Как это, блять, выглядит сейчас, когда всё её лицо в слезах, а на плече начинают проявляться следы от моих же пальцев?

Ты долбаный кретин, Уэльс.

Касаюсь губами её подбородка, и опускаюсь ниже к шее. Она отворачивается, но я не перестаю делать этого. Зачем? Я не знаю. Спускаюсь ещё ниже, к её груди. Она запускает пальцы в мои волосы и тянет на себя. Я не слушаюсь.

Я не хочу, чтобы она останавливала меня.

Миную её грудь, покрывая живот поцелуями и чувствую, как она начинает расслабляться просто потому, что…хочет этого.

Хочет извинений именно таким способом.

Таким, мать его, интимным способом.

Именно поэтому я устраиваюсь между её ног и накрываю влажными губами её клитор, всасывая его. Покусывая. Облизывая.

Словно голодный зверь, с особым остервенением проникаю в неё языком и кусаю нежную кожу. С её губ срывается долгожданный стон, и я вновь облизываю её.

Жадно. Впитывая и проглатывая.

Приподнимаю её бёдра чуть выше и терзаю так, словно это те же губы, что отвечают на каждый мой поцелуй. Только эти не отвечают, они требуют. Манят и покрывают влагой мой язык.

Хочется вновь войти в неё. Ощутить это сильнейшее возбуждение членом, но одна мысль о том, что произошло пять минут назад, заставляет оставаться в районе её раздвинутых ног.

— Остин, — обрывисто стонет она, как только я вхожу в неё двумя пальцами, продолжая вылизывать её клитор.

Ещё немного, малышка.

Потерпи.

Быстрее.

Сильнее.

Больше.

Она сжимается вокруг, запутавшись пальцами в моих волосах, и кончает.

Кончает так красиво, что я готов умереть за то, чтобы она кончала так каждый раз, когда я буду в ней.

Только я.

***

Приняв из рук Прайс уже выглаженные брюки, я прихожу к выводу, что мне пора обновить гардероб. Мои вещи сгорели, а те, что были мне тесны — остались в том доме.

— Может всё-таки расскажешь, куда держишь путь на этот раз? — скрестив руки на груди, интересуется Прайс.

Выглядит как мамочка, ей богу.

— По делам в штаб, — надев пиджак, всё же отчитываюсь я.

Она вздымает бровь, всем своим видом указывая на то, что я полный кретин.

— Сегодня воскресенье. Выходной.

Да, действительно кретин.

— Блять, — выругиваюсь я, зло потянув рукава рубашки.

— Это так важно? — всё ещё стоит рядом и задает эти чёртовы вопросы.

Неужели она не отстанет если я не отвечу?

Я доверяю тебе, Прайс. Но не настолько.

— Да, — бросаю я, закончив запихивать рукав обратно.

Она кивает, поджав губы. Обиделась? Мы не в детском саду, Джейд, что за дерьмо?

— Я должен просмотреть камеры наблюдения, — нехотя выдаю я. — Того вечера, когда ты сбежала от меня.

Она хмурится, а затем в её голове словно что-то щёлкает, и она расправляет плечи.

Не нравится мне всё это.

— Я с тобой, — не вопрос, а утверждение.

— Нет, — качаю головой, развернувшись к ней спиной. — Я должен быть один.

— Один ты вызовешь подозрения, — идёт она за мной. — Тем более, пароли знаем только я и Гэвин.

Я оборачиваюсь, глядя на её довольное лицо, и хочу трахнуть её снова. Вытрахать эту гордость за саму себя.

— И ты, конечно, мне их не скажешь? — почти сквозь зубы.

Факт, что мне придётся ехать с ней в штаб, вовсе не радует. А если я узнаю что-то лишнее? Что, если после просмотренного, на полпути домой нас прихлопнут? Ей явно лучше остаться здесь.

Вне постели мы с тобой хреновая команда, Прайс.

Не дождавшись ответа, она сбрасывает свой халат и я замечаю, что она уже одета в чёрное платье чуть выше колена. Конечно, блять. Кто бы сомневался.

— Ты знала, — шиплю я, сузив глаза.

— Догадывалась. Не зря ведь сегодня утром во время…время…

— Секса.

—…ты выкрикивал что-то про видеозапись.

Знала бы она, что речь шла о видео, на котором Дэвид должен был её поиметь.

По спине пробегается холодок от мысли, что этот гандон действительно сделал это. Заснял то, как он, мать его, насилует её. Как она кричит и пытается вырваться.

Нахмурившись, опускаю голову и разжимаю кулак, глядя на оставленные следы от ногтей в ладони.

— Ты действительно…не глупа, Прайс.

Сказать это ей в лицо — почти перенестись на шесть лет назад. Только тогда я говорил совсем иное. Кажется, что-то вроде «Заучка-Прайс». То, что она была действительно умна — бесило меня.

Или бесили эти веснушки? Может, кучерявые от природы волосы, что теперь лежат ровно на её плечах.

— Ладно, — выдыхаю я.

Кажется, она и вовсе не ждала ответа, потому что была уверена в том, что я соглашусь.

Конечно, Прайс, твоя компания мне куда приятней, нежели Лонга.

Хватаюсь за дверную ручку и замираю, глядя в карие глаза, уже заметно подросшего щенка.

— Почему он отдал его тебе? — спрашиваю я, не подняв головы. — Ведь он мог оставить Губера себе, как напоминание…

—…о том, что девушка, которую он любил, мертва? — заканчивает Джейд, а я оборачиваюсь, глядя в её спокойное лицо.

— Она знала об этом? Что он любит её?

— Остин, — начинает Прайс, но я останавливаю её жестом.

Джейд не знает этого.

Это странно…но впервые я ощущаю ревность к своей мёртвой невесте.

Я ведь любил её. Я должен был знать об этом. Должен был заметить, а если они общались — тем более догадаться первым.

Молча возвращаюсь к двери и выхожу на улицу, втягивая носом свежий воздух воскресного утра. Мне нужна грёбаная разрядка. Пару кругов вокруг Лондона, а ещё лучше — вокруг земли.

***

Сегодня воскресенье, а значит с завтрашнего дня я полностью приступаю к своей работе.

Поручений пока не было, но мне кажется, что Чарльз и не спешит нагружать меня работой. Так же, как и Гэвина, что постоянно находится в штабе у камер наблюдения. Кроме воскресенья, конечно.

Но сегодня был исключительный день, именно поэтому я написала смс своему напарнику, чтобы тот прибыл в штаб раньше меня с Остином.

Сказать Уэльсу? Нет, не обязательно.

Зачем вызывать Гэвина? Я соврала Остину, что знаю пороли. Но если бы я сказала правду, он бы не взял меня с собой, да и вообще мог бы не рассказать всего этого, хоть я и догадывалась.

Меня волновала лишь одна деталь: Пробраться в комнату наблюдения без привлечения лишнего внимания.

Раньше все файлы находились у меня дома. Но после того, как Остин вспомнил, Гэвину было поручено в обязательном порядке доставить все видеозаписи в штаб, что и было сделано незамедлительно.

Как только машина остановилась, я тут же расплатилась с таксистом и принялась открывать дверь, как замерла, почувствовав удар о что-то мягкое.

Сжав губы в тонкую линию, Остин отошел чуть вбок, накрыв ладонью колено.

— Прости, — виновато проговорила я.

— Я собирался открыть тебе дверь. Какого чёрта ты это сделала? — возмутился он, потерев больное место.

— Я не…не знала…

— Тебе что, дверь никогда не открывали? — нахмурился он, а затем выпрямился, стерев с лица маску боли.

Отрицательно качаю головой и отвожу взгляд в сторону, пытаясь не улыбаться. Он, наверное, даже и не догадывался, какой эффект произвел на меня этим не случившемся поступком.

Как только машина трогается, и мы остаёмся стоять возле дороги, я решаюсь направиться к чёрному выходу, чтобы не привлекать излишнего внимания на опустевшей улице. Остин идёт следом за мной, заметно похрамывая и оглянувшись назад я вспоминаю мелочь, которую в принципе не должна была помнить.

«А для вас с Купером нужно особое приглашение, Уэльс?! — вскрикнул Уивер, вновь оказавшись рядом со мной. — Слишком весело?

— Нет, сэр, — мотает головой Купер, проведя тыльной стороной ладони по мокрому от дождя лицу.

— Что насчёт тебя, Уэльс? — Уивер чуть наклонился, вглядываясь в бледное лицо кареглазого парня.

Тот пожал плечами, словно ему всё нипочём и получил толчок в плечо от Купера.

Лицо Уивера приняло гримасу нескрываемой ярости:

— Я даю вам обоим пять минут, чтобы покончить с этой хреновой ямой! — выкрикнул он.