— Да-да, хорошо, просто иди отдыхать, — обняв бабушку, парень чуть улыбнулся, заглядывая ей в глаза. — Позвони, как доберёшься.

Как только пожилая родственница покинула палату, Юнги облегчённо выдохнул. Он терпеть не мог, когда она нервничала из-за него. Проведя кончиками пальцев по кровати, Мин хмыкнул, прошло уже не мало времени с того момента, как он последний раз вот так вот лежал здесь. «В последнее время ты слишком нагружал своё тело, поэтому-то и упал в обморок. Юнги, ты ведь знаешь, что тебе нужно постоянно наблюдаться, а на осмотре ты был последний раз года три назад. Мисс Мин сказала, что ты занимаешься баскетболом, серьёзно? Тебе даже бегать нельзя, а тут игра, причём довольно жёсткая. В подростковом возрасте можно было делать такие небольшие поблажки на твою деятельность, но сейчас — нет. Твой организм сейчас наиболее слабый, чем когда-либо. Надеюсь, ты не пьёшь и тем более не куришь, иначе, боюсь, ты совсем отчаянный», — как же парня бесил этот разговор с врачом, правда. Вот почему Мин должен быть фарфоровой куклой, если он такой же парень, как и все. Да, с проблемами сердца, но парень же.

— Чего грустим? — тихий бас со стороны двери моментально привлёк внимание Мина, заставляя обернуться и чуть улыбнуться.

— Какие люди, — продолжая усмехаться, Юнги похлопал по кровати, приглашая парня пройти. — Ты всё ещё торчишь в этой дыре?

— Если бы ты звонил чаще и отвечал на мои вызовы, то знал бы, что да.

Закрыв дверь, Ким неспешно прошёл к кровати друга, присаживаясь на стул.

— Паршиво выглядишь, — осмотрев младшего, Мин покачал головой. — Всё так плохо?

— Семь-восемь месяцев и я умру, — Джун шмыгнул носом, обнимая себя руками — в палате было открыто окно, поэтому ему было слегка холодно.

— Да что за херня-то такая? — задавая вопрос в никуда, блондин откинулся на подушку. — Сначала я, теперь ты.

— Только сомневаюсь, что мне повезёт так же, как и тебе. Уже не первый год мне не могут провести эту долбанную операцию. Что-то от меня изначально удача отвернулась, — усмехнувшись, он запрокинул голову наверх, вглядываясь в идеально белый потолок.

— Сам мне говорил, что нельзя сдаваться, так какого хуя нос повесил? — бросив короткий взгляд на Кима, Юнги заметил почти невидимую безысходность в карих, таких тёплых и родных глазах.

Намджун был не просто друг, наверное, он был ему даже ближе, чем Хосок, ведь с этим парнем, прожившим всю жизнь бок о бок со смертью, он чувствовал какую-то неподвластную объяснению связь. Пусть в далёком детстве их изначально и объединял лишь общий недуг, но сейчас они были как одно целое, помещённое в разные тела.

— Ты прорвёшься, слышишь? Я обещаю, всё наладится, — сжав руку младшего, Мин чуть улыбнулся. Он ненавидел эти слова, ведь сам неоднократно слышал их и знает, какого это, когда кто-то пытается тебя утешить, хотя в этом нет никакого смысла, ведь всё уже давно решено. Но также он ненавидел обманывать, поэтому Мин постарается, разобьётся в лепёшку, но выполнит своё обещание.

***

Хосок не помнит, как добрался до больницы, кажется, его мозг начал нормально функционировать только тогда, когда он оказался у палаты друга. Раз за разом вчитываясь в надпись, он не мог поверить, что Мин Юнги на самом деле находится по ту сторону двери, что он действительно является пациентом кардиохирургического отделения. Наверное, он бы так и простоял, если бы не внезапно открывшаяся дверь и парень, что удивлённо смотрел на Чона.

— Ты к Юнги? — получив в ответ лишь кроткий кивок, Ким чуть улыбнулся и похлопал шатена по плечу. — Он только что уснул, лучше не буди его, а то убьёт ещё, — рассмеявшись от собственных слов, Джун закрыл дверь и с ног до головы осмотрел Чона. — Ты Чон Хосок, верно?

— Да, но откуда ты.?

— Я экстрасенс, вот и всё, — пожав плечами, Намджун скрестил руки на груди, стараясь изо всех сил не улыбаться, глядя на озадаченное выражение лица Чона. Не выдержав, он всё же прыснул от смеха. — Да ладно тебе, я же пошутил. Или ты из этих, ну тех, кто верит во всю эту чушь?

— Н-нет, — тряхнув головой, Хосок продолжал сверлить парня напротив взглядом. Как бы он не старался, но его взгляд останавливался на глубоком вырезе больничной пижамы, который открывал вид на острые, слишком сильно выпирающие ключицы. — Ты кто? Откуда знаешь Юнги? Сомневаюсь, что вы познакомились здесь вчера — он не самый дружелюбный, так что…

— Давай так: ты покупаешь мне сладкое, а я отвечаю на все твои вопросы, по рукам?

Хосок, выгнув бровь, смотрел на протянутую руку Кима и, подумав с минуту, ударил по ней, получая довольную улыбку в ответ и тоже начиная улыбаться. Ведь как можно сдержаться, если на тебя смотрят счастливые глаза незнакомого человека, а на его лице красуется поистине детская улыбка и две глубокие ямочки.

***

— Не верю, — рассмеявшись, Хосок начал хлопать в ладоши, — Юнги что, действительно, был таким придурком в детстве?

— А мне есть смысл врать? — неспешно попивая яблочный сок, Намджун, чуть улыбаясь, смотрел на счастливого старшего.

Ким мог с полной уверенностью сказать, что эта неделя была лучшая в его жизни, ведь ежедневно к нему приходил этот слегка странный, вечно оптимистичный парнишка, который каждой своей историей заставлял его смеяться. Искренне, по-настоящему. Помимо Хосока в его серых буднях теперь появились ещё и Тэхён с Чонгуком, которые сначала казались совсем далёкими. Киму казалось, что они находятся за гранью его понимая, но спустя всего пару дней он понял, что эти братья просто-напросто слишком сильно привязаны друг к другу, поэтому и кажутся отстранёнными.

Сейчас Намджун мог с полной уверенностью сказать, что доволен своей жизнью, ведь у него наконец появились люди, которых он с гордостью может назвать друзьями. Возможно, это и глупо, но почему-то он знал, что даже когда Мин выпишется, они будут навещать его. Ким не видел в их глазах, поступках той жалости и сострадания, что были сплошь и рядом всё это время, и это не могло не радовать. Вечные шутки Хосока, ворчание Юнги, громкие разговоры ни о чём с Тэхёном и тихие, но всегда интересные споры с Чонгуком стали такими родными, что было даже страшно представить, что всё это кончится. Нет, Джун не боялся, что они уйдут, что забудут его, оставят в этой больнице, как делали до этого, кажется, сотни его «друзей». Он боялся не этого. Ему было страшно, что он оставит их.

— Хён, — Чимин, крикнув чуть громче, чем рассчитывал, смущённо улыбнулся обернувшимся на его голос парням. Подойдя к одному из множества столиков, он внимательно смотрел на лицо брата, которое, кажется, должно было вот-вот начать светиться.

— Чимина, ты быстро добрался. Или стой, ты что, прогулял занятия?

— М, что-то вроде, — кивнув, Пак попытался сделать милое выражение лица, но дикий смех брата дал ему понять, что вышло у него не очень. Понимая, что если продолжит смотреть на старшего, он зальётся краской, Чимин перевёл взгляд на Кима. — Намджун? Я ведь правильно понимаю?

— Да, а ты младший брат этого «солнышка», который почему-то не хочет навещать своего друга. Не подумай, это я со слов Хосока и остальных говорю, — чуть улыбнувшись, Джун протянул новому знакомому небольшую коробку с соком. — Мне вообще как-то по боку ваши взаимоотношения, так что не переживай.

— Да я и не собирался, — рассеянно улыбнувшись, он всё же принял протянутый напиток, благодаря.

— Он уснул, может зайти, — заметив немой вопрос во взгляде брата, Чон чуть улыбнулся, прикрывая глаза и кивая. — Мы где-то полчаса сидим, так что он навряд ли уже проснулся.

— Хорошо, — пробурчав себе под нос, Пак начал вести долгую войну с крышкой сока, всеми силами пытаясь сделать вид, что он ни капельки не смущён, и что всё так, как должно быть. — Я пойду. — Когда крышка всё же сдалась, он огорчённо выдохнул и похлопал брата по плечу, оставляя старших наедине.

— Они не ладят, да? — провожая рыжика взглядом, спросил Ким, наконец освобождаясь от этого давно засевшего в его голове вопроса. Он неоднократно слышал про Чимина, у него даже сложилось впечатление, что они были знакомы лично. Но всё же Джун заметил, что выглядит Пак далеко не так, как его рисовало его воображение. Этот парнишка был красив, это было глупо отрицать, но перед глазами Кима всё равно продолжал стоять тот образ несуразного Чимина, который он придумал в самый первый день, когда всплыло его имя.