Как-то ночью вблизи переднего края обороны 308-го полка я увидел, как связисты прокладывали ровик для телефонного провода. Обычно ковыряли лопатами, работа продвигалась медленно. А здесь нашли плуг, запрягли коня, и ровик вырастал на глазах. Начальник связи полка старший лейтенант В. Г. Куприянов подхватил инициативу командира взвода лейтенанта Г. И. Бондарика и внедрил новшество во всех батальонах.

Начальник связи дивизии майор К. М. Татур в интересах сохранения кабеля на ряде участков заменил его на старые куски колючей проволоки.

Связисты всегда в работе. Днем и ночью. Наличие устойчивой связи — лучшая оценка их труда. На пунктах управления дивизии самоотверженно трудились связисты штабной роты старшего лейтенанта Н. Д. Гусакова и взводов лейтенантов А. X. Енгулатова, В. К. Залесского и старшины С. С. Кулюпина. Чаще всего приходилось иметь дело с Николаем Дмитриевичем Гусаковым. Исполнительный, трудолюбивый и настойчивый в работе, он много усилий вкладывал в организацию связи и воспитание у своих подчиненных бережного отношения к техническим средствам. Часто можно было видеть его за работой на аппаратуре.

— Надо переставить и закрепить по-другому узелок, а то при встряске откажет, — инструктировал он подчиненных и показывал, как и что надо сделать. Большое старание в поддержании устойчивой проводной связи проявлял командир телефонно-кабельной роты старший лейтенант А. М. Бабенышев. В первые же дни обороны весь кабель был зарыт в ровики, и даже при сильных обстрелах плацдарма порыв связи был редким случаем.

Как постоянно наращивалась сеть траншей и ходов сообщения, так и повышалась устойчивость системы связи за счет обходов, соединительных, промежуточных и дублирующих линий.

Задачи в бою, в том числе и оборонительном, всегда выполнялись при самом тесном взаимодействии пехоты, артиллерии, саперов, химиков, а также при активном участии штабов, политработников, связистов, тыловиков… Все эти звенья тесно связаны между собой и составляли единую систему в районе обороны батальона, участка полка и полосы дивизии. Идея проверять все эти звенья в комплексе, по единому плану, с привлечением всех специалистов нашла признание не сразу. До этого проверяли отдельные звенья, но не всю систему. Много тратили времени и сил, но результаты проверок не всегда сказывались на улучшении состояния обороны в целом.

Но потом убедились в полезности и необходимости проверок системы. Эффективность контроля сразу же возросла. Резче обозначились слабые звенья и узкие места, куда требовалось направлять усилия командиров и штабов, больше стало организованности в работе всех органов управления.

На плацдарм приезжали офицеры штаба армии: осматривали, прикидывали его возможности. Однажды побывал здесь генерал И. Т. Шлемин, командующий 46-й армией, в состав которой входила теперь 108-я гвардейская стрелковая дивизия. Внимательно выслушал доклад начальника разведки капитана А. М. Чечулина, заменившего подполковника К. С. Михальченко, который убыл но ранению. Тот докладывал без записей, все данные о противнике прочно отложились у него в памяти. Александр Михайлович определил возможный характер действий противника с началом нашего наступления.

— Можно подумать, что вы изучили план оборонительного боя в штабах противника, — шутливо заметил командарм. — Другого решения на использование резервов у них не будет.

Я тоже поддержал мнение разведчика. Часть резерва противник задействует при бое за первую позицию. Она составляет основу его обороны. Сама местность определила ее особое назначение. Траншеи протянулись над высоким крутым берегом старого русла реки. С них противник держал под огнем все междуречье, а крутизна берега, доходившая до 43 градусов, служила серьезным препятствием для наступающих. Для противника потерять первую позицию равносильно оставить этот рубеж обороны.

Начальник оперативного отделения подполковник Н. В. Попов убедительно раскрыл соотношение сил и средств сторон.

— В ходе наступления придется выделять часть сил дивизии на прикрытие левого фланга, — уверенно заключил он.

— Откуда вы знаете, что слева не будет соседа?

— Я же оператор, товарищ генерал. Местность диктует.

За годы войны офицеры штаба стали мастерами. Мыслили широко, оглядывали всю полосу армии, реально взвешивали возможности.

Один за другим докладывали офицеры. Мы здесь стали старожилами и потому лучше других знали местность, группировку и возможности противника, обстоятельно изучили его оборону.

Командарм не сделал никаких выводов, ни на что не ориентировал, он просто намерен был познакомиться с мнениями старожилов плацдарма и с возможностями соединений по разгрому противника на этом направлении.

На другой день командир корпуса генерал Ф. С. Колчук в ходе штабного учения предложил попробовать прорывать оборону передовыми батальонами. Заманчиво новое, тем более оно оправдалось в Белорусской операции. Но то, что было удачным в одной операции, могло оказаться непригодным для данных условий. Исходя из условий местности первые траншеи в обороне противника заняты основными силами батальонов первого эшелона. Отсюда напрашивалось, чтобы первоначальный удар был мощным, способным разгромить эти подразделения.

— А если противник отведет свои части с первой позиции? — спросил генерал Колчук.

— Не оставит выгодный рубеж. Сомневаться не нужно, — стоял я на своем.

Командир корпуса не опровергал доводы. Отрадно, что к нашему мнению прислушивались, спорили по-деловому. Видимо, еще не все было продумано в планах фронта и армии.

Вскоре дивизия стала жить другими заботами и задачами. Плацдарм, подготовленный к обороне, как и предполагалось, явился исходным районом для наступления. Густая сеть траншей и ходов сообщения, врезанная в него, позволяла скрытно расположить на сравнительно небольшой площади наступательную группировку войск. Заблаговременно созданные дороги, мосты, наблюдательные пункты — все это теперь служило интересам наступающих.

На плацдарм прибывали новые соединения. По всему ощущалось приближение больших событий. Обороне приходил конец. Уже вступил в действие строжайший приказ о соблюдении маскировки: никакого движения в дневное время, все должно застывать перед рассветом. На дорогах обновились шлагбаумы, на просматриваемых участках со стороны противника выросли стенки из камыша и лозы. На Днестре появились подводные мосты. На плацдарме проложили новые дороги, а старые выровняли, сделали шире.

Большая группировка сбивалась на плацдарм. Все подготовленные основные и запасные огневые позиции заняли орудия, минометы, реактивные установки. В отрытых ровиках пролегли пучки разноцветных проводов. Лес наполнился новыми звуками. Машина была поставлена на холостой ход, бегали механики, подливали масло, подкручивали гайки, прикладывали к корпусу ухо, выискивая неисправности и сбои.

Штаб получил фотосхемы обороны противника на всю ее глубину. При наличии такого документа отпали многие сомнения о системе построения обороны за первой позицией. Приходилось только сожалеть, что этих фотосхем штаб дивизии не получал при прорыве таких оборонительных полос, как Голубая линия, на реке Молочной, на Днепре. Там наступали, имея мало данных о противнике. Только в ходе боевых действий вскрывалась его огневая система.

С учетом особенностей построения обороны противника определялся замысел разгрома его группировки. 37-й корпус, имея в первом эшелоне 59-ю и 108-ю гвардейские стрелковые дивизии, прорывал оборону на участке южная часть Талмазов, Чобручу. По решению командира корпуса 108-й дивизии предстояло действовать на левом фланге, прорвать оборону на участке 3,5 км, разгромить противостоящие подразделения противника, овладеть деревней Чобручу, в дальнейшем наступать в направлении Слободзеи.

Без спешки, обстоятельно готовилась Ясско-Кишиневская операция. В боевых документах корпуса и армии многое было тщательно расписано, расчерчено, размечено.