– Ну, серая, обычная, ростом с меня.

Вожатая схватилась за голову от безнадеги:

– Это же замечательно, что с тебя. Значит, сейчас примерно полдень, а тень указывает практически на север.

Юля ткнула пальцем в сторону непроходимого березового леса, заросшего буреломом. Вперед, девочка по имени Судьба.

Милли сделала несколько шагов и обернулась. Очень ей неудобно было шлепать по лесным дорожкам в ее ярких плюшевых тапочках. Но никто ей не собирался помогать доставать из ниоткуда кроссовки, джинсы и футболку.

– Где ты там застряла? - позвала ее вожатая, и девочка, всхлипнув, пошла за ней.

Она в глубине души понимала, что это она виновата во всей этой истории. Не вызови она Пиковую Даму, Юля не отправилась бы ее запечатывать в странное государство, которым правит престарелый фараон, женатый на молодой красивой женщине. Стоп. Милли снова остановилась, размышляя. Если той страной правит фараон…

– Юль, а мы что, в Древнем Египте были? - любопытно спросила девочка, обогнав вожатую, которая палкой расталкивала в стороны сухие ветки, чтобы не исцарапать ноги.

– В Кемете, милая, - тихо ответила она, продолжая расчищать путь.

Девочка пожала плечами.

Вскоре чащоба закончилась, и они, изрядно исцарапанные, выбрались на широкую тропинку, изъезженную, правда, не автомобилями, а телегами.

– Следы цивилизации, - многозначительно протянула Шаулина. - В какую сторону идем?

Милли посмотрела сначала в тьму леса, где пестрели белые стволы берез, а потом в обе стороны так называемого шоссе, что не отличались ровным счетом ничем.

– Орел или решка! - крикнула девочка.

– У меня нет денег, - констатировала Юля, - если у тебя есть - пожалуйста.

– Ладно, в какой руке у меня ромашка? - выбежала девочка и, весело улыбнувшись, уставилась на Юлю.

– В правой, - равнодушно ответила та.

– Нет, в левой, значит, идет налево! - воскликнула девочка.

Надежды, что скоро они выйдут к шоссе, умирали с каждой минутой. Лес не становился реже, полянок и опушек, вообще, не встречалось, ровно как и деревень, сторожек или прочих поселений одного и более людей. Казалось, что лес скучен и не отличается многообразием, а Юля с девочкой топчутся на месте. Спустя два, если не три, часа пути, Милли спросила:

– Юль, наверное, надо было идти направо…

– Уже поздно, - вздохнула та, - мы будем несколько часов возвращаться туда, откуда вернулись, а потом еще непонятно докуда идти направо? Ты посмотри - следы от телеги, свежие, значит, тут недавно кто-то проезжал, то есть, до шоссе рукой подать, и скоро мы придем в деревню. Только не унывай.

– А если мы уходим от нее? - настороженно спросила девочка.

– Значит, придем в другую деревню или село. Дорога всегда ведет откуда-то, но в то же время она должна где-то заканчиваться…

Согласившись с умозаключением старшей 'подруги', девочка молча шла следом, оглядываясь по сторонам, в страхе, что на нее нападут серый волк, хитрая лиса, пьяный заяц и злобный медведь, причем все и сразу. Было уже далеко за полдень, тени вытянулись, а в гуще леса мерещились сверкающие глаза хищников. Она не хотела делиться страхами с вожатой, потому что та вряд ли пожалела бы ее, в лучшем случае уверила бы, что идти осталось от силы пару часов.

Вверх смотреть оказалось куда приятнее. Над тропкой летали красивые птицы, не экзотические, российские, и пели замечательные песни.

– Кукушка, сколько я проживу? - спросила девочка, услышав 'ку-ку', и внимательно отсчитывала года, отведенные ей.

Десять, двадцать, тридцать пять, сорок восемь… потом она сбилась и, буркнув: 'До смерти еще далеко, позже точнее посчитаю!', - догнала бодро шагавшую вожатую.

– Юль, а ты не хочешь загадать, сколько лет тебе отведено?

– А, много, - отмахнулась она, - лет сто - точно, а лучше бы двести…

Милли взяла взрослую спутницу за руку, и они отправились дальше.

Уже смеркалось, когда Юля и Милли вышли из леса. Перед ними раскинулось большое пшеничное поле. В рыжих лучах закатного солнца золотые колосья смотрелись насыщенными, перезрелыми, а ветер, дувший прямо из леса так проходил по их кончикам, что несколько километров поля казались бескрайним позолоченным морем.

Счастливая, что вышла из дремучего леса, вожатая, окинула поле взглядом и остановилась на развилке трех дорог. Каждая из них вела в лес, темневший на горизонте. Тропы отходили из одной точки под острыми углами, а рядом стоял стандартный синий указатель, на котором заботливые люди крупными белыми буквами расписали все три направления. Прочитав все пункты, Юля и Милли переглянулись.

Иван открыл глаза. Прямо перед ними плыли белые облака. Одно было похоже на кошку, другое на верблюда, третье - на толстого пингвина, но подул ветерок, и кошка превратилась в косточку, верблюд стал похож на портрет прекрасной дамы, а пингвин не изменился.

– Блин, чувствую себя Андреем Болконским, - вспомнил программист прочитанное лет пять назад классическое произведение '100 романов классиков в кратком изложении'.

В голове гудело, будто кто-то ударил его кувалдой. И только облака над ним успокаивали. Яркое солнце, пробивавшееся сквозь них, слепило, и от этого хотелось закрыть глаза и попытаться уснуть. Но вдруг парня будто ужалили. Оглушительный свист раздался прямо над головой, и вместо облаков и солнышка программист увидел над собой гигантских размеров крылатое создание. 'Мне копец, это гарпия', - подумал сперва Иван Дурак.

Он вскочил и огляделся. Лежал он на берегу небольшого озера, может, даже, пруда, к которому вплотную прилегали сосны-великаны и изящные стройные березы.

– Так, прикольно, - сказал сам себе парень, - утонул в реке, а всплыл в озере.

Он посмотрел на себя - чертовская раскраска смылась, а вот одежды на нем не прибавилось: как он утонул в черных бермудах до колена и в длинной мантии-простыне, так ничего нового в гардеробе не появилось, только браслет, подарок богов, слабо светился зеленым.

– Всюду магия, - хмыкнул Иван, - рассматривая артефакт. - Ладно, надо найти лагерь.

Свист не стихал, и парень, нахмурившись, посмотрел на кружащее в небе создание. А потом его взгляд вдруг упал на девушку с длинной изумрудной косой, что сидела на гибкой ветке плакучей ивы. Она игриво пинала воду. Как эта девица была прекрасна. Иван не мог отвести от нее глаз. Нет, на душе скребли кошки: твоя невеста, Ирочка, не обрадуется измене. И тут, словно по заказу, сиреневое облако окутало девушку, и когда она ступила на землю, направляясь к гостю, у того ноги подкосились, и он упал на землю.

Прямо перед Иваном стояла Ира. На ее лице сияла радостная улыбка, а зеленые глаза сверкали в лучах солнца. Свистун не собирался ни улетать, ни снижаться. И проводница то и дело отвлекалась на его вопли.

– Привет, Ваня, - ласковый голос девушки колокольчиком прозвенел на всю полянку.

Он не мог и слова сказать. То, что девица только что была совершенно другой, сказочной, он и думать забыл. Любимый образ стоял перед его глазами.

– Добро пожаловать в Лесоморье, милый! - чмокнула она его в щечку.

И программист разомлел. Он поднялся и взял девушку за руки. Холодок, что пробежал по его телу, не заставил усомниться в подлинности Иры.

– Пойдем ко мне, агент? - лукавила та, что приняла облик проводницы и считала из мыслей Ивана всю информацию об его невесте.

Он кивнул. Как же он мог бросить ее!

Она увлекала его в озерцо, радостно смеясь.

Неизвестно еще, что бы произошло, если в тот самый момент, когда девица-красавица подвела Ивана к кромке воды, на парня с девушкой не спикировало бы странное крылатое создание.

Девушка закрыла уши. Чары спали, и программист увидел, что перед ним не Ира, а какая-то полуголая девка в платье из папоротников. Правда, симпатичная!

Он прыгнул в сторону. И вовремя, потому что гигантская птица явно хотела совершить посадку на голову девушке-иллюзионистке. Но у свистуна не получилось - хитрюга нырнула в озеро, и больше не показывалась.