Ты приветственно поклонилась. Мира достала из горы отглаженного белья разыскиваемую вещь и подала ее охотнику. Тот обрадованно принял жилетку из рук женщины и собрался было уже удалиться, но потом как будто что-то вспомнил:

— А, кстати! Доктор, вы же из села Низовичи?

Ты в удивлении расширила глаза: — Да… Откуда вы узнали? Я не упоминала об этом…

— Невеста у него там, — хитро улыбнулась Мира. — Вот он и таскается тайком к своей избраннице туда.

Хоби покраснел, что совсем не вязалось с образом грозного воина.

— Кхм… Вам никакие новости не передавали еще? — спросил он.

— Новости? Нет, — ты отрицательно покрутила головой.

Хоби нахмурился: — Странно…

— У вас есть какие-то известия? — вскочила ты на ноги, осенённая догадкой.— Пожалуйста! Пожалуйста, не молчите… Я прошу вас…

Охотник замялся, задумчиво считывая с твоего встревоженного лица эмоции. Будто прикидывал все «за» и «против». Потом с серьёзным видом, глядя прямо в глаза, сообщил:

— Марк очень плох. Говорят, его дни сочтены. Я думаю, вы имеете право знать, — оставив тебя, остолбеневшую, с этими словами, он скрылся за дверью.

— Лиа, дитя моё… — подошла Мира, сочувственно взяла за руку. — Мне очень жаль…

А тебя словно наотмашь огрело. «Марк умирает. Марк умирает! Умирает!» — лихорадочным веретеном крутилось в мозгу. Уже неделя прошла, а ты ни сном, ни духом. Единственный близкий человек, оставшийся на этой Земле. Больше никого родного не было и нет. Ты останешься совсем одна. Ведь ты ему обещала! Обещала выходить! И подвела так жестоко. Бешеное чувство вины накрыло с головой, пронзая тело ядовитыми стрелами. К горлу подкатила муторная тошнота. Ты стояла ни жива, ни мертва, стискивая побелевшими пальцами простыню. Слезы потекли по щекам горьким потоком. Что теперь делать? Как быть? «Вам никакие новости не передавали?» О чем он вообще говорил? Кто может что-то передать, если ты видишься только с Мирой, которая никуда не выходит! И с Чоном… «Кто для тебя Марк, Риа? Насколько вы близки?» Чон! Ты, ахнув, прижала руку ко рту, а потом бросилась за дверь.

— Ты знал! Ты всё знал! — влетела как метеор в спальню. Чон сидел на стуле и протирал меч, готовясь к очередной вылазке. Он поднял голову и, оглядев запыхавшуюся побледневшую тебя, поставил меч в стойку. — Почему не сказал?! — ты в отчаянии сжала кулаки. Слезы по новой брызнули из глаз. Кто знает, как долго молчал Мастер. Может был бы еще шанс что-то изменить, узнай ты раньше. Он ведь понимал, как это важно! Знал, что ты даже в Шторм рискнула выйти, жизни своей не жалея, ради Марка.

— А что бы это изменило? — глава клана посмотрел исподлобья и встал.

— Ты знал, как меня это беспокоит! Как мучает! И промолчал! — ты бросилась на него, колотя кулачками крепкую обнаженную грудь. Хотелось причинить ему боль. Такую же жгучую и колкую, какую ты сама сейчас испытывала. Пробить его невозмутимую броню. Чтобы он прочувствовал, каково это! Бессердечный чурбан!

Мастер перехватил твои руки:

— Ты все равно ничего не можешь сделать, Риа!

— Он умирает там! Я ему обещала… Я не могу его бросить! Он ждёт меня! — ты захлебывалась удушливыми рыданиями, продолжая кричать на предводителя, пытаясь достучаться до него.

— Риа, тут нет твоей вины… — тихий шёпот проник в самую глубь, оседая в животе ледяной глыбой.

— Я ненавижу тебя, Чон! — сгоряча выпалила ты и, вырвавшись из его рук, выбежала из комнаты.

Глава клана обессилено опустился на стул и, зарывшись пальцами в волосы, мучительно простонал.

Вернувшись обратно в прачечную, ты бросилась к стопке чистого белья, выуживая оттуда теплые вещи.

— Лиа, детка, что случилось? — взволнованно закудахтала Мира.

Ты, спешно натягивая на себя теплые мужские штаны и меховые кофты, молчала. Потом метнулась к шкафу и вытащила свой полушубок, что висел там вычищенным с того момента, как тебя нашли. Пошарив по верхней полке, достала первую попавшуюся меховую шапку.

