— Я не хочу, чтобы ты шла вниз одна.

Кейт не обернулась.

— Иногда мы получаем то, чего не хотим, правда?

Она потянулась к дверной ручке. Сопровождать Бреда в Бостон было ошибкой. Следовало каким-то другим образом участвовать в поисках матери.

Уже у самых дверей он схватил ее за локоть и повернул к себе.

— Ты упрямая, темпераментная и осторожная, Кейт. Это опасная комбинация. Если бы я думал только о своих желаниях, мы бы не ходили столько времени вокруг да около, — его взгляд метнулся к кровати, — а занялись делом.

Кейт оскорбленно застыла.

— Ты стал еще большим эгоистом. Неужели ты думаешь, что достаточно щелкнуть пальцами, и я упаду в твои объятия?

Еще не договорив, Кейт почувствовала, как ее щеки вспыхнули: ведь она не только этим утром проснулась в его объятиях, но и еще пять минут назад бросилась ему на шею.

— Я не верю, что ты не хочешь попробовать, Кейти.

— Не провоцируй, — только и успела сказать она.

А затем будто сверкнула молния. И вот уже ее пальцы в его ладони. И дыхание на щеке. И не хватает воздуха…

Бред медленно приходил в себя. Он отпустил ее локоть. Лицо потеряло всякое выражение. Как будто на глаза упал занавес, скрывающий все мысли и чувства.

Смеяться ей или плакать? Уйти или остаться? Восемь лет прошло с тех пор, как она пребывала в подобном смятении. С одной стороны, надо бы прекратить эту сцену. С другой — слишком велик был соблазн разбудить спящую собаку. Как доктор, она давала людям вполне разумные советы. Почему же ей не под силу справиться с собой?

Кейт отложила сумку в сторону и взяла бокал с лимонадом со стола. Она чувствовала на себе его взгляд, когда прошла мимо сервировочного столика в ванную, где вылила лимонад в раковину.

Вернулась назад, в комнату, посмотрела на Бреда и демонстративно швырнула пустой бокал в мусорную корзину.

— Можно считать, что ты бросила мне перчатку, Кейти? — спросил он так тихо, как любовник шепчет нежные слова. И она поняла, что он принес лимонад не случайно — в память об их первом «официальном» свидании.

Кейт играла с огнем, и знала это. И Бред это знал.

Была бы она умнее, она бы уступила первой. Она бы капитулировала, если бы была умнее.

Сколько ж времени ей нужно, чтобы понять, что Бред Ларсон сводит ее с ума?

— А если да? — спокойно спросила она. — Что тогда, Бред? Что ты тогда сделаешь?

— Разве только выслать тебя в Техас?

Вряд ли он на это пойдет. Ей самой решать, возвращаться ли в Грендфью, прежде чем найдутся ответы на все их вопросы.

Кейт подняла глаза. Наряду с воспоминанием о мальчике, который был ее первой любовью, ее не оставляло в покое удивление: до чего же он хорош!

— Не в твоих силах отправить меня в Техас, если я сама этого не захочу, — произнесла она вслух, — ты мной не распоряжаешься, Бред.

— Это еще никому не удавалось.

— И если я хочу пойти в бар и флиртовать там с мужчинами, это тоже только мое дело.

— Я считал тебя разборчивой, Кейт.

Пусть думает, что в ее жизни было много мужчин. Зачем ему знать, что их было только двое. Ее муж Гамильтон Орвелл и Бред Ларсон, которого она любила. Но лучше бы их не было.

Телефон зазвонил, и Кейт вздрогнула. Бред взял трубку, послушал и кивнул ей:

— Это Джек.

Кейт напряглась. Она только утром разговаривала с Рейфом, что-то с тех пор произошло? Она взяла трубку:

— Джек? Папа…

— Пока ничего, но врачи говорят, что осталось не долго.

Голос Джека звучал мрачно.

Ничего нового Кейт не услышала, но все равно сердце сжалось.

— Может, мне лучше вернуться?

— Это ничего не изменит. Единственный, кого он терпит рядом с собой, это Гандерсон.

Джек когда-то больше всех страдал от жестокости Кейна Стоквелла, и вернулся в Грендфью, только чтобы помочь братьям и сестре.

— Кстати, по поводу Джонсонов, — продолжал Джек. — Я нашел только двух потомков: мальчика и девочку. Они живут вместе со своей овдовевшей матерью на ферме под Тайлером.

— Думаешь, те письма, которые были у папы, подлинные? Земля, где Стоквеллы обнаружили первую нефть, действительно была обманом отнята у Джонсонов?

Именно это братья пытались выяснить в течение нескольких недель. Но пока безуспешно.

— Нельзя этого исключить. — Голос Джека смягчился. — Но прежде всего я позвонил, чтобы узнать, как твои дела.

Бред стоял рядом. Она повернулась к нему спиной.

— Алло, Кейт?..

— Все хорошо, — заверила она брата. — Просто великолепно, — добавила она как можно более радостным голосом.

Бред наконец перестал за ней наблюдать. Он вытолкал сервировочный столик в коридор и пошел к своему ноутбуку.

— Звучит не очень убедительно, сестричка!

— Все в порядке, Джек, — заверила она, — честное слово. Только все немного трудней, чем я ожидала.

Пауза. Джек единственный знал все подробности их разрыва. Она услышала вздох. Затем он сменил тему:

— Как протекают поиски Мэделин?

Кейт рассказала про пройденные галереи.

— Будем надеяться, что завтра нам повезет больше.

— А что ты сейчас делаешь? — поинтересовался Джек.

Как хорошо, что брат не видит, как она покраснела.

— Бред работает за компьютером, а я рисую.

— У тебя точно все хорошо?

— Да.

— Ладно. Бред мне всегда нравился, но, если что, я прилечу в Бостон и…

— Этого не потребуется, — поспешно заверила брата Кейт и заговорила о другом.

Через несколько минут она положила трубку. Бред по-прежнему стучал по клавиатуре. В открытую балконную дверь доносился уличный шум. Но самым громким звуком был ее собственный пульс.

Она посмотрела на Бреда. Прошлое привидением прокрадывалось в комнату. Настоящее врывалось снова и снова. А между ними лежала брошенная перчатка.

Кейт пыталась не потерять самообладания. Наконец-то они напали на след: одна из картин Мэделин Леклер обнаружилась в Бостоне!

Бред, казалось, был целиком погружен в свои мысли. Кейт рассерженно дернула плечом:

— Бред…

Прежде чем заговорить, он бросил на нее нежный взгляд.

— Моей невесте непременно хотелось бы купить картину Мэделин Леклер, — начал он. — Я уверен, вы могли бы подсказать нам имя ее счастливого владельца.

Девушка лучезарно улыбнулась.

— Как романтично! — умилилась она. — Но, к сожалению, мистер Малдован, владелец галереи, уехал по делам, а у меня нет доступа к такого рода информации. Он вернется завтра.

— Вы не могли бы, как только он появится, передать ему номер нашего телефона? — не менее лучезарно улыбнулся Бред, и девушка с готовностью кивнула.

Бред записал их координаты на листочке, который вручил сотруднице галереи вместе с очередной ослепительной улыбкой.

— Мы сдвинулись с мертвой точки? — спросила Кейт, когда они вышли на улицу.

Бред посмотрел на нее — взволнованную, разрумянившуюся. Волосы приподняты и небрежно собраны на затылке. Платье цвета перезрелого лимона придавало коже золотистый оттенок… О чем это он? Чертов романтик! Хватит и того, что последние две ночи он провел, глядя на спящую Кейт, и теперь у него под глазами круги от бессонницы.

Он словно бы случайно приобнял Кейт.

— Возможно, сдвинулись, а может, и нет.

Она стряхнула его руку.

— Я думаю, сдвинулись, — сказала она упрямо. — А ты эту галерею вычеркнул из списка!

— Здесь исключительно современное искусство.

— Но весьма дорогое. Поэтому и Мэделин здесь нашлось место.

Действительно, он вычеркнул Малдована из списка, и пошел с Кейт сюда, только чтобы избежать ссоры.

— Но не разочаровывайся слишком, если на этом дело застопорится, — предупредил он.

— Хорошо.

— Я тебе напомню об этом, — сказал он.

— Ворчун.

— Капризуля.

Он рассчитывал удостоиться надменного взгляда Кейти Стоквелл, а получил ухмылку, а потом смех. Громкий и мелодичный. Первый ее настоящий смех за все эти годы. И ощутил мощный порыв желания. Прямо здесь, на бостонском бульваре. Почему бы и нет?