Мы приветствуем Вас нашим старым приветствием „Rot front“.

По поручению бывших политэмигрантов Эльза Проскауер-Вернер».

«Как я узнал из сегодняшней прессы, Вы находитесь в Берлине.

Я не знаю, помните ли Вы меня, маленького сотрудника бывшего ЦК КПГ… Во всяком случае, Ваша фотография в прессе пробудила во мне много воспоминаний, я рад был узнать, что Вы в добром здоровье… От всего сердца буду Вам благодарен, если Вы предоставите мне возможность лично приветствовать Вас. Если же Ваше дорогое время не позволит исполнить мою нескромную просьбу, то разрешите мне по крайней мере в мыслях обнять и расцеловать Вас.

С братским боевым приветом Ваш Бруно Бирман».

«К своей величайшей радости, узнал я на фотографии, опубликованной в сегодняшнем номере „Нейес Дейчланд“, нашего старого верного товарища Луизу, которую мы знаем с 1925 г.

В то время я жил в Берлине, тоже работал в партийной организации и хорошо помню, дорогая т. Луиза, какую большую помощь ты нам тогда оказала в борьбе с левым течением.

Часто, часто вспоминал я о том времени и о тебе в те долгие годы, когда мы жили под тяжелым сапогом гитлеровского режима.

На прощанье я хотел бы передать тебе мой сердечный привет и пожелать в дальнейшем наилучшего здоровья.

Твой старый, всегда помнящий о тебе товарищ Макс Ридель».

«Радость, которую я испытала, когда увидела сегодня твой портрет в нашей партийной газете, в „Нейес Дейчланд“, я едва ли смогу описать тебе словами.

При воспоминании о времени, которое было 30 лет назад, в 1933 г., когда Карл погиб от руки фашистов и твоя помощь поддержала нас, меня охватило страстное желание видеть тебя, пожать тебе руку… Я прошу тебя от всего сердца об этом, дорогая т. Стасова. Я расскажу тебе тогда о всем, мною пережитом.

Ты спросишь, кто пишет тебе эти строки.

Я — жена коммуниста, делегата ландтага Карла Шульца-Найкольн, который выступил по радио 6 октября 1928 г., как секретарь Комитета народного освобождения против строительства броненосца А. Он призывал немецкий народ к борьбе. После этого о Карле заговорили. Не правда ли, дорогая т. Стасова, теперь ты меня можешь вспомнить.

Надеюсь, что мое желание осуществится и я смогу увидеть тебя.

С сердечным боевым приветом, остаюсь твоя Мария Шульц».

Вот письмо, адресованное в Советское посольство:

«Газета „Нейес Дейчланд“ сообщает в номере 1 за 1956 г., что в правительственную делегацию СССР, которая прибывает в Берлин в честь 80-летия нашего президента, входит также т. Стасова. Так как я предполагаю, что речь идет о ветеране партии большевиков Елене Стасовой, прошу познакомить т. Стасову с содержанием моего письма.

Это было осенью 1948 г. Я был тогда одним из многих немецких военнопленных, которому в советском лагере для военнопленных открыли глаза на правду и подготовили для практической работы по строительству новой Германии. Я в то время находился в лагере под Москвой. Однажды к нам в лагерь приехала т. Елена Стасова, тогда ей было 75 лет и, несмотря на то, что со здоровьем у нее было неважно, она приехала к нам, чтобы рассказать нам о своей жизни.

По сей день люблю я вспоминать об этом событии. В кратких словах рассказала она нам о совместной работе с Лениным, об эпизодах из подпольной жизни, а также о работе после 1920 г. в Германии…

Я прошу передать т. Стасовой мой сердечный привет и пожелать ей хорошего здоровья и еще многих лет деятельности на благо социализма и мира.

С социалистическим приветом Герберт Анна».

«Наверно, как и многие другие товарищи, я с радостью прочитал твое имя среди выдающихся и уважаемых товарищей правительственной делегации, которую послал великий Советский Союз в еще небольшую Германскую Демократическую Республику поздравить нашего президента Вильгельма Пика.

Когда я вчера увидел тебя издалека во второй половине дня у Восточного вокзала, я подумал с благодарностью и гордостью о той самоотверженной работе и помощи, которую ты 30 лет тому назад посвятила нашей немецкой партии.

Мы все, кто тогда соприкасался с тобой в процессе партийной работы, никогда не забудем твое строгое понимание верного выполнения своего долга борца и твою безграничную любовь к делу рабочего движения и попытаемся также в будущем ставить тебя себе в пример.

От всего сердца приветствую тебя по поводу прибытия в Берлин и желаю тебе самого лучшего здоровья.

Герман Маковер (Макс Менде)».

С конца 1946 г. я занимаюсь только литературным трудом, выступаю с докладами.

Последние годы я работала над подготовкой к печати «Избранных сочинений В. В. Стасова» и писем его к родным.

15 октября 1953 г. я была награждена вторым орденом Ленина в связи с моим 80-летием.

Даже и теперь я не отказываюсь от выступлений, так как знаю, что, рассказывая о В. И. Ленине, о работе в качестве агента «Искры», о своих встречах со многими выдающимися работниками нашей партии, Коминтерна, МОПР, воспитываешь молодежь и знакомишь ее с той эпохой, о которой она может узнать только из книг.

Петербург, 9 апреля 1918 г.

Дорогая Клавдия Тимофеевна, не могла писать Вам все это время, так как была всецело поглощена подготовкой к конференции, а потом и самой конференцией Северной области[28]. Теперь она закончилась, создали Комитет, в который попала и я, и помаленьку начнем работать; о том, что сделала конференция, Вы можете судить по тем резолюциям, которые она приняла и которые я послала Вам. А как будет работать Комитет, могу сообщить, что, по-видимому, публика вошла хорошая. Всего Комитет будет состоять из 12 человек, 7 выбранных конференцией и 5 — от национальных организаций: финны, поляки, литовцы, латыши и эстонцы. Конференция выбрала: Заславского, Мгеладзе, Калабушева (Ораниенбаум), Иванова (Званка), Симеона (Ямбург), Чекалова (Шлиссельбург) и меня. Комитет выделил из себя президиум из 3-х лиц: Заславский, Мгеладзе и я. Думаем войти в редакцию «Петроградской Правды» и раз в неделю выпускать вкладной лист, посвященный специально партийной жизни.

В Секретариате бывают дни, когда я ни минуты не могу присесть за письма, так как посетители приходят непрерывно, но бывают дни, когда можно несколько сосредоточиться и толково ответить на все вопросы провинции. Конечно, сейчас переписка значительно схлынула и, вероятно, перекочевала к Вам. Думаю, что с помощью Юрия Николаевича и его жены[29], а также архива переписки Вы уже вошли целиком в курс дела, и потому связь с провинцией останется живой.

Вы все ждете меня к себе, но это плохая надежда, в ближайшем будущем я не смогу приехать. Вас повидать очень хочу, а уезжать из Питера охоты нет, так как чувствую, что смогу здесь кое-что делать хорошее. Ведь вот смотрите, прошел месяц с Вашего отъезда, а мы сумели созвать конференцию, на которую съехалось 44 человека от 46 375 членов (провинция дала более 10 тысяч человек). Конечно, представительство было не полное, ибо Вологодская губерния отсутствовала, из Архангельской было только 2 представителя, от Олонецкой — 3, но почин положен, и, по всем данным, мы сумеем сплотить и сорганизовать область. Сама конференция была целиком рабочая: президиум — рабочие и члены — тоже, а наш брат, с одной стороны, наладил техническую сторону, а с другой — выступил докладчиками.

А вот Вы скажите, делается ли что-нибудь по части программы[30]. Ведь без нее прямо зарез. Со всех сторон ее требуют, а мы можем давать только черновой набросок, который совершенно не удовлетворяет.