Кстати, о названиях. Сейчас привычно звучат слова «космический корабль», «спускаемый аппарат», «космонавт»… А ведь тогда они только рождались. Как только не предлагали назвать корабль — и звездолетом, и космолетом, а летящего в нем человека — звездолетчиком, космолетчиком. Верх взял вкус Королева и его товарищей. И вошли в наш язык понятия, ставшие общепринятыми, — космический корабль, космонавт.

Каждое новое понятие, каждый термин обстоятельно обсуждался в коллективе КБ, всесторонне обдумывался Сергеем Павловичем. Здесь стоит упомянуть о том, как настойчиво искал Королев точное определение понятия «космический полет». «Казалось бы, все ясно, — писал он, — но на самом деле это не так — в погоне за рекордами, за первенством это понятие за рубежом произвольно толкуется и искажается».

Сергей Павлович поручил разным специалистам попробовать дать свои определения. Получил, почитал, на каждом сделал свои замечания.

Королев решает: надо самому взяться за определение космического полета. Раздумывая, он чертит земной шар, волнистой линией обозначает плотные слои атмосферы. Проводит первую траекторию: карандаш круто «поднимается в космос» и так же круто «опускается на Землю». Это так называемый баллистический подъем. «Можно считать его космическим полетом?» — раздумывает он. И отвечает: «При определенной продолжительности». А полет ракетоплана? Он провел еще одну кривую, более пологую. «По-видимому, при том же условии», — решает Королев.

Он берет ручку — на чистом листе появляется заголовок: «Что такое космический полет?» Эта статья Сергея Павловича, сохранившаяся в рукописи и нигде еще не воспроизводившаяся, начинается так: «В последнее время появляется все больше и больше проектов полета в космическое пространство различных типов ракетных летательных аппаратов как с человеком на борту, так и без человека. В связи с этим вполне естественно возникают вопросы: что же такое космический полет? Каковы его характерные особенности? Что понимается под космическим пространством, где происходит этот полет? В чем принципиальное отличие космического полета от других известных сейчас видов полета?»

Эти вопросы ставил Сергей Павлович в 1960-м. А в 1961-м начались триумфальные полеты наших космонавтов, о них речь пойдет дальше. Читателю будет небезынтересно узнать, как Сергей Павлович отвечал на свои вопросы. Мы будем цитировать ту же рукопись.

Итак, ответ Сергея Павловича на вопрос о космическом пространстве:

«Под космическим пространством понимается пространство, окружающее Землю, начиная с тех высот, где даже при очень больших скоростях движения остатки атмосферы не могут использоваться для поддержания полета. Космическое пространство безгранично, и лишь вблизи поверхности планет, обладающих атмосферой, на высотах, где влияние этой атмосферы уже становится заметным, начинается область, например, приземного пространства — для Земли, область атмосферы Марса, Венеры и т. д.»

А на каком уровне атмосфера Земли теряет власть над летящим объектом? Сергей Павлович отвечает: «Начиная с высот 150–200 километров даже для искусственных спутников Земли, движущихся с первой космической скоростью порядка 8 километров в секунду, влияние атмосферы столь незначительно, что оно не может использоваться для полета».

С космическим пространством как будто все ясно. Посмотрим, как подойдет Сергей Павлович к определению полета в нем: «Одним из признаков, определяющих космический полет, является движение летательного аппарата в пространстве выше плотных слоев атмосферы, вне заметного влияния ее. Напротив, всякий полет в плотных слоях атмосферы является приземным полетом. Космический полет переходит в приземный, например, при возвращении летательного аппарата».

А как же с продолжительностью полета? Всякий ли выход в космос есть полет? «Если летательный аппарат, — отвечает Сергей Павлович, — совершаем полет вокруг Земли хотя бы в течение не менее одного оборота, не падая на Землю, то такой полет является космическим.

Здесь надо отметить, что в общем случае космический полет может происходить и не обязательно вокруг Земли, но тогда протяженность полета либо его длительность должны быть соизмеримы с одним оборотом спутника. Например, теоретически возможен вертикальный космический полет».

И как вывод из всего сказанного — формулировка: «Космическим полетом называется полет летательного аппарата со скоростью движения, равной или большей первой космической, выше плотных слоев атмосферы в течение достаточно длительного времени. При этом происходит потеря состояния естественной земной весомости».

Определения вроде бы завершены, но размышления продолжаются.

С. П. Королев и И. В. Курчатов в Кремле.

Уже незадолго до старта Юрия Гагарина, 19 марта 1961 года, Королев снова возвращается к мысли о посадке. Сергей Павлович записывает: «Космический полет предусматривает посадку на Землю. Иначе это падение, выстрел и т. д.» Ниже делает уточнение: «Не всегда на Землю!»

Так тщательно отрабатывалась терминология. И разумеется, во сто крат тщательнее готовились сами полеты.

Первое, что надо было решить, — создавать ли вначале аппараты для полета человека по баллистической траектории (по этому пути пошли инженеры США) или сразу приступить к созданию пилотируемого спутника Земли.

Сергей Павлович выбрал путь создания корабля-спутника. Это он сделал по следующим соображениям. Первоочередная задача предстоящего космического полета заключалась в выявлении влияния невесомости на организм человека. По сравнению с полетами на невесомость на самолетах (0,5 минуты) ракетный полет по баллистической траектории (2–4 минуты) не может дать сколь-нибудь существенно новый результат. Слишком мало времени в этом случае аппарат находится в космосе. Минимальное же время полета по орбите спутника Земли (за один виток) в условиях невесомости составляет 80–85 минут.

И Королев предусмотрел такую схему аппаратов, которая позволила бы сначала совершать одновитковый полет человека, а в дальнейшем увеличивать его продолжительность, если первый полет не выявит каких-либо опасностей, связанных с длительным пребыванием человека в невесомости.

Доставка корабля на орбиту в то время уже не особенно беспокоила ученого: существовала реальная возможность создания ракеты, способной вывести на околоземную орбиту высотой примерно 200 километров корабль весом 4,5 тонны. Вопрос о переводе корабля на траекторию спуска также мог быть решен достаточно просто. Несколько более сложным казался выбор схемы спуска в атмосфере. Можно было выбрать схему с использованием аэродинамической подъемной силы либо баллистическую схему спуска с использованием только силы лобового сопротивления.

Для первого корабля-спутника была принята баллистическая схема спуска, позволившая просто и надежно решить задачу движения и торможения корабля в плотных слоях атмосферы.

Необходимость создания кабины для пилота и отсутствие достаточного опыта эксплуатации приборов в вакууме выдвинули требование герметичности отсеков корабля.

В ходе подготовки к полету человека в космос Сергей Павлович особое внимание уделял надежности всех систем и безопасности космонавта. Надо было обеспечить практически безотказное действие систем, агрегатов, установок, узлов в условиях космического полета. Требование надежности легко понять, если вспомнить, что каждый корабль-спутник состоит из сотен сложнейших систем, тысяч и десятков тысяч узлов и деталей. И достаточно выйти из строя незначительному элементу, как полет может оказаться неудачным.

Чтобы добиться высокой надежности, говорил Сергей Павлович, о ней надо думать начиная с момента проектирования. Поэтому заранее предусматривалась возможность проверки работы любой конструкции на земле и в полете.

А в ходе производства он строжайше следил за соблюдением технологии, за «самочувствием» всех систем, каждую из которых, прежде чем установить на корабль, многократно и в самых разнообразных условиях испытывали. А потом уже корабль и его системы испытывались на земле. И только после этого начинались запуски и полеты по орбите.