Сабал какое-то время смотрел на меня, будто раздумывая над ответом, но потом развернулся и покинул помещение. Я не смотрела ему вслед, а дрожащей рукой поднесла сигарету к губам.

Ведомый ненавистью лишился поводыря.

Крепости вообще забавная вещь, а куда забавнее их захватывать. Мне лично не приходилось, но осознание того, что можно захватить такую махину, вселяло в меня какой-то давно забытый трепет. Он был крохотный, однако всё же был, и сейчас я почувствовала какой-то слабый отголосок жизненных сил в своем теле.

Здешние повстанцы, называющие себя «Золотым путем», не имели таких уж больших сил, а потому наиболее разумным оставалось действовать тихо быстро. Всё по старой схеме: вырубить сигнализацию, обезвредить того, кто стоит за минометом, а после всех перебить.

Проще, казалось, некуда, но то легче сказать, чем сделать.

Меня отправили вырубать щиток, который был ближе всех к главному входу. Я не отличалась хорошими способностями к скалолазанию, учитывая, что пробраться в крепость можно было только по ней, прилегающей к крепости, но когда я тихо опустилась за землю уже внутри крепости, я почувствовала за себя мизерную гордость. Неплохое начало.

Услышав вдалеке лай собаки, я дернулась, однако он быстро затих. Но это всё равно не дало мне повода для спокойствия, и держа в руках свой старый кукри, я тихонько направилась через открытый склад к тому месту, где, судя по отметке на карте, должен находится мой щиток. У самого выхода я замерла, увидев рядом с ним наемника, ковыряющего землю носком сапога. Сердце пропустило пару ударов, и я, оглянувшись, тихонько направилась к нему.

И когда до него оставался всего шаг, где-то поблизости заорала сирена. Мужчина вздрогнул, обхватывая оружие крепче, а я машинально вогнала клинок ему между ребер, отчего тот вскрикнул. Рядом залаяла собака, и я, чувствуя прилив паники, вынула клинок, вогнала ему в горло, а после ринулась в сторону помещения, в котором была открыта дверь. Кто бы там ни находился, я убью его.

Поднявшись вверх по деревянной лестнице, я чуть не словила пулю, но оказавшись в маленькой деревянной комнатке, замечаю внутри человека. Один, и стоит спиной. Прекрасно!

Я кинулась на него, понимая, что уже опоздала, поскольку мужчина, стоящий здесь, уже слышал, как я поднималась. Он оборачивается, насадив на меня своим тяжелым взглядом зеленых глаз как на меч, а я напарываюсь на него, резко замирая на месте от увиденного.

— Чего-о? — испуганно выдыхаю я, от потрясения выронив кукри.

— Ну здорово, сука, — тихо сказал мужчина, после чего отправил меня в нокаут одним ударом.

Когда сознание приходит ко мне, я не до конца понимаю, действительно ли я пришла в себя или нет. Вокруг была кромешная тьма, и я со стоном попыталась сесть, ощущая затекшее тело. Голова жутко трещала, пульсирующей болью отдаваясь в висок и я, коснувшись головы, нащупала огромную шишку, заставившую меня вспомнить последнее, что я видела перед потерей сознания.

Сердце глухо отдалось этим воспоминанием, а я окончательно протрезвела.

Либо я сошла с ума, либо это слишком хуевая реальность.

Я не успеваю додумать, как слышу скрип открываемой металлической двери. В подземелье (других идей насчет того, где я оказалась, у меня не нашлось), вошел человек, силуэт которого, благодаря слабому освещению позади него, показался мне очень смутно знакомым. Я внимательно смотрела на мощную мужскую фигуру, движения, преисполненные каким-то животным магнетизмом, непривычную куртку. И поняла: всё это реальность.

Дверь громко захлопнулась, и мы остались в темноте. Я приподняла руки, даже не пытаясь встать, и трижды монотонно похлопала в ладоши. Медленно, издевательски, лениво. А внутри всё рвало на части.

— Браво, — непривычно хрипло сказала я силуэту, всё так же стоящему у двери. — Браво.

Человек ничего не ответил мне вопреки моим ожиданиям, зато из меня слова полились, как из рога изобилия.

— Ну и как это понимать? — поинтересовалась я, с трудом усаживаясь поудобнее. — Баки сказал, что ты умер. Наебали меня, значит? Неплохо-неплохо, а я и правда поверила в то, что ты и в самом деле погиб там, на острове. Зачем, интересно, ты это сделал?

