Молодой человек вернулся в спальню и устало опустился на кровать. Он уронил голову на руки, запустив пальцы в волосы и силой сжав пряди. Никогда в жизни он не испытывал таких адских душевных мук. Глава клана был одновременно и зол, и чувствовал вину перед девушкой, и даже ревность. Все эти эмоции схлестнулись, переплелись, затянулись в один болезненный клубок. Он хотел её вернуть. Непонятно почему, но Чон чувствовал себя спокойнее, когда она была рядом. Не тревожился за её безопасность. А сейчас всё вышло из-под его контроля и нужно было что-то делать. Принудительно заставить? Нет, это только ухудшит и так пошатнувшиеся отношения. Ему не хотелось больше причинять девушке боль. Её слезы до сих пор стояли у него перед глазами, вызывая резь в сердце, выжигая все внутренности огнём. Позволить остаться хотя бы на одну ночь у Миры? Если Тэ прознает… Не караулить же их под дверью до утра! Хотя…
Чон поднял голову и взглянул на стойку с оружием. Есть один способ! Приняв решение, он поднялся и вышел за дверь.
***
— Давай, дитя моё! Выпивай до дна! — Мира хлопотала вокруг тебя, заставляя опустошить бутылочку с какой-то редкостной гадостью. Она говорила о неких последствиях, которые неминуемо будут, если это не выпить. И что не стоило поступать так неразумно. И как хорошо, что Мастер, которого она подняла на уши, успел вовремя. Ты не слушала. Всё, что тебя беспокоило — это предстоящая ночь в спальне, которую придется делить с главой клана. От одной мысли становилось дурно. Не то чтобы не хотелось его видеть, скорее наоборот. Только с Чоном было безопасно. Но ты боялась, что он может прознать о стычке с Тэ. Какой ты предстанешь в его глазах тогда? Кому Мастер поверит? Чью сторону примет? Своего соратника, с которым за столько лет плечом к плечу прошел огонь и воду? Или чужачки, которую знает лишь несколько дней? Ты до сих пор ощущала стыд и вину, как будто по своей воле совершила что-то непотребное, порочное, не заслуживающее прощения и понимания. Позволила этому случиться.
— Лиа, — окликнула служанка.
— Мира, мне страшно… — прошептала ты еле слышно.
— Лиа, детка, тебе надо отдохнуть и придти в себя, — она по-матерински приобняла тебя. — Мастер сегодня ночью будет отсутствовать, так что можешь со спокойной душой отсыпаться. Тебе нужны силы.
— Отсутствовать? Но почему? — не верилось своим ушам. Он-таки оставил тебя. Одну! Запретив при этом ночевать с Мирой. В горле неприятно засаднило.
— Охотники уходят на ночной промысел сегодня, — женщина вздохнула, а ты поёжилась, вспоминая о жестоком морозе там, за глухой дверью, и вьюге.
— Когда они вернутся?
— Только утром…
Тебя разбудил шум снаружи. Потерев глаза, ты озадачено села на кровати. Из коридора доносились чьи-то громкие грубые окрики, причитания, тяжелый топот и железный звон. Ты испуганно вскочила на ноги, подсознательно чувствуя неладное, и в ту же секунду дверь широко распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся, растрёпанная и заплаканная Мира в одной сорочке, в глазах её плескался страх:
— Ох, Лиа, детка! Нам нужна твоя помощь! — она посторонилась, пропуская вперед толпу охотников. Четверо мужиков — Джун, Джин, Шуга и Хоби — взмыленные, со слипшимися волосами, в кровавых подтёках и грязи, внесли в комнату на своих плечах щит, на котором лежал… окровавленный бесчувственный Чон. Ты в ужасе ахнула, прижав руки ко рту, чувствуя как к горлу резко подкатывает мучительная тошнота и липкий страх покрывает с ног до головы, парализуя тело. Видя, как начинают шататься стены и черные пятна плывут перед глазами, ухватилась рукой за столик, чтобы не упасть.
— Куда? — рявкнул Шуга, приводя тебя в чувство.
Ты опрометью кинулась к кровати, сдёрнув с нее белье, оставив только белую простынь, указала на нее:
— Сюда! Осторожнее! На раз-два-три…
Охотники ловко перенесли бессознательное истерзанное тело предводителя на кровать и застыли в ожидании твоих указаний. Ты уже вытаскивала из-под кровати свой медицинский саквояж:
— Мне нужны тазы с теплой водой, много воды. И чистые, стерильные тряпки. Тоже много. Бинты. Спирт, — ты повернулась к Чону и внутри всё оборвалось. Нет, глаза обманывают тебя. Это просто кошмарный сон. Сон! Тебя вновь замутило. Зажмурив глаза, глубоко отдышалась. Прочь эмоции! Нельзя терять драгоценное время. Ты проверила дыхание Мастера. Потом схватила его за запястье, прощупывая пульс. Неровный, слабый, но стабильный. После принялась тщательнее осматривать, стараясь не обращать внимания на головокружение. Рана на левой скуле. Разодранное плечо. Сбитые в кровь костяшки пальцев. И глубокий проникающий порез на боку. Множество царапин. Снова взглянула на мертвенно-бледное лицо: должно быть он потерял много крови. Кости на руках-ногах целы, переломов нет.
Ты нервно выдохнула: — Хорошо. Нужен чистый нож. Нитки. Мира, самая толстая и крепкая игла. Травы, — ты перечислила их наименования. — И быстрее!
Воины со служанкой поспешили прочь из комнаты.
Ты вытаскивала из сумки склянки и мази, медицинские приборы. Руки дрожали, пальцы плохо слушались, слезы капали с подбородка. Видеть искалеченное тело Мастера было невыносимо. Господи, лучше бы он сейчас с тобой ругался! Или игнорировал. Целый и невредимый. Это ты во всем виновата. Если бы держала себя в руках, если бы не попыталась сбежать, ничего бы не произошло. Он был бы здесь. Пусть угрюмый, рассерженный, мрачный, но живой! Впервые ты ощущала себя такой никчемной, беспомощной, бесполезной. Судорожные всхлипы давили на ребра и раздирали грудную клетку. Страх прошивал насквозь смертоносной молнией.
— Не смей оставлять меня, Чон! — произнесла ты срывающимся голосом, касаясь его лба. — Слышишь? Пожалуйста…
Вернулись охотники со всем необходимым. Мира принесла тряпки. Ты выгнала всех из комнаты, задержав только Джуна на минуту.
— Нечисть, — коротко ответил тот на немой вопрос. — Наткнулись на новое гнездо. Невероятное количество. Больше половины перебили, пока глава стоял на ногах, — он пристально посмотрел на тебя.
— Еще раненые есть?
— Обойдемся. Главное, вылечи его! — воин крепко сжал пальцами худое плечо, дождавшись утвердительного кивка, покинул спальню.
Ты успела промыть и обработать рану на щеке, продезинфицировать, заштопать и перевязать плечо. И сейчас занималась порезом на боку раздетого по пояс Чона. Каждые пять минут проверяла его пульс и температуру тела, чтобы не допустить критической ситуации. Сосредоточившись только на операции, ты старалась не думать о том, что перед тобой лежит растерзанный любимый мужчина. Любимый? Да. Пора признаться себе в этом. Только увидев тяжело раненного с обескровленным лицом Чона, осознала это, как ясный день. Ты любишь его. И не можешь потерять. Его жизнь сейчас полностью была в твоих руках.
В маске и в перчатках, ты низко склонилась над раной, постепенно восстанавливая каждый поврежденный сосуд. Работа эта требовала ювелирной точности и аккуратности. Пот застилал глаза и приходилось вытирать его рукавом рубашки. Глаза болели и слезились от напряжения. Пальцы немели от усталости. Спину ломило в согбенном положении. Ты потеряла счет времени, но это мало беспокоило. Уже накладывала последние швы, когда рука Чона дёрнулась и он слабо зашевелился. Взволнованно подняв голову, внимательно вгляделась в его лицо. Глава клана, страдальчески сдвинув брови и запрокинув голову, тихо простонал от боли. Тебя словно кипятком обожгло и обварило от этого звука. Ресницы его задрожали и он медленно приоткрыл глаза. Ты торопливо сняла маску. Смочив в тазу с водой чистую тряпку, промокнула ему взмокший лоб.
— Риа… — еле слышно прохрипел Чон.
— Ш-ш-ш… Тихо. Тебе сейчас не стоит разговаривать, — ласково прошептала ты. Лицо мелко подрагивало от сдерживаемых рыданий. — Побереги силы. Ты очень слаб.
Чон сглотнул и облизнул пересохшие бледные губы. На лбу снова выступил пот, он прикрыл ненадолго глаза, превозмогая пронзивший его приступ, потом снова посмотрел на тебя мутным взором:
