Напарник хотел забраковать сценарий, шепча на ухо Ивану, что сюжет прозрачен, детишки не дураки, поймут, о ком сие творение. Но программист взял все в свои руки и принялся разучивать слова баллады с подопечными. Каждый куплет исполняло по три человека. Начинали рассказ черноволосые девчушки, они пели о колдунье, возжелавшей подчинить себе чужие судьбы. Потом вступала Милагрес и два мальчика с рассказом о невинной деве, которая ждала своего принца.

Юля Шаулина, слушая историю о Маше, покраснела до кончиков ушей и выбежала из корпуса. Пускай сами репетируют.

Ей некуда было пойти. Везде в лагере сидели компании из разных отрядов, сочиняющие и заучивающие тексты песен. Кто-то из детей пел очень хорошо, чьи-то слова оставляли желать лучшего. Но ничего из этого не интересовало агента. У него на душе было неспокойно.

Словно тревожный звоночек звал его, намекал, просил поспешить. Вот он пробежал мимо спасенной Наташки, которая в обнимку со своим напарником сидела на краю песочницы, чуть не ставшей девушке могилой. Вокруг них водила хоровод дюжина детишек лет десяти от роду и напевали 'Чунга-чанга, в… три гвоздя, чунга-чанга, вытащить нельзя'. Вожатый играл на гитаре, а Наташка безудержно смеялась.

– У нас лучше, - сказал сам себе Тутанхамон и повернул к изолятору.

Лес звал его. Он торопился. Вскоре он миновал и полянку-курильню, где спугнул троицу наркоманов из старших отрядов, а потом и то место, где они с Иваном вчера говорили с Бастет и Себеком. Трава в лесу была по пояс, густая, жесткая. Она больно секла ноги, с трудом сминалась подошвой. Такой растительности в Кемете он никогда не встречал. Надо будет исследовать, сделал себе заметку на память Тутанхамон, и продолжил идти вглубь леса.

Минут через десять он достиг еще одной поляны, Большой, солнечной. На ней не росло непроходимой травы или ободранной конопли - только коротко подстриженная мягкая зелень, усыпанная, словно горошинами, красными ягодами. Брусника - сказал бы напарник, окажись он тут. Но неизвестные плоды сейчас не волновали замаскированного агента. Посреди полянки возвышался пень, а на нем, покрытый слоем мха, стоял большой баян.

– И что это такое? - почесал в затылке Тутанхамон.

– Замшелый баян, - сказала Бастет, материализовавшись у пенька.

– О, доброе утро, - поприветствовал ее агент. - Только… зачем он мне?

Богиня обошла пень, набубнивая себе что-то под нос, а потом заявила:

– Бери, только мох не снимай. Увидишь!

– Это ваш подарок? - спросил парень, поднимая тяжеленный баян с пня.

– Баба Яга одолжила. Может пригодиться.

– На конкурсе песни, - усмехнулся парень.

Он прощупал весь музыкальный инструмент, но ничего необычного тот не излучал. Что еще взять со старой вещи, которой лет пятьдесят никто не пользовался.

– Может, и на конкурсе, - улыбнулась богиня, - только вы игрушками Кощеева не увлекайтесь, у вас и без того дел невпроворот.

Тутанхамон надел баян на спину, словно рюкзак и, показав богине жест 'виктори', отправился в лагерь. 'Они заводят все дальше от нашей территории, что-то тут не то', - вдруг подумалось ему. Следующие мысли повергли парня в еще больший шок. Боги звали его, гипнотизировали, он знал, куда идет и в первый раз, и во второй. Странно все это. Он жил с ними почти девятнадцать лет на одной земле Кеметской, и подобных шуточек не замечал. Иван играл в реалити-шоу, но Боги практически не показывались. А тут - каждый день зачастили. Хотя, может, это все из-за того, что дело более серьезное, детям не навредить надо. Ничего, проверим. Браслет - это еще понять можно, но замшелый баян, от которого несет как от заплеснелых тряпок…

– О! Вожатая возвращается! Шухер! - это наркоманы разбежались в стороны.

Тутанхамон окинул их грозным взглядом, а потом встал посреди полянки, снял украшение и как заорет мужским голосом:

– А ну марш к конкурсу готовиться!

Парни, подумав, что у вожатой младшего отряда голос такой - глюк их, вылезли из кустов и встали как вкопанные, наклонив головы набок.