— Господи! Да что же это делается-то? — всплеснула руками служанка. — Лиа, ты же не собираешься…

— Собираюсь! — ты не осознавала, что творишь. Лишь слышала подгоняющее «Быстрее! Быстрее!», отдающее эхом в голове.

— Ты же погибнешь, глупая! Остановись!

— Прости, Мира, — ты порывисто обняла её. — Я не могу тут оставаться. Прощай.

— Лиа!

***

Ты неслась по темному коридору, освещенному лампадами. Мира, по правде сказать, была находкой для шпиона. Она уже давно в подробностях рассказала об устройстве подземного города, его входах-выходах, обо всех комнатах и спальнях. Благодаря ее болтовне, в голове хранился теперь целый его план. Поэтому ты приблизительно знала и понимала, куда нужно двигаться.

Выход наружу должен был быть в северном крыле общины. Ты бежала, не останавливаясь. Будто боясь придти в себя и передумать. Уперевшись наконец в тупик с дверью, подергала ручку. Заперта! Поковыряв пальцем замочную скважину, сдернула шапку и решительно выдернула из пучка волос тонкую спицу. Как же повезло, что ты решила сегодня собрать мешающиеся волосы и воспользовалась Мириными вязальными спицами. Ковыряться пришлось долго. Ты успела уже вся взопреть в тёплом обмундировании, капли пота стекали по вискам, по шее, затекая за воротник. Тело пылало разгоряченным жаром.

Ты совсем не думала об опасности. О том, что простым смертным сквозь Шторм не пробраться. О том, что это верная погибель. Единственный, кто сейчас стоял перед глазами — Марк. Родной Марк. Тяжело умирающий далеко, страдающий, цепляющийся за жизнь. Ждущий тебя и до последнего верящий в чудо. Тебе надо к нему. Чего бы это не стоило. Должна хотя бы попытаться, иначе никогда не сможешь простить себя за то, что так равнодушно бездействовала. Замок щелкнул и ты, обрадованно вскочив на ноги, потянула дверь на себя.

Она была невероятной толщины и безумно тяжелой, словно каменной. Ты напрягала все свои силы, но та поддавалась плохо и неохотно. В образовавшуюся тонкую щель вдруг подул сильный ледяной ветер, обдавая тебя колючим снегом, забираясь под кожу и пробирая до костей. Пламя в лампадках затрепыхалось. Задыхаясь, в последнем усилии ты налегла на дверь всем телом, отворив её настолько, чтобы можно было хоть как-то протиснуться. Руки упёрлись в стальную решетку. Замков на ней не было. Пошарив руками по металлу, вернулась обратно в коридор. Где-то здесь, значит, должен быть механизм её поднимающий.

Ты слепо елозила по стенам руками, двигаясь медленно и осторожно, боясь пропустить малейший выступ. Пока не наступила ногой на слегка выступающий в полу камень. Послышался скрежет, решетка медленно стала отодвигаться в сторону. Не теряя ни минуты, ты проскользнула в открывшуюся щель наружу. Но не успела сделать и пары шагов, как порывистый ветер жестоко швырнул тебя обратно, впечатав в стальную раму и начисто выбив дух. Тебя придавило к воротам так, что вдохнуть было сложно. Словно задавило телегой, груженной камнем, размозжив грудную клетку. Вьюга зло хлестала по щекам, царапая лицо ледяной крошкой в кровь. Внутренности больно обожгло морозом, аж искры из глаз посыпались. Ты вцепилась руками в стальные толстые прутья, не замечая, как кожа неприятно липнет к металлу, и попыталась сделать хоть шаг. Ничего не получилось.

Ты отчаянно билась с Полярным штормом, понимая, что сил не хватает. Этот жуткий смерч играючи переломит тебя пополам и выкинет. Паника прокралась в мысли, отрезвляя. Ты просто сгинешь в снежной пучине без следа. Метель ударила очередной пригоршней острого снега в лицо, ты прикрылась локтем и сипло закашлялась. Через секунду поняла, что с трудом различаешь окружающее. Зрение стремительно размывало, потому что глазные яблоки стали покрываться тонкой ледяной коркой. Это конец!

Внезапно чьи-то руки схватили тебя за ворот полушубка и резким рывком втянули внутрь землянки. Послышался снова скрежет ворот и гулкий удар двери об дубовый косяк. Тебя грубо цапнули за грудки и с силой припечатали к стене. Так, что даже сквозь плотную одежду прочувствовался спиной каждый камешек и выступ. Ты испуганно зажмурилась, а потом открыла глаза, еле-еле разлепив заледенелые ресницы. Поморгав, наконец вернула себе зрение и смогла сфокусироваться.