Парень сам не заметил, как оказался у до боли знакомого дома, как позвонил в дверь. Он очнулся лишь тогда, когда на него удивлённо смотрели светло-карие глаза, а мелодичный голос чуть зло спросил:

— Какими судьбами тебя занесло в эти края?

Скрестив руки на груди, девушка сверлила блондина взглядом. Её чуть растрёпанный домашний вид вызвал у Юнги еле заметную улыбку.

— Мы можем поговорить? — почти прошептал Мин и, получив лёгкий кивок, прошёл в дом.

Ничего не изменилось с его последнего визита. Это радовало. На стенах по прежнему висело огромное множество фотографий, сделанных, кажется, буквально недавно. Но среди всех этих снимков парень ищет лишь одну — ту, на которой он чуть обнимает Лиён, а она, словно котёнок, прижимается к нему. Юнги хорошо помнит этот день, они тогда в первый раз выбрались вдвоём на природу, устроив что-то вроде пикника. Наверное, он никогда не забудет всю ту неловкость, что тогда царила между ними.

— Так что за разговор? — с кухни донёсся спокойный, но чуть усталый голос.

— Где родители? — присаживаясь за стол, блондин внимательно наблюдал за каждым действием девушки.

— Уехали в отпуск, — ставя перед Мином кружку, она присела на стул. — Так что за разговор в два ночи, Юнги?

Тёмные глаза удивлённо смотрели на настенные часы. Юнги даже не заметил, что столько часов пролетели мимо, что на улице уже давным-давно темно, а прохожих почти нет. Будучи увлечённым своими мыслями, он, кажется, слишком сильно ушёл в себя.

— Давай… — обхватив руками кружку, он начал греть замёрзшие ладошки и, тряхнув головой, посмотрел на собеседницу. — Прости меня. Ты права, я, действительно, уделяю слишком много внимания друзьям, забывая о тебе. Мне жаль, я исправлюсь, только, прошу, прости меня.

— Юнги, — чуть приподнимая уголки губ, Лиён покачала головой, — знаешь, первые дни нашей ссоры я правда хотела услышать эти слова, но сейчас я поняла, что ты не должен меняться, не должен уделять мне больше внимания. Ты не должен уделять его мне вообще. Не знаю, что произошло, но ты изменился. Раньше ты был такой колючий, грубил и хамил. Да, я знаю, что ещё когда ты был в школе, ты был более дерзким, но сейчас ты изменился. Даже когда мы были наедине, твои мысли были где-то далеко отсюда. Я знаю, что та нежная улыбка, царившая на твоих губах в те моменты, принадлежит твоим друзьям, а не мне. Знаешь, мне было очень больно осознавать это… — потупив взгляд, она не надолго замолчала. — Я люблю тебя, но ты любишь своих друзей. Я не виню тебя, не упрекаю. Я понимаю — они — твоё всё. Ты должен найти ту, кто будет принимать тебя таким, какой ты есть. Я же пытаюсь поменять тебя. Пойми, это происходит непроизвольно, но я не могу ничего с этим поделать. За все эти дни я пришла к одному простому, но такому тяжёлому выводу: мы не подходим друг другу. Поэтому…

— Поэтому что? — наверное, Юнги ещё никогда в жизни не был так подавлен. Он понимал, что девушка права, но он не мог принять этого факта, не мог поверить, что всё идёт к концу. — Ты предлагаешь поставить точку, но я…

— Любишь меня? — перебив, Лиён внимательно смотрела на его бледное лицо. Почему-то привычная фарфоровая кожа казалась совсем прозрачной, а потрескавшиеся нежно розовые губы вызывали неукротимое желание поцеловать их. Но девушка лишь сильнее сжала ткань домашних шорт. — Ответь, пожалуйста.

— Я… я не люблю тебя, — опуская голову, Юнги прошептал куда-то в район груди.

— Так и знала, — в мягком голосе слышалась лёгкая усмешка. — Всегда кто-то более глуп, кто-то любит сильнее… Так если я не вызываю у тебя этих чувств, зачем ты хочешь, чтобы мы помирились? Я думаю, нам пора остановиться. Будет трудно первое время, но мы можем продолжать общаться, поддерживать связь, чтобы если что случилось, прийти на помощь, хорошо?

Легонько кивнув, Мин пробормотал тихое: «Я пойду», на ватных ногах поднимаясь с места и направляясь на выход.

Юнги не помнит, как прошёл большую часть дороги, как остановился на светофоре рядом с домом. Он не понимал, почему сказал, что не любит, если любит. Любит улыбку, щёлочки смеющихся глаз, такой непривычно высокий тоненький голос, заразительный смех и короткие рыжие волосы. «Рыжие?» — удивлённо хлопнув глазами, он резко оторвал взгляд от ботинок, смотря на другой конец улицы. Почему-то безлюдная доселе улица была забита уставшими людьми. «Что происходит? Почему всё моё существо идёт против привычного образа жизни? Какого чёрта Пак Чимин вызывает у меня такие эмоции?»

— Почему? — прошептав, Мин поднял взгляд на ночное небо, на котором не было ни единой звёздочки — тучи полностью заполонили всё пространство.

До ушей доносился лёгкий писк, отсчитывающий последние секунды красного света пешеходов, заставляя всё нутро сжиматься от неприятного звука. Почувствовав лёгкое головокружение, Юнги схватился за столб, хватаясь за сердце. Каждый удар отдавался дикой болью, заставляя парня сжать зубы. Сильнее сминая футболку в руках, парень пытался сделать несколько спасительных глотков воздуха, но каждая попытка заканчивалась неудачей. Рядом стоящие люди не обращали никакого внимания на блондина, что упал на колени, всё ещё пытаясь совладать с организмом, заставить его работать нормально.

Боль, сопровождающаяся шумом ночного города, вмиг утихла, как и абсолютно все звуки. Мгновенная слабость во всём теле не давала никакой возможности контролировать его. Юнги в попытке ухватиться за ускользающее сознание вновь смотрит на переход, по которому уже начала течь толпа ночных жителей, но, кажется, ему не было суждено сдержать себя в руках. Мелькнувшая вдалеке рыжая макушка стала последней каплей полного безумия. Невольно сдавшись, Мин теряет сознание, падая на жёсткий бетон.

Ночной Сеул продолжает бежать в сумасшедшем ритме, полностью скрывая от глаз людей лежащего на земле парня. Снующие туда-сюда прохожие идут мимо, не замечают того, кому нужна помощь. А в мыслях этих бессердечных лишь: «Спившийся парень, сам виноват».

*Автор стихотворения Катерина Султанова.

========== Неизменный хозяин триста двенадцатой палаты ==========

Парень скучающим взглядом осматривал врачей, что в спешке бегали туда-сюда, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим притоком пострадавших. Из-за какой-то там аварии людей, нуждающихся в срочной помощи, было более чем предостаточно, а вот врачей, наоборот, было довольно мало. Как на зло именно на этой неделе большая часть квалифицированных специалистов отправилась в Америку на какую-то там конференцию, а, может, вообще на что-то другое — Намджун не особо разбирался во всём этом. Запахнув края кофты, он не спеша направился к себе в палату — пусть в больнице и царил переполох, но процедуры никто не отменял.

Сколько себя помнит, он всегда был в больнице. Корея, Америка, Германия — этот список можно продолжать вечность, ведь за эти десять лет — если не больше — он, кажется, объездил весь мир. Сначала врачи просто пытались его вылечить, но после они сдались, ведь все эти препараты, операции, таблетки плохо сказывались на здоровье Кима. Пытаясь вылечить что-то одно, они гробили что-то другое. В конечном итоге сердце парня больше не могло нормально функционировать, и теперь, когда он был почти здоров, ему требовалась пересадка одного из главных органов. Это было настолько глупо, что Намджун каждый раз не мог сдержать горького смеха. Ему было двадцать, а он ничего не знает об этом мире, ведь всё, с чем он имел дело, — это кипенно-белый потолок, такого же цвета пол и всё, что окружает. Хотя на задворках памяти у него иногда и всплывала яркая, украшенная, кажется, все возможными цветами больница в Финляндии, но она быстро меркла, ведь он пробыл там от силы несколько недель — меньше, чем обычно.

— Джун, уже закончил? — девушка-медсестра мило улыбнулась проходящему мимо парню, протягивая ему несколько таблеток и стакан воды.

— Да, всем немного не до постоянных посетителей, — усмехнувшись, он чуть улыбнулся, демонстрируя ей милые ямочки, что свели уже не одну аспирантку с ума, заставляя всем сердцем желать прикоснуться к ним.