- Черт, - выругался Гарри, одним движением накидывая одеяло на Волдеморта, вызывая у него возмущенное шипение. – Сам виноват, твоя ревность невыносима.

На удивление, сейчас Поттер чувствовал себя хорошо. Гораздо лучше, чем при встрече с Роном и Гермионой. Волдеморт был знаком ему, Волдеморт был привычен и предсказуем. И Гарри мог сказать ему об отвратительном поведении Тома. В конце концов, кто был в нем виноват больше, чем Темный лорд.

- Ты… контактируешь с ним? – внимательно рассматривая его, спросил Волдеморт.

Одеяло, к счастью, он сбрасывать не стал.

- Конечно, он же в моей голове, - кивнул Гарри. – Старается наставлять меня на путь истинный и не особо хорошо отзывается о тебе. У тебя действительно так сильно развита функция самобичевания? Даже я в этом не так хорош.

Волдеморт не ответил, и Гарри вздохнул. Ему стоило начать привыкать к тому, что его игнорируют чаще, чем ему хочется.

- Скажи мне, если я буду делать это слишком грубо, - предупредил гриффиндорец, вылив зелье себе на руку и потянувшись к шее Волдеморта.

Это походило на не очень хороший план. Мама учила его бережно обращаться с зельями, потому что в лучшем случае они просто сожгут твою кожу, но ее умные советы Поттер вспоминал уже после того, как оказывался в постели или в Больничном крыле. Но это зелье не спешило обнажать его кости, и это походило на хороший знак.

Вены показались Гарри ледяными и твердыми, когда он коснулся их. Это заставило задуматься о том, бежит ли по ним кровь. Поттер посмотрел на Волдеморта исподлобья.

«Вроде бы дышит. А если нет… Как именно работают крестражи? Он не может умереть в принципе или один из его прошлых версий займет его место после того, как он умрет?» - думает он, медленно оглаживая каменную шею.

- Займет, - коротко отвечает Волдеморт.

Гарри прикусывает губу. Как будто одного Тома, читающего мысли, ему не хватало.

- Это… хороший план? - решил спросить он из вежливости.

И потому, что это напрямую относилось к Тому.

- Нет. Это худший план, который когда-либо у меня был.

Волдеморт все еще холоден и молчалив. Но на его лбу появляется мелкая, но чертовски красноречивая складка. У Тома она тоже была, когда он думал о чем-то, что ему очень не нравилось.

- Хочешь, мы притворимся, что ты мой сон, и ты мне все расскажешь? – предложил Гарри, не решаясь заняться шеей снова, пусть даже и не походило на то, что Волдеморт вообще чувствует его прикосновения.

- Если ты хочешь…

- Хочу, - с готовностью согласился Поттер, забираясь на постель лорда с ногами и стягивая на себя половину одеяла. – Что не так с этим методом обретения бессмертия?

«Он эгоистичен», говорит Том. И это действительно так.

- Я создал их в юности, когда потребности в защите не было. Просто спрятал их подальше, совершенно не изучив. Они казались обычными артефактами, способными дать мне шанс выжить в будущем, но они никогда не были такими.

Волдеморт говорит медленно и холодно, и Гарри нервничает по поводу его шеи. Можно ли ему сейчас говорить? Не убьет ли это его в ближайшие минуты?

- Каждый из них был мной. Полностью мной. Не воспоминанием на страницах книжки, не призраком, запертым в медальоне. Я создал семь копий себя. Полностью идентичных.

«Амбициозных, разумных, сильных».

- Они не помогут мне воскреснуть, они займут мое место. Они станут мной, когда я исчезну.

Гарри почти неосознанно берет его за руку. Сначала он просто держит за бледную и холодную кисть, но после переплетает пальцы, сжимает сильнее и накрывает второй ладонью. Темный маг больше не спокоен – возможно, только внешне – в его глазах плещется гнев и что-то другое, странное. Что-то, похожее на страх. Что-то… похожее на панический ужас. Он даже не замечает, что Гарри прикоснулся к нему. Он выглядит так же, как маленький Том, спрятанный в сыром подвале во время бомбардировки Лондона.

- Ты в порядке? – говорит Гарри, но так тихо, что не слышит сам себя.

- Ты займешь мое место.

Поттер сглатывает и пытается отодвинуться, потому что сейчас Темный лорд смотрит на него. Он все еще спокоен, но сейчас Гарри вспоминает спокойное лицо Тома Риддла, приказывающего василиску убить – убить, растерзать – его. Вспоминает спокойное лицо лорда Волдеморта, произносящего Непростительное тогда, на Турнире Трех волшебников. Каждый из них спокоен, когда хочет убить. Каждый хочет его убить.

«Отпусти его руку и отойди», говорит Том тоном, который не предполагает даже возможности ослушания. «Проклятья убьют его, если он попытается произнести заклинание. Он знает это, но не помнит, откуда. И если он разъярится настолько, чтобы не прислушаться к голосу разума, все будет кончено. Отпусти его руку и отойти, слышишь? Дай ему причину для того, чтобы закончить все самостоятельно. Сделай это, Гарри Поттер».

Гарри тяжело вздыхает. Том обычно не ошибается. Том заботится о нем.

А Гарри нужно заботиться о Томе.

- Хочешь, я займу место рядом с тобой?

========== Глава 41,5 ==========

Не было ничего удивительного в том, что осень выдалась дождливой и хмурой. Сколько Гарри себя помнил, она всегда была такой. И не столь важно, что сейчас он помнил себя не особо хорошо. Он сжимал руками плечи, стараясь согреться. Был не самый лучший момент для того, чтобы требовать палочку назад, а согревающие чары как назло никак не выходили. Возможно, ему стоило просто зайти обратно в комнату, но Том… Но Том молчал, и Поттеру это не нравилось. Слизеринец мог играть в молчанку часами, но раньше его можно было обнять и не отпускать до того момента, как прощение будет получено. Сейчас же молчание угнетало. Гарри не хотелось, чтобы один Волдеморт пытался убить другого. И не потому, что сейчас у Волдеморта шансов было больше. Потому, что он не мог предпочесть одного другому.

То есть, разумеется, если бы ему пришлось выбрать сторону – почему-то этого от Поттера требовали постоянно, сначала Дамблдор, потом Рон, теперь и Том – то это была бы сторона его мальчика, но даже так он не стал бы поощрять их вражду между собой. Они были одним человеком. Как бы странно это не работало.

«Надеюсь, ты не думаешь, что это как-то навредит тебе», в который раз попытался обратиться к своей же голове Гарри, но не получил ответа. Тоже в который раз. Он вздохнул, представляя строгое и недовольное лицо Тома, только-только окончившего первый курс. И прикусил язык. Он же уже не ребенок, в самом деле!

«Маленькое ревнивое чудовище», недовольно буркнул Гарри, продолжая стоять в месте, очень напоминающем балкон, и смотреть на серую пелену дождя. Что делать дальше – он не представлял.

С Волдемортом получилось договориться. Сначала он долго буравил Гарри взглядом, будто бы стараясь прочитать в нем что-то помимо мыслей, что-то еще более глубокое. Потом назвал его глупым мальчишкой – что было не в новинку – но успокоился, перестал смотреть так, будто готов задушить голыми руками. И тогда Гарри уточнил, знает ли Волдеморт, какие проклятия могут вызвать повреждения при произнесении заклинаний. Несколько минут маг молчал – Гарри даже подумал, что он уснул – а после за дверью раздались громкие торопливые шаги, и в комнату ворвался Снейп, державшийся за предплечье. Что-то подсказывало, что это было связано с дурной привычкой Волдеморта клеймить своих соратников.

- Это зелье все еще бесполезно. Подготовь лабораторию и вернись за инструкциями. После того, как вернешь мальчишку в Хогвартс, - сказал маг жутким голосом, но Гарри благоразумно проигнорировал вторую часть предложения.

Возвращаться в Хогвартс он не собирался. Хотя бы потому, что было поздно, и ему снова пришлось бы выбирать место для сна. Пересекаться с Роном вновь не хотелось, особенно сейчас, когда Гермиона – Гарри на это надеялся – взяла ситуацию в свои руки и принялась объяснять Уизли, что не стоит проводить вечера в одной комнате с девушками, особенно если твоя лучшая подруга в тебя влюблена. Еще проблема была в Дамблдоре, который едва ли понял бы Гарри. Старые люди… отличаются консерватизмом. И верят в Стокгольмский синдром.