Дни, между тем, прибывали, и внутренняя энергия мальчика стала нарастать темпами, каких не было никогда прежде. Он быстро исцелил у соседей все болячки, образовавшиеся за зиму, и не знал уже, кому еще предложить свои услуги. Ехать в ближайший город, что ли, и там приставать к прохожим с предложением их полечить? Так не поверят же, да еще, чего доброго, сдадут его в полицию!

Выход обнаружился совершенно случайно, что, впрочем, в жизни Фириана случалось не раз и не два.

Идя босиком по широкой тропе, мальчик вдруг почувствовал резкую боль, ойкнул и схватился за ступню. Точно, стекло! Какой-то дурак расколотил бутылку и поленился убрать осколки с дорожки, а Фариан, не имевший привычки смотреть себе под ноги, очень неудачно на один из них наступил. Ранка, конечно, быстро затянулась, но несколько капель крови успели оросить вытоптанную землю. Очистив тропинку от стекла, мальчик двинулся дальше и почти было уже забыл об этом досадном происшествии, но через неделю, проходя той же тропой, он с удивлением узрел посреди нее буйную растительность. И это там, где раньше росло всего несколько не до конца вытоптанных былинок! Стоп, да ведь именно здесь ему случилось поранить ногу.

Решив, что это все не случайно, Фириан захотел поэкспериментировать. У одной из яблонь крупная ветвь уже почти лишилась листьев и должна была вот-вот засохнуть. Мальчик полоснул себе по пальцам острым кухонным ножом и выдавил несколько капель крови на ее кору. Результат не заставил себя долго ждать: на почти что высохшей ветке вдруг появились многочисленные новые зеленые побеги.

Фириан был доволен собой, но все еще сомневался: а вдруг эта его новая способность воздействует только на растения? Надо было найти какое-нибудь нуждающееся в лечении животное и опробовать силу своей крови на нем. Тут очень кстати ему подвернулась молодая дворняжка, неосторожно перебегавшая дорогу и попавшая в итоге под машину. Теперь она передвигалась на трех лапах, четвертую, поврежденную, держа на весу. Что ей хотят помочь, она поняла не сразу и Фириана сперва облаяла и даже чуть не укусила. Но он ей не дался, сумел как-то утихомирить и, вновь порезав себе пальцы, смочил кровью пострадавшую собачью ногу. Та на удивление быстро срослась, а благодарная шавка вдруг возомнила себя домашней и не отходила от Фириана, стоило тому выйти на улицу. Родители, увы, заводить собаку не жаждали и пустить животное в дом категорически отказались.

А в августе Гвена и Эльхан, взяв одновременно отпуск, преподнесли сыну нежданный подарок - поездку на один из заграничных нудистских курортов. Фириан прежде и дальше соседнего города ни разу не выезжал, а тут вдруг такое! Теплое море, субтропическая растительность, и при этом все вокруг ходят нагишом! Курорт этот оказался целым городком с кучей кафе, ресторанов, всевозможных увеселительных заведений и спортивных объектов. Дождей в это время года здесь почти не было, и Фириан просто купался в жарких солнечных лучах, чувствуя себя тут как рыба в воде.

Народ на этот курорт собирался из разных стран, но подавляющее большинство все же составляли чернявые местные жители, и Фириан с его золотой копной волос привлекал к себе всеобщее доброжелательное внимание. И это он еще свои лечебные способности не успел никому продемонстрировать! А между тем усвоенная энергия просто распирала мальчишку, пора было на кого-то ее сбрасывать, не на растения же, которые при здешнем мягком климате и регулярном поливе и так прекрасно себя чувствовали.

Быстро освоив здешний язык, Фириан легко сошелся со сверстниками и даже стал центром притяжения в этой компании, поскольку был общителен, незлобив, очень симпатичен и неутомим в играх. Конечно, ребятам случалось при этом падать и ушибаться, и тут уж он развернулся, залечивая им синяки и ссадины. Слухи о юном целителе быстро вышли за пределы мальчишеской компании, но взрослые к нему пока еще за помощью не шли, хотя уже умилялись и даже прозвали его Солнышком.

Один из его новых приятелей, Поль, однажды притопал на пляж со странным украшением на ягодицах. Куча болезненных на вид красных полосок заинтересовала Фириана, и он поинтересовался у Поля, чем это его так отделали, кто и, главное, за что?

- Да это папаша мой розгами, - скривился пострадавший. - Ну, помнишь, рядом с нашим бунгало фиговое дерево растет? Фиги-то уже созрели, только с земли их не достать, а на крышу большая ветка почти что ложится. Ну, я и полез туда за плодами. Не учел только, что крыша покатая, а черепица на ней гладкая. Ну, у меня ноги и заскользили, чуть не сверзился, хорошо хоть за антенну успел схватиться. Меня потом оттуда снимали. Ну, папаша и разозлился, нарезал прутьев и меня ими... До сих пор болит!

Ну, от боли Фириан своего приятеля избавил тут же, да и краснота под его ладонями поблекла, но сам процесс наказания мальчика очень заинтересовал. Он упросил Поля, чтобы тот познакомил его со своим отцом Анри, и при первой же встрече постарался обаять этого сурового мужчину. Когда контакт был установлен, Фириан с замиранием сердца спросил, а не мог бы Анри и его вот так же отхлестать розгами?

- А тебя-то, Солнышко, за что? - поразился тот.

Фириан, потупившись, ответил, что дома его никогда не наказывают, а энергии в нем полно, и она постоянно требует выхода, и он боится, что не сможет сдержаться и направит ее на что-то непотребное. Он бы и родителей своих об этом попросил, но они никогда этим не занимались и даже не знают, как это делается, а он, Фириан, почему-то уверен, что ему это необходимо. Тут он поднял глаза и одарил мужчину таким умоляющим взглядом, что Анри просто не смог ему отказать.

- Для профилактики, стало быть... Ну тогда, Солнышко, смотри, вон там рядом с домом верстак, на котором я Поля драл, забирайся на него и жди, а я пока отойду за прутьями.

Фириан направился к верстаку, на котором, похоже, недавно работали. Вон, и стружку не успели смести, и инструменты с краю лежат: рубанок, долото, киянка и нож с острым концом, предназначенный для резьбы по дереву. Сдув стружку, мальчик растянулся на верстаке, как на пляжном лежаке, и даже усмехнулся, увидев округлившиеся глаза Поля, который никак не мог поверить, что кто-то добровольно готов лечь под розги, которых он сам всеми силами старался избежать.

- Фири, ты совсем уже, что ли?...

- Спокойно, друг, просто я чувствую, что мне это надо.

- Ты ж не знаешь, как это больно!

- Ну, вот сейчас и узнаю.

Отчаявшись переубедить явно спятившего приятеля, Поль с сожалением отошел в сторону, впрочем, далеко уходить не стал, все же интересно было поглядеть, как будут драть другого. А тут уже и Анри подоспел с нарезанными прутьями персикового дерева.

Боль от розог действительно оказалась жаркая и сильная, какой Фириану испытывать еще не доводилось. Он шипел сквозь зубы, ойкал, дергался и извивался под ударами, разве что в голос не орал и не пытался удрать с верстака. Анри даже в пример его привел переминающемуся рядом сыну:

- Смотри, как принимать наказание надо, его, вон, в первый раз дерут, а он терпит, а тебя всякий раз держать приходится, чтобы не смылся и руками не прикрывался!

Анри не собирался особо сильно хлестать лежащего перед ним послушного мальчугана и несколько раз порывался закончить порку, но Фириан, перетерпев боль, и не думал слезать с верстака и всякий раз требовал: "Еще!". Он ощущал, как разогревается, как накопленная его телом энергия поступает в кровь, и это было сродни ощущению экстаза. И лишь когда ему показалось, что кровь в нем вот-вот закипит, он выкрикнул: "Хватит", и был тут же отпущен.

Зад немилосердно саднило, но Фириан этой боли не замечал, все равно скоро сама пройдет, сейчас ему срочно надо было избавиться от распиравшей его энергии и желательно с пользой для дела.

- Скажите, а у вас нет, случаем, какого-нибудь больного родственника? - спросил он Анри, едва слез с верстака.

- Ну, тетка моя сейчас лечится от рака кожи, - промолвил тот, припоминая, что говорили о целительских способностях этого странного мальчугана, и недоумевая при этом, как он собирается помочь, да еще на расстоянии?