты не вегетарианка. – Милли показала на еду. – Я заказала курицу.

Соджи резко вдохнула и облизала губы.

– Курица – это здорово, – проговорила она, но замялась.

– Так вперед! Угощайся, прошу тебя!

Соджи набросилась на еду. Милли сидела тихо. Она намазала булочку маслом и ела маленькими кусочками, запрещая себе спешить. Ей не хотелось пугать Соджи.

Вести себя за столом Соджи точно умела – она аккуратно отделила куриное мясо от костей, ела исключительно ножом и вилкой и ежеминутно промокала губы полотняной салфеткой. Милли держала бы курицу руками, не церемонилась бы, хотя голодна не была. Может, это проявлялось обсессивно-компульсивное расстройство, только Милли так не считала. Пока Соджи интенсивно задействовала лицо – откусывала, пережевывала, пила, – случайная активность и тик исчезали, но стоило сделать паузу, как высовывание языка и зажмуривание возвращались.

Когда Соджи взялась за салат, Милли предупредила:

– Я не знала, какую заправку ты любишь, и попросила итальянскую.

Заправкой Соджи не злоупотребляла.

– Итальянская заправка – безопасный вариант. Я люблю сыр с плесенью, хотя у меня легкая непереносимость лактозы.

Милли кивнула. Ее так и подмывало еще раз спросить Соджи о Дэви, но она боялась не только напугать ее, но и услышать очередное «Нет, я никогда его не видела».

Теперь Соджи ела медленно – лук аккуратно откладывала, а с остальным расправилась, даже ловко собрала хлебом куриный жир и заправку.

Когда на тарелке осталась только горка мелко нарезанного лука, Соджи снова промокнула губы салфеткой, свернула ее и положила в центр блестящей тарелки. Потом она вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Ты ведь хочешь о чем-то меня спросить. Это у тебя на лице написано.

Взволнованную, напряженную, сосредоточенную Милли эти слова застигли врасплох. С губ сорвался нервный смешок, впервые со дня исчезновения Дэви ей едва не изменило спокойствие, поддерживаемое с таким тщанием. Милли повернула голову к стене, зажмурилась и глубоко задышала. Порыв прошел, Милли взяла себя в руки, хотя слезы жгли ей глаза.

– Да, я уже начинала спрашивать, но ты упала в обморок, едва увидев его портрет.

Соджи отвела взгляд, потом поджала губы и на миг перестала высовывать язык.

– Ну да, я, конечно же, удивилась. – Соджи поглубже вжалась в стул. – Я думала, это галлюцинация. Меня, наверное, вовсю колбасило, когда он появился. То появится, то исчезнет. – Соджи показала на пальто, накинутое на подставку под багаж у двери в номер. – Это он купил мне пальто. Я дрожала от холода среди снегопада, а через секунду очутилась в «Мейсисе». Причем не в том «Мейсисе», который в Пентагон-сити[14], а в нью-йоркском. Он спросил, какое пальто мне нравится. Продавщицы шарахались от меня, только он твердо решил добиться своего. Я увидела это пальто и с тех пор не расстаюсь с ним. Он расплатился стодолларовыми банкнотами, и мы вышли на улицу. Потом я снова очутилась в Вашингтоне. Ясно, что-то произошло, хотя я уже не знаю, что было на самом деле, а чего не было. – Соджи потянулась к пальто. – Только в нем я уверена. Я ношу его слишком часто, даже в жару, потому что чувствую: скоро оно исчезнет. Бесследно исчезнет, как мой ангел.

– Твой ангел?

– Ну да, а как еще мне его называть?

Милли снова протянула ей листовку с портретом.

– Его зовут Дэви. Он мой муж. – Милли сделала паузу и добавила: – Он пропал.

Перед глазами поплыло. Милли протерла очки, только легче не стало. Она высморкалась, и ее немного отпустило.

– Когда он купил тебе пальто?

– Третьего января. В тот день к нам вторгся арктический циклон. Во Флориде он заморозил все апельсиновые деревья, а в Вашингтоне было минус двадцать. Ты тоже исчезнешь?

Черт, она видела его два месяца назад!

– Почему ты так думаешь?

Тут Милли вспомнила свой прыжок из западного Техаса в Оклахому, и ее замутило. Это вполне возможно.

– Ангел женится только на ангеле, да? – Соджи посмотрела на синий плащ Милли. – Ну, или ты Дама в Синем[15].

– Дама в Синем? – Милли покачала головой и решила не развивать эту тему. – Когда ты в последний раз видела Дэви? В тот день, когда он купил тебе пальто?

– Он навещал меня месяц назад. Спросил, как дела, и оставил денег.

– На прошлой неделе ты его не видела?

Соджи покачала головой.

Уголки рта резко опустились – Милли аж сама удивилась. «А ну соберись! – велела она себе. – Потом поплачешь!»

Милли сделала глубокий вдох и выдохнула через плотно сжатые губы. «Совсем как на курсах Ламаза»[16], – подумала она и снова чуть не расплакалась.

Брови насуплены, глаза прищурены – Соджи внимательно следила за ней.

– Ты зря угостила меня вкусным ужином?

Милли покачала головой:

– Угощение пришлось более чем кстати. – Милли пососала нижнюю губу и посмотрела на Соджи. – По-моему, нам нужен десерт.

Соджи отрыла рот, потом закрыла и, несколько раз высунув язык, сказала:

– Давай!

С десертом они решили не мудрить и заказали яблочный пирог с мороженым и кофе, для Соджи – без кофеина.

– Кстати, Соджи, что у тебя за имя?

– Сокращенное от Соджойны. Мое полное имя – Соджойна Правда Джонсон, только разве ребенку такое выговорить? Меня всегда звали Соджи.

Некоторое время обе молчали, потом Соджи предложила:

– Я могу поспрашивать… обойти приюты, столовые для нищих… Вдруг кто-нибудь что-то видел?

Милли снова почувствовала, как сжимается горло.

– Я буду очень тебе благодарна!

Она вдруг решила высморкаться и схватила салфетку, лежавшую на коленях. Казалось, на душе огромная рваная рана, хотя Милли думала, что держит ситуацию под контролем. Превратности судьбы она стойко переносила, а перед добротой спасовала.

Милли вытерла глаза и перехватила взгляд Соджи.

– Я пойду, тебе отдохнуть нужно.

Милли рассеянно закивала, но потом покачала головой.

– Куда ты пойдешь? Сама же говорила, что не спала сегодня! – Милли многозначительно показала на неразостланную двуспальную кровать.

Теперь чуть не плакала Соджи.

– Ты серьезно?

– Соджи, кровать бездарно пустует. Почему бы тебе не исправить ситуацию? – Милли улыбнулась. – Я кровно заинтересована в том, чтобы ты хорошо отдохнула и помогла мне с поисками.

В последний раз он так долго сидел в одной комнате четырнадцать лет назад… Нет, в школу-то он все равно ходил.