Как непривычно говорить, пока он молчит.

Я поддалась вперед, желая подняться, но натыкаюсь на преграду и понимаю: он засунул меня в клетку для животных. Осознав это, я с мгновение подумала, что мне делать, а после вернулась обратно, садясь туда же, где сидела прежде.

Я уже начинаю думать, что ошиблась. Он слишком долго и непривычно для меня молчит, однако впереди себя я слышу движение. Он оказывается где-то совсем рядом, и я слышу его дыхание, хоть он и не в сантиметрах от меня.

Я слышу тебя, Ваас.

Вопреки всему происходящему я не могу сдержать улыбки.

— Слабая месть для тебя, Монтенегро, — тихо говорю я.

Он садится на корточки, но в темноте я так и не могу различить его лица.

Но я всё равно знаю, что это он.

— Ты знаешь, почему я здесь, Мириам? — прошептал Ваас, а по моему телу пробежали мурашки от его голоса. Я и правда не ошиблась.

— Я отреклась от этого имени давным-давно. Меня зовут Мэри, и тебе это известно.

Я чувствовала волны безумной ярости, распространяющиеся по воздуху сквозь железные прутья, проникающие прямо под кожу, словно хорошо заточенный нож. Но я вдруг почувствовала такое спокойствие, что эти самые волны не могли причинить мне никакого вреда. Он был опаснее, чем когда либо, и я находилась в его власти, но я его не боялась.

— Это ложь, — в его шепотке был слышен смешок. — Ты никогда не покинешь своей шкуры, в которую куталась на моём острове, словно в щит.

Вопрос, который он задал, вдруг сам по себе обрел ответ, но меня это никак не задело.

— Ты тоже, — шепнула я. — Тоже застрял в своей шкуре, и не мог выпутаться из неё, как из колючей проволоки.

После этой фразы он бы наверняка втащил бы мне, а я бы следом накинулась на него, но сейчас всё было иначе. Он оставался на месте. Мне было невдомек, что сейчас происходит у него в голове, но я понимала, что оказался он в Кирате только ради того, чтобы узбавиться от ещё одного якоря, тянущего его в бездну. И он бы не успокоился, пока не увидел мою смерть.

— А Хьюз был прав, — хмыкнул знакомый голос. — Ты и в самом деле сдулась.

Я почувствовала, как слегка дрожащие губы исказила улыбка, и я чуть наклонила голову, стараясь вглядеться в глаза безумию.

Всё было подстроено.

— Мне совсем не больно, Ваас, — тихо сказала я. — Ты тоже не сможешь меня этим задеть.

Он какое-то время не шевелился, должно быть, вглядываясь в меня, а после потянулся рукой в карман и вытащил оттуда связку звенящих ключей. Я со слабой улыбкой наблюдала за тем, как он открывает старый заржавевший замок, как с режущим скрежетом раскрывает дверь клетки, а после сам медленно заползает внутрь. Я заворожено смотрела на дикое и опасное животное, чьи мускулы плавно перекатывались под кожей, а шрамы несли в себе боль и безумие этого чертового мира. Слабый лучик света мелькнул на его лице, и я, наконец, смогла присмотреться в глаза своего безумия. Безумие носило отросшие волосы, закрывающие лицо, но не старый шрам, к которому прикоснуться когда-то удавалось лишь мне и несостоявшейся убийце. Безумие было с той же бородкой, которая так неприятно кололась когда-то, когда на алтаре я подарила ему тот единственный поцелуй. И безумие обзавелось новым сочным шрамом, ещё более устрашающим, чем старый: начинающимся от уголка губ и уходящий к уху, что искривляло рот.

Я выдохнула, а после поняла, что смотрела на него, задержав дыхание.

То, что я хотела сделать, было сродни тому, как человек просовывает руку в клетку, чтобы погладить тигра. Я снова коснулась двумя пальцами его шрама, ожидая того, что он оттолкнет меня, но он не шевелился, вспоминая, похоже, то же, что и я.

Почему он позволял мне это делать? Я не могла знать до конца, но догадывалась, что эта его слабость: последний прощальный подарок, и будь кто тут рядом, н бы не позволил этого. Нынешний миг принадлежал нам двоим, и он был не похож на тот, что был на алтаре, когда обоим было плевать, увидит ли нас кто.