– А вам не жалко Иванов-дураков мочить?

– А чего их, убивцев, жалеть?

– Правильно! - хлопнула по мускулистому кошачьему плечу Милли. - И ты, киса, мне подтвердил истину: 'Русские народные сказки - зло!' Лучше бы она этого не говорила. Разъяренный кот вскочил, шерсть у него дыбом встала, и принялся ученый стражник преподносить ребеночку уроки нравственности. Какое же это зло - защищаться от убийцы? Не сидеть же и не ждать от них своей смерти. А почему он народу про Иванов их врет - тоже ясно: скучно ему тут сидеть да песни напевать, иногда и поразмяться хочется.

Вот и придумывает котик героические легенды про каждого покусившегося на жизнь Кощея, чтобы народ к нему новых героев посылал.

– А нас сюда отправила Баба Яга! - наклонив голову набок, наивно пролепетала девочка. - Она Ваню и Тут-нах-амона из большого мира вызвала, Кощея заказала.

Кот задумался и пошел обходить дуб, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное.

– А сказки у нас справедливые, все по заслугам получают! - то и дело вставлял он.

– Кстати! - крикнула девочка. - А знаете, киска, что мне велели эти два идиота с вами сделать?

Кот тут же вернулся к тому месту, где стояла девочка и, дикими глазами посмотрев на нее, спросил:

– Что?

– Новым русским песням вас научить! - подпрыгнула она на месте.

Она встала будто девочка из хора и, чеканя каждое слово, запела:

– Ветер с моря дул, ветер с моря дул, нагонял беду, нагонял беду…

– И сказал ты мне, и сказал ты мне, всяку ерунду, всяку ерунду! - продолжил кот, намекая на то, что эту песенку он прекрасно знает.

Ладно, тогда Милагрес переключилась на более новое:

– У нее глаза два бриллианта в три карата…

– То не девушка, а уродина, ребята!

Какой ученый кот попался. Мало того, что всякие 'Калинки' напевал, когда Сивка-бурка ее десантировал под дуб, так еще и современную эстраду знает.

– Я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед загсом свой паспорт…

– И от того насмерть я подавлюсь, и потому на тебе не женюсь!

Дуэль девочки с просвещенным котом могла бы продолжаться до бесконечности. Животное пятилось к дубу, залезало на цепь, медленно продвигаясь к вершине дерева. Милли, не желая отставать, тоже взобралась на цепь и продолжала напевать.

Тимати, Дима Билан, Токио и Юля Савичева - все это не стало большим сюрпризом для стража дуба. Он моментально допевал попсовые мотивы на свой лад. МакSим и Глюкоза, Лера Массква и Звери, - ничто не ушло от острого кошачьего языка.

– Мы с тобою летаем под одним одеялом, - напевала девочка.

– Эй, а откуда ты порно-песни знаешь? - вдруг возмутился кот.

Она виновато посмотрела под ноги и чуть не упала вниз с двадцатиметровой высоты.

Девочка и не заметила, когда она успела так далеко забраться по толстым звеньям цепи. Голова ее кружилась, и она не могла больше сделать ни одного шага в сторону убегавшего все выше и выше кота.

– На седьмом этаже, за семь часов счастья, спасибо тебе и, знаешь, теперь, увидев тебя бы вновь, я точно знаю, что такое… попса!

– Ваня! - дико закричала девочка.

Она не хотела, чтобы ее вожатый попадал в лапы коварного двухметрового кота.

Девочка боялась пошевелиться: ни вниз, ни вверх. Лишь бы котик, возвращаясь, не сбил ее: она еще так молода, ей всего одиннадцать лет, и умирать ей вовсе не хотелось.

А пока Милли играла с ученым котом в знатоков русской эстрады, ее вожатые оседлали Сивку-бурку и поскакали на нем за Смертью Кощеевой.

После двух-трех прыжков, коняшка взлетел и приземлился на густое-густое облако, висевшее аккурат у вершины дуба.

– Не может такого быть! - вытаращив глаза, заявил Иван.

– Мы в сказке, не забывай, - шепнул ему друг.

Попробовав облако на прочность, Дурак сначала неосторожно, а потом смелее пошел по нему. Он схватился за самые ближние ветки и полез по ним к вершине дуба.

Парень предусмотрительно зажмурился, чтобы не видеть того, что занимается он экстримом на высоте в добрую сотню метров, и что если бы на земле стояли автомобили, казались бы они сейчас размером не больше коллекционных машинок.

Когда программист твердо встал на ноги в гнезде, свитом не иначе, как птицей Рок, он махнул рукой и позвал к себе напарника.

У того, бывшего более ловким и проворным, преодолеть расстояние от облака до гнезда получилось раза в два быстрее.

– Чего звал? - спросил Тутанхамон, ступая рядом.

Там, не было ничего, похожего на насест пусть даже гигантской птицы. В гнезде стоял черный кейс с кодовым замком, а через край была перекинута золотая цепь.

– А Смерти-то тю-тю. Только чемодан какой-то вместо сундука, - пожал плечами Иван.

– А, возьмем его, на земле разберемся. Если там золото, доллары, бриллианты, вернем на место. А если - Смерть, то тогда - Яге.

– Логично.

Иван попробовал поднять чемоданчик, но у него не очень-то и получилось.

– Пара центнеров не меньше, - выругался он.

Только вдвоем парни смогли передвинуть тяжелую ношу к краю гнезда.

– Знаешь, - скорчив кислую гримасу, сказал Тутанхамон, - а мы с ним до облака не доползем…

Иван недолго думал. Он перекинул чемоданчик через край гнезда и отправил его на землю с ускорением свободного падения.

– Он не разобьется? - испугался его напарник.

– Не думаю. Тяжелый, значит, прочный. Не станет же Кощей свою Смерть в китайском пластмассовом кейсе держать?

И то верно.

– Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовешь пойти с тобой, что это за чемодан тут… пролетел…

Кот мигом взбежал по цепи до гнезда.

– Привет усатым! - радостно помахав ручкой, сказал Иван, стоя с напарником на облаке.

Но кот уже ничего не хотел слушать, он прыгнул вниз.

– Не разобьется? - снова спросил Тутанхамон.

– Его дуб, его система гравитации, тем более, он кот, - рассуждал программист, - ладно, Сивка…

И вдруг Иван Дурак заметил, что они с Тутанхамоном остались на облаке одни-одинешеньки, а лошадка, домчавшая их досюда, скрылась в неизвестном направлении.

Ничего не осталось делать, как снова вернуться в гнездо и спускаться вниз за чемоданом по золотой цепи. Парни разорвали кафтан Тутанхамона на две части и завязали глаза, чтобы случайно не посмотреть вниз и не сорваться от страха. Они решили идти вслепую и на слух.

Сначала получалось плохо. То один, то другой бешено хватались за плечо соседа и вопили: 'Умирать так вместе!' но потом привыкли, и ступали по цепи довольно смело.

– А в сказках Сивка-бурка не кидал Иванов-дураков, - вспомнил Тутанхамон рассказы Юли, остановившись отдохнуть.

– Я уже третий раз кричу: Сивка-бурка подлый каурка и далее по тексту, - ругался