С небольшой высоты четко виднелись Ворошиловка, Показной, Ново-Мунталь и холмы, где проходил оборонительный рубеж фашистов. Совсем близко отсюда залегли подразделения передовых батальонов. Даже при первом знакомстве с обороной вызывало удивление требование командарма наступать с темпом 20–25 км в сутки. Такой темп возможен только при наступлении на поспешно занятый незначительными силами рубеж.
До вечера штаб планировал наступление. Мало данных. Только после, когда все отработанные документы легли в папки и замыслы стали претворяться в дела, схемы начали обрастать подробностями: обозначались опорные пункты, огневые точки, проволочные заграждения, паутина траншей.
Штаб отрабатывал каждый документ с обычной тщательностью. Там, где не хватало конкретных данных, их заменяли расчеты и прогнозы возможных действий противника. Вырисовывалась сплошная, глубокоэшелонированная оборона. Степь разрезал противотанковый ров. Впервые в нашей полосе встретилось такое сооружение, и оно убедительнее всего показывало, что фашистская армия вообще стала пугливее.
С наступлением темноты во всей полосе наступления дивизии стали действовать разведгруппы. Они разглядели на дне рва спираль Бруно и мины. Медленно вскрывалась огневая система и инженерные сооружения в обороне. За три часа до атаки был доставлен пленный. Подтвердилось, что в ходе планирования боя штаб в основном правильно оценил состав и группировку врага.
В 10 часов 26 сентября дивизия в составе 10-го гвардейского стрелкового корпуса 44-й армии перешла в наступление, имея в первом эшелоне два полка. Противник открыл огонь по боевым порядкам. Более успешно продвигался 308-й полк. У него больше средств усиления, меньше ширина полосы наступления. Преодолев противотанковый ров, гвардейцы ворвались в первую траншею. На наш НП был доставлен пленный офицер с документами штаба батальона. На карте у него — схема обороны первой позиции с подробностью до огневой точки. Оказалось, что захват штаба батальона противника произведен под руководством зам-комбата старшего лейтенанта В. А. Чмеля. В одной цепи он шел в атаку с бойцами.
311-й полк несколько задержался в противотанковом рву. Совсем рядом — дома Ворошиловки, из которых враг вел сильный огонь. Кому-то надо было первому сделать рывок. Таким смельчаком оказался заместитель командира второго батальона капитан Б. А. Ивановский. Он вскочил на край рва и с возгласом: «За Украину, к Днепру!
Ура!» — бросился вперед. Он верил, что не окажется одиноким — гвардейцы дружно поднимутся за ним. Знал: воины залегли в противотанковом рву не от страха перед врагом, а для того, чтобы перевести дух, собраться с силами, оглядеть огневые точки, прикинуть для себя более выгодный маршрут для броска. Рывок замкомбата и дослужил тем самым толчком, который пружиной подбросил роты в атаку. На широком фронте подразделения ворвались в Ворошиловку и завязали уличные бои.
Из подвигов таких людей, как Б. А. Ивановский и В. А. Чмель, вырастал, по существу, успех. Всегда, в любом доле, а тем более в бою, нужен смельчак, способный первым броситься в огонь и показать, что «смелого пуля боится».
Продвижение частей шло медленно. Вскоре наступило равновесие сил. Уже не чувствовалось того превосходства, с которым начиналась наша атака. Оставалась надежда на второй эшелон. Его ввод должен изменить ход боевых действий. Где же его вводить? Полки первого эшелона вели напряженные бои за опорные пункты в районах Показного и Ворошиловки, между ними образовался промежуток. Вводом в него 305-го полка мы могли создать для противника угрозу выхода в тыл этим опорным пунктам, что не могло не сказаться на успехе действий полков первого эшелона. К тому же имелись данные, что фашисты ослабили этот участок, перебросив часть своих сил на поддержку войск, занятых боем за Ворошиловку и Показной.
305-й полк с ходу вклинился в оборону врага, сделал внушительную «вмятину» и, отражая контратаки, захватил ряд сильных опорных пунктов. Отважно воевали гвардейцы этого полка. Командир четвертой роты капитан М. П. Чеверда выдвинулся с одним взводом и двумя расчетами ПТР вперед, в лесопосадку. Когда до батальона противника развернулось для контратаки, взвод внезапно обрушил по нему огонь. Враг не ожидал такого удара, пехота повернула вспять. Комбат капитан Я. И. Кисляк, воспользовавшись благоприятными условиями, поднял подразделения в атаку и начал теснить противника. В ходе этого боя было уничтожено 2 танка, 3 штурмовых орудия и более роты пехоты.
День клонился к вечеру, но огневой бой не стихал. Мы отвоевывали теперь уже не километры, а метры земли. Начальники штабов полков были единодушны в мнении о том, что сопротивление противника возросло. Обстановка усложнилась. Начальник разведки майор К. С. Михальченко пришел к выводу, что за ночь противник усилит свою группировку на направлении Показного. Командующего артиллерией подполковника Б. А. Харкевича беспокоила задержка в подвозе снарядов. В артчастях осталось 0,3 боекомплекта. Начальник тыла майор И. Л. Сухарев сообщил, что весь лимит боеприпасов выбрали, обещали немного дать завтра.
Командир дивизии полковник С. И. Дунаев спросил мое мнение о том, как целесообразнее развивать завтра успех. Мое предложение сводилось к тому, чтобы за ночь поставить на прямую наводку не менее трети пушечных батарей. Стрелять только по видимым целям. Б. А. Харкевич всегда был за новое, если оно помогало выполнить боевую задачу. Он очень бережно относился к своим подопечным и если согласился на такой шаг, значит, иного пути переломить обстановку не видел.
С начальником штаба артиллерии майором П. П. Николаевым оформили распоряжение на выдвижение ночью орудий к ротам первого эшелона. Николаев — мой ровесник, с ним мы всегда находили общий язык. Решал он вопросы быстро и смело. Для контроля за выполнением этих распоряжений ночью направились артиллеристы и офицеры штаба. Они лично проверили: где поставлены орудия, как оборудованы позиции, сколько снарядов на орудие, какая связь у артиллеристов с командирами рот. Проверяющие не фиксировали недочеты, а на месте, не отходя от исполнителей, добивались выполнения положенного.
Рано утром с командиром дивизии выехали на НП, оборудованный вблизи переднего края. Части возобновили наступление. Противник усилил обстрел. Орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой, сразу же открыли огонь по обнаруженным огневым точкам. Стрельба оказалась эффективной. Пулеметные точки, мешающие продвижению пехоты, быстро подавлялись. Подразделения стали продвигаться решительнее. Справа вводилась в бой 49-я гвардейская стрелковая дивизия. С ее вводом все силы 308-го полка нацеливались на захват опорного пункта в Показном. Батальоны майора Н. Я. Чернова и капитана П. Е. Закутнего с двух сторон, как клещами, сдавили в нем группировку противника. Захваченный здесь пленный принадлежал к соединению, которое не отмечалось раньше на этом направлении. Выводы об усилении группировки противника подтвердились.
Вызывало беспокойство медленное продвижение 311-го полка. Подразделения встретили сильное огневое сопротивление. Значительная часть домов Ворошиловки была приспособлена к обороне. Бои принимали затяжной характер. Что мешало полку выполнить задачу? Начальник штаба капитан Д. Т. Онищенко добросовестно восстанавливал события, но сообщал о них коротко, без подробностей. Невольно создавалось мнение, что обстановка на поле боя застыла и командование полка не принимало необходимых мер для ее развития.
Много раз я убеждался, что доложить доходчиво обстановку — тоже искусство. Ведь в ходе напряженного боя, даже если подразделения не смогли продвинуться на новый рубеж, все равно события наращивались и развивались. Изменения происходили у обеих сторон. У противника обнаруживались новые огневые точки, возрастала огневая активность на одном участке и снижалась на другом, проводились контратаки, притом каждая отличалась не только составом привлекаемых сил, но и способами действий, осуществлялся маневр танками и штурмовыми орудиями. Даже незначительные изменения в обороне бросались в глаза и заставляли с большей внимательностью подходить к оценке действий противника.
