- И что, есть даже настоящие патроны?

   - Естественно, - степенно ответил Андрей и включил мотор.

   Ночь была необыкновенной, на звездном небе сияла полная луна, освещая все вокруг.

   По пути Андрей зашел в ночной магазин, чтобы купить там бутылку шампанского и коробку конфет.

   - Отметим завершение твоего отпуска, - увидев вопросительный взгляд Зары, пояснил он.

   Они выехали в поле и остановились возле стога сена. Андрей вытащил из машины старое покрывало, лежавшее в багажнике у Петрова и постелил его прямо на землю. А затем, открыв бутылку "Шампанского" и наполнив пластиковые стаканы, произнес тост:

   - Давай выпьем за нас. За наше счастье, чтобы мы всегда были вместе. - Он сделал паузу и уже голосом, полным сожаления, добавил: - Во всяком случае, ты навсегда останешься в моем сердце.

   - Зачем так грустно, - засмеялась девушка, - Я не бог весть куда уезжаю. До Таганрога всего 60 километров. Мы сможем приезжать друг к другу на выходные.

   - Мне нельзя выезжать за границу, без разрешения командования, - буркнул Андрей.

   - Значит, я буду приезжать к тебе, - весело сказала девушка и поцеловала парня в щеку.

   До рассвета, они целовались в стогу, затем стреляли по бутылкам из автомата, пугая спящих птиц. А в завершении Андрей предложил Заре самой сесть за руль.

   Когда на горизонте появились первые лучи восходящего солнца, Зара сказала:

   - Я уезжаю первым автобусом. Отвези меня в пансионат, мне еще нужно собрать вещи. Да, и подруга, наверное, волнуется, я ведь телефон оставила в номере.

   - Позвони с моего, - предложил Андрей и протянул ей телефон Петрова.

   Девушка набрала номер и поднесла аппарат к уху, затем, взглянув на Андрея, сказала:

   - Вызов заблокирован. Ты видимо все деньги выговорил, когда звонил мне.

   - Наверно, - он небрежно бросил телефон в салон и помог Заре сесть в салон.

   До пансионата они ехали молча, периодически обмениваясь взаимными улыбками. Остановившись возле ворот, девушка сказала, не выходя из машины:

   - Давай не будем устраивать долгих проводов. Я не люблю лишних слез и тяжких вздохов. До автобусной остановки мы доберемся сами. Провожать нас не надо.

   Она на прощание погладила Андрея ладонью по щеке, а потом поцеловала в губы.

   Андрей захотел ее обнять, но Зара выскочила из машины и, не оборачиваясь, уверенным шагом направилась к своему корпусу. Маменко провожал ее долгим взглядом, пока она не скрылась за поворотом.

   - Ну, вот и все, - обреченно сказал он и двинулся с места.

   Он ехал куда глаза глядя, не видя дороги. Отдавая все же отчет в том, что его могут начать искать, он свернул с трассы и дальше помчался по проселочным дорогам. Только сейчас он осознал, что совершил настоящее убийство, за которое должен понести суровое наказание. Сначала он решил, что нужно вернуться на заставу и чистосердечно во всем признаться. Но, тут же отогнал от себя эту мысль, В этом случае он больше никогда не сможет увидеть Зару. Он ехал дальше по заброшенным, заросшим бурьянам дорогам, пока автомобиль, как раненый конь не завалился набок и резко остановился. Правым колесом он заехал в глубокую яму, из которой выбраться уже не смог. Андрей вышел из автомобиля, вытащил из-за кресла автомат и ремень со снаряжением.

   "Это мне, пожалуй, ни к чему, - подумал он, глядя на штык-нож и пустой магазин в подсумке. Как можно дальше от машины, он раскидал их в разные стороны и, оставив, на сиденье ремень с пустым подсумком, направился в степь. Повесив автомат на плечо, он стал напряженно думать, как ему выйти из этого положения. И тут у него возник план. Из потенциального убийцы он может стать жертвой неизвестных бандитов. Ведь свидетелей все равно нет. Маменко проверил магазин в автомате, там был один патрон, еще один оставался в патроннике. "Отлично, - подумал он, - сделаю в себя два выстрела для убедительности. При двух ранениях ни у кого не возникнет мысли о членовредительстве". Теперь оставалось решить, в какую часть тела лучше выстрелить. Руки и ноги, как вариант, отпали сразу, так как можно было повредить кость и навечно остаться инвалидом. Плечи и грудь тоже вызвали у него глубокие сомнения. Он сел в траву и стал напряженно думать. Затем, восстановив все свои скромные знания в анатомии человека, он решил выстрелить себе в бок, причем так, чтобы не задеть тазовую кость и не повредить печень. Он расстегнул тужурку, заправил полу на спине под ремень и приставил ствол автомата к правому боку. Затем, снял левый сапог, правой рукой, насколько было возможно, оттянул кожу вместе с тельняшкой, а левой зафиксировал ствол, чтобы тот не дернулся в момент стрельбы. Закончив приготовления, он большим пальцем ноги нажал на спусковой крючок.

   Среди утренней тишины раздался оглушительный выстрел, а вслед за ним не человеческий крик. Маменко никогда не предполагал, что это может быть так больно. В глазах у него потемнело, и резко стала кружиться голова. Он лег на землю и опустил веки. Мысль о втором выстреле уже не возникла.

   Когда боль немного притупилась, он встал и поплелся до ближайшей посадки. За ней оказалась проселочная дорога и поле подсолнечника. Что было сил, Маменко забросил автомат подальше в подсолнухи, и пошел прямо в надежде встреть людей на своем пути. Идти становилось все труднее и труднее. Наконец, он увидел на поле стадо коров, и пастуха, косившего сено. Застегнув тужурку на все пуговицы, он, размахивая рукой, вышел ему навстречу.

   Глава 13

   - Да-а, Маменко, - на выдохе протянул Рыбаков, - Наломал ты дров.