Такой жизнью Фириан прожил больше года и другой судьбы себе не искал, но сейчас, когда ему исполнилось двенадцать, а весна скоро должна была перейти в лето, мальчик чувствовал, что без больших перемен ему не обойтись. Как и свойственно для этого возраста, его тело быстро росло и с каждым годом концентрировало в себе все больше энергии. Скоро наступят жаркие дни, и одной поркой в неделю ему, пожалуй, уже не обойтись! А дальше что будет? Нет, он совсем не против этих процедур, они для него даже сладостны, но и сладкого в жизни лучше иметь понемножку. Вот бы найти способ постоянно и с пользой для дела сбрасывать излишки накопленной энергии!
* * *
- Мам, а вам с папой никогда не хотелось завести еще одного сына? Ну, или дочь?
- Фири, да у нас с одним тобой проблем выше головы! - отшутилась Гвена. - Вот представь, родилась бы у нас еще одна такая живая батарейка. Вы ж передрались бы между собой, кому из вас соседей лечить! Да и старая я уже, сынок, чтобы рожать...
- Мам, а я и предлагаю тебе кого-то рожать, можно же взять и из детдома. И не батарейку, конечно же, а совсем наоборот, энергетического вампира, чтобы он у меня лишнюю энергию оттягивал. Там ему такому наверняка живется плохо, а со мной ему будет хорошо. Только он должен быть не слишком маленький, чтобы мог меня сопровождать.
- Фири, ты думаешь, сейчас так просто усыновить чужого ребенка? Да за ними сейчас очереди выстраиваются!
- За маленькими и здоровыми - да. А больные школьники, думаешь, кому-нибудь нужны? Тем паче энергетические вампиры? Да от такого любые усыновители быстро сбегут!
- А как нам с отцом определить, что это именно тот, кто тебе нужен? У него ж на лбу не написано будет, что он вампир.
- Мам, вне достаточно их фотографии увидеть, и я на расстоянии почувствую, кто он такой. Фотопортреты потенциальных кандидатов на усыновление вам ведь точно дадут посмотреть, вы их скопируйте, вот я и выберу, кого мне надо. Это серьезно, мам! Я чувствую, что вскоре не смогу держать в узде свои энергетические потоки, ну, разве что меня пороть ежедневно. Но такой жизни, боюсь, я уже сам не вынесу.
- Ну, хорошо, я поговорю с отцом, может и найдем тебе вампиреныша.
В детском доме, куда обратились супруги Дати, к судьбе своих воспитанников относились серьезно и попытались было устроить допрос кандидатам в усыновители, но бутылочка со снадобьем, изготовленным из крови Фириана, решила все вопросы. При этом никто у сотрудников детдома даже не представлял, каким образом посетители раздобыли эту панацею, все знали, что данное лекарство циркулирует на черном рынке и стоит бешеных денег. Стало быть, потенциальные усыновители - люди состоятельные и готовы тратиться на здоровье своего будущего ребенка. Приняв лекарство в дар, директор детдома дал гостям за ознакомление личные дела всех воспитанников, те их старательно перекопировали и ушли, обещав скоро вернуться с уже принятым решением.
Не прошло и недели, как они вновь появились в детдоме с заявлением на усыновление семилетнего Рувиана. Директор не смог скрыть своего удивления. Этот маленький заморыш, обладатель кучи серьезных диагнозов, медленно угасал, и все вокруг сошлись уже во мнении, что он не жилец на белом свете. Сперва его пытались еще лечить, да все без толку. Сверстники откровенно его чурались, гнали подальше от себя и ни за что не хотели принимать в игры. Взрослые, к которым он тянулся, тоже ощущали к нему подсознательную неприязнь и не шли на близкий контакт. Потенциальные усыновители всегда обходили его стороной. Руви уже отчаялся когда-нибудь обрести семью и, кажется, вполне смирился с собственной близкой смертью. И вдруг состоятельная пара зачем-то выбирает именно его! Бывают же еще в жизни чудеса.
Сбыть с рук постоянный источник хлопот не отказался бы ни один директор казенного заведения, так что все бумаги на усыновление Рувиана были составлены в кратчайший срок. За своим новым сыном чета Дати приехала не одна, а вместе с очень красивым подростком, что вызвало у сотрудников детдома дополнительный шок. Так они, выходит, вовсе и не бездетные? Так зачем им этот практически инвалид, когда у них и так уже есть сын - красавец? Врач детдома, пока Руви собирал свои вещи и со всеми прощался, отозвала в сторонку Гвену и поинтересовалась, а давно ли их старший отпрыск узнал, что у него скоро появится маленький брат, и не станет ли он теперь ревновать?
- Так именно Фириан его и выбрал, - улыбнулась Гвена, - а вовсе не мы с супругом. И вообще все это усыновление - его собственная инициатива.
Вот это уже было совсем за гранью понимания скромного детдомовского врача. Старший мальчик захотел себе живую игрушку, и родители пошли у него на поводу? А осознает ли он хоть, что "игрушка" эта тяжело больна, нуждается в длительном серьезном лечении и вообще, скорее всего, долго на этом свете не протянет? Или это такой странный альтруизм, граничащий с мазохизмом? Она уже по себе знала, как тяжело выносить физическую близость с Руви. Как ни жалко его было, но когда он к ней подходил, ей подсознательно хотелось убраться подальше. Наверное, и дети испытывали точно такие же чувства, потому и превратили его в отверженного парию.
А дальше на ее глазах случилось и вовсе невообразимое. Руви вышел из здания за руку с новой мамой, весь какой-то заторможенный, кажется, еще не в силах поверить своему счастью. Увидел старшего мальчика, стоящего рядом с роскошной автомашиной, робко взглянул на него, замер на месте. Тут Фириан ему улыбнулся, и малыш, вырвав свою ручонку из материнской руки, со всех ног бросился к новому брату, ткнулся носом ему в живот, обхватил руками за талию и никак не хотел отцепляться, да и старший не делал попыток его отцепить. Так они простояли несколько минут под недоуменными взорами провожающих, наконец Руви, все еще не отцепляясь от Фириана, повернул к людям свою мордашку, и такого беспримесного счастья на этой детской физиономии еще не видели никогда!
Старшие Дати с немалым трудом уговорили обоих детей забраться, наконец, на заднее сиденье лимузина, после чего автомобиль отъехал, оставив в недоумении всех провожающих. Те осознали уже, что их Руви по невероятному стечению обстоятельств выпала в жизни счастливая карта, но смысла произошедшей на их глазах сцены понять были не в состоянии.
Все выданные им рекомендации по лечению Рувиана старшие Дати сразу же отправили в мусорное ведро. И безо всяких медицинских процедур, просто не отлипая от Фириана, малыш как-то незаметно избавился ото всех своих болячек и обрел вкус к жизни. Донимая родителей и старшего брата вопросами, он быстро наверстывал то, чего недобрал в раннем детстве, и стал весьма общительным и активным мальчуганом, вот только общаться предпочитал не со своими ровесниками (негативный опыт подобного "общения" довлел на ним с детдомовских лет), а со взрослыми и приятелями Фириана. За последним он постоянно ходил хвостиком.
Друзья Фириана ворчали сперва, зачем он всюду таскает с собой новообретенного мелкого братца, но тот сразу же поставил вопрос в максимально жесткой форме: либо Руви примут в их компанию, либо он и сам из нее уйдет. Без Фириана компания себя уже не представляла и потому вынуждена была смириться с присутствием малыша. Руви, впрочем, тоже не наглел, пользуясь своим положением единственного маленького среди больших, во "взрослые" разговоры не лез, старался всем услужить по мере сил и не ныл во время долгих прогулок, что, мол, устал и хочет домой. Да и не уставал он ничуть в присутствии старшего брата, словно у него самого внутри был аккумулятор, который он постоянно мог подзаряжать.
Скандал вышел, когда лето кончилось и Руви настала пора идти в школу. Нет, против учебы он ничего не имел, вот только сидеть хотел не в своем классе, а за одной партой с Фирианом. Уламывали его чуть ли не всем педагогическим коллективом. Доказали, наконец, что на уроках старших ему будет скучно и непонятно, что он так ничему не выучится. Малыш смирился, занял отдельную парту (сидеть с ним рядом одноклассники инстинктивно не жаждали), учебные задания выполнял прилежно, но стоило прозвучать звонку на перемену, и он немедленно срывался с места и несся в тот кабинет, где в данный момент находился класс Фириана, врывался, плюхался рядом с ним на сиденье или прямо на парту, с улыбкой встречал тупые шутки в свой адрес, терпел, когда его тискали старшие девчонки, и даже позволял себя отшлепать, разложив на столе. Притворно ойкал, конечно, но при этом с такой счастливой рожицей, словно приятней процедуры для него просто не существовало. Все хорошо, когда старший брат рядом!