– Неинтересно нам песенки детские придумывать! - заявил один.

– Родители уже надоели, отправляют отдыхать к желторотикам, скучно, - добавил другой.

Вожатая надела украшение на шею и ласково сказала:

– А давайте взрослую придумаем.

Она села на траву и сняла баян с плеч. Никогда Юля Шаулина не играла на таком музыкальном инструменте. Ну ничего, теперь нельзя оплошать.

Только пальцы агента коснулись клавиш, как баян сам начал издавать весьма мелодичные звуки, а наркоманы хором запели: 'Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок, сорвем, Дуня, лопушок, лопушок…'. Хлопая глазами, крича, Юля бросила музыкальный инструмент на землю, а наркоманы с воплями: 'Глюки!' кинулись на территорию лагеря.

Когда баян замолк, Тутанхамон вновь перекинул его через плечо и тоже направился в лагерь.

Он уселся вместе с забавным инструментом на скамейку у входа в свой корпус. Притащи такое барахло Иван Дурак, он бы на напарника наорал и приказал бы выбросить подальше.

– Эй, Юля, а почему у тебя баян такой грязный?

Вожатая подняла взгляд. Перед ней стояли Наташа и черноволосая девушка, как та представилась, из пятого отряда.

– Да вот в лесу нашла, - пожала плечами Шаулина. - Думаю, сыграть на нем на празднике.

– А ты музыкальную школу закончила? По какому классу? Я на фортепьяно играла! - хвасталась черненькая.

– Кеметская арфа, - подмигнул переодетый парень.

Девушки переглянулись, видимо, разыскивая ответ на вопрос: что же это за инструмент такой экзотический. Но хитрый артист тут же нашелся:

– Не важно, - отмахнулся он. - Зато вот теперь я баян имею замшелый, а он народные песни наигрывает, словно гусли-самогуды.

– А дай попробовать! - черненькая прыгала вокруг музыкального инструмента, что Шаулина не смогла не уступить.

Вожатая пятого отряда села рядом на лавочку и с трудом натянула на плечи грязные лямки. Она, естественно, спросила, чего это Юля не почистит инструмент, но та лишь заметила, что только замшелые баяны издают непередаваемые звуки.

И опять, стоило пальцам музыканта коснуться клавиш - инструмент изогнулся и принялся сам наигрывать русские народные мотивы.

– Ах вы сени мои, сени, сени новые мои, сени новые, кленовые, решетчатые! - запевала Наташка под музыку, - Ань, давай 'Калинку'.

Она даже пальцами не шевелила, а из баяна уже вовсю лилась заказанная песня.

– Занятная игрушка! - смеялся подошедший парень-вожатый, - ну, третий отряд с таким всех победит!

Тут баян услышал слово 'победит' и начал наигрывать ставшую практически народной песню 'Этот день Победы порохом пропах…' Вокруг Ани с ее странным инструментом начали собираться не только вожатые, но и школьники из всех отрядов.

Наркоманы, на которых Тутанхамон испробовал эту игрушку, с опаской оглянулись, несколько раз пройдя мимо, но к компании слушающих так и не примкнули.

– Ну все! Репетиция окончена! - крикнул Иван, выйдя на порог корпуса.

Он не видел, что его браслет вовсю сверкал ярко-зеленым. И парень обомлел. Такой толпы слушателей он не видел со времен его собственного концерта на кеметских просторах. Только звездой теперь был не он, а незнакомая пока девушка с грязной гармошкой, напевающая старые как мир песни.

– Эй, Вань, мне тут один артефакт передали! - Юля вскочила ногами на скамейку и, маша руками, пригласила его спуститься.

Парень подошел к музыкантше и попытался с ней заговорить. Девушка, словно кукла, не двигаясь, сидела, впившись пальцами в клавиши баяна. Толпа тоже, будто загипнотизированная, зачарованно слушала звуки странного инструмента.

– Юля, что это значит? - шепнул он напарнице.

– А что? - не понимала она.

– Все в трансе.

Тутанхамон попытался прокричать несколько песен в толпу, которые не попадали в такт играемому на замшелом баяне.

– Что это значит, Тутен, где ты нашел эту лажу?

– Бастет в лесу подарила. Говорит, Баба Яга напрокат дала.