Далее следовала статистика (в прошедшем году в России жизнь самоубийством покончили 1245 человек), но ссылки, откуда взяты эти цифры, не было. Всё расследование строилось на гибели 55-летней женщины (уход мужа, антидепрессанты). Не опросив ни экспертов, ни следственные органы, приведя всего два смутных случая, автор выстраивала теорию заговора – в Интернете существуют группы смерти. Они склоняют людей к самоубийству. Все доказательства этой теории Джебраилова черпала из слов подруги погибшей, которая провела собственное расследование в Сети.

Как взорвала эта статья в своё время Рунет! Спавшие летаргическим сном редакции встрепенулись. Мимо окон прошёл слон, нет, громадный мамонт, а они и не заметили. Копии, подражания и собственные расследования появились через неделю почти во всех СМИ – от литературных газет до фешен-индустрии. Дельфины – животные, способные покончить жизнь самоубийством, – стали символом суицида. Их рисовали на стенах, с ними делали татуировки. Nасвязи появились опровержения информации, приведённой в статье, а также гневные посты, слухи про то, что Джебраиловой угрожают, и многое-многое другое. Госдума начала готовить законопроект «Об ограничениях, связанных с использованием всемирной сети «Интернет». Вслед за этим пошла целая волна публикаций о том, что свободу слова в стране снова сильно прижмут. Группы, упомянутые в статье, позакрывали. Остались только истерические рассылки от паникующих мамаш.

Что в остатке. Кроме «Мифотворчества Dead» – главного фигуранта статьи, упоминалось ещё четыре группы: «Разбуди меня в 3:30», «Олени тоже люди», «Бессмертные» и «Мю Чао». Инга стала искать: «Мифотворчество Dead» прикрыли сразу же, её главный модератор с ником PiratLogan был даже арестован, но выпущен через 15 суток за неимением доказательств. Поговаривали, что он открыл ещё несколько групп. Они тоже были закрыты, и он подался в «Олени тоже люди» – самую безобидную из всех и поныне существующую.

На страничке Nасвязи: «Олени, как и дельфины, тоже кончают с собой». Инга полистала треки: BlackSabbath, Metallica. Свастика, фотографии мёртвых животных – Олег не мог повестись на такую ерунду.

«Разбуди меня в 3:30» тоже была давно прикрыта. Из информации, которую Инга смогла найти, было ясно, что участников группы каким-то образом будили в полчетвёртого утра, чтобы всем одновременно выйти в групповой чат. Что они там делали, о чём переписывались – можно было только догадываться. Подруга погибшей в статье Джебраиловой утверждала, что люди ночью более ранимы и подвержены внушению. «Это похоже на квест. Там есть три ступени, которые нужно пройти, чтобы стать «избранным», – читала Инга. – Нужно выполнить задание, чтобы пройти на следующий уровень. Все задания изложены очень косноязычно, везде символика смерти из культур разных народов. После того как проходишь третью ступень, тебя посвящают в избранные. Назначается личный куратор, стартует обратный отсчёт – 30 дней. 30 дней до самоубийства».

Инга встала закрыть окно: замёрзли руки.

Нельзя допустить, чтобы Катя увидела, про что я читаю. Ещё полчаса, и не забыть удалить все ссылки из истории.

Группа «Мю Чао» тоже была закрыта: «Такой страницы не существует». Но ниже – множество ссылок на эти непонятные слова. Инга кликнула на первую попавшуюся: «Лина Тепляева стала звездой Инета и мемом посмертно. Красивая 25-летняя женщина прославилась тем, что бросилась с моста после того, как выложила селфи на своей страничке Nасвязи. Селфи было подписано: «Мю Чао». Спасти девушку не удалось». Инга посмотрела на фотографию: рыжие кудри, весёлые глаза. Сложно поверить, что этот снимок был сделан за несколько секунд до самоубийства. Группа «Мю Чао» оказалась просто фанатской группой Тепляевой. Поклонники выясняли подробности её личной жизни, параметры фигуры, что она ела на обед в последний день. Инга нашла принт-скрины группы. «Лина, ты наш кумир!», «Лина, мы с тобой», «Тепляева бессмертна». И это тоже – не про Олега. Чтобы он вдохновился таким примером – полный бред! Как и статья «Лайкни смерть». Инга разблокировала телефон.

– Во что опять ввязалась? – радостный голос Холодивкер.

– Привет, тоже рада тебя слышать. – Она улыбнулась и закурила.

– Ты же бросаешь, – равнодушно отметила Женя, услышав в трубке щелчок зажигалки.

– Ага, – беспечно согласилась Инга. – У меня вопрос.

– Ввязалась. Так и знала.

– Ты можешь достать результаты вскрытия Олега?

– Белова!

– Самоубийцам же делают вскрытие?

– Инга, ты опять? Чёрт возьми, зачем тебе это?

– Женя, я просто хочу успокоить себя. Ты можешь, пожалуйста, просто узнать для меня результаты вскрытия? Мне это важно.

Холодивкер молчала.

– Закуривала тоже, – объяснила она, шумно выдохнув в трубку. – Хоть подымим вместе, а то давно не виделись.

– Ну так что?

– Что, что, – проворчала Женя. – Это должностное преступление. С тебя коньячок и вечер пятницы.

– Хоть десять вечеров! – пообещала Инга.

Инга проснулась посреди глубокой ночи от чьего-то тревожного стона. Он был сдавленным, будто стонавшему зажали рот. Открыла глаза – телефон вспыхивал от присылаемых сообщений – виброзвонок!

Инге снова стало не по себе, как в первое время общения с Indiwind. Вернулось ощущение, что она говорит не с живым IT-экспертом, а с каким-то суперкомпьютером, искусственным интеллектом, который сбежал в дебри Интернета от своих создателей. Рубленые фразы, никаких личных местоимений, не говоря уже о знаках препинания. Его речь была будто склеена… нет, даже не речь! Невозможно было отследить какую-то определённую манеру построения высказывания, свойственную человеческому сознанию. Это металлический язык программ.

Инга села.

– Надо позвонить Олегу, срочно! – сказала себе. На слове «срочно» она опомнилась, и вернулась боль.

Как я могла забыть, что посылала Indiwind запрос на информацию в тот самый вечер. Теперь всё время буду отсчитывать от того самого дня, того вечера! Господи! Я же ничего не сказала Indiwind!

Экран телефона снова зажегся:

Инга вдруг расхохоталась.

Что за фамилии! Эксперт Жербаткин и агент Щекотко нашли друг друга. Преступная схема построена. Жербаткин рубит, Щекотко отвозит.

– Ты представляешь, Олежка, кого мы искали все эти месяцы! Только послушай! Нарочно не придумаешь!

Она смеялась, что-то говорила ему и представляла, что бы он ответил и как пошутил. В первый раз за эти дни ей стало немного легче думать об Олеге.

Она снова пролистала сообщения. Indiwind замер и ждал где-то в цифровой бездне.

Что ему ответить? Как написать о смерти Олега? Как он отреагирует?

Она боялась, что он примет новость с равнодушием вычислительной машины.

Сообщение прочитано. Инга смотрела на экран. Indiwind медлил. Инга представила, как скрипит и гудит его процессор, справляясь с непонятной задачей – выразить сочувствие. Наконец ответ пришёл.

Снова ожидание.

Почему-то это банальное «держись», которое люди дежурно произносят, когда нечего сказать, в этой ситуации было таким по-человечески слабым и нормальным.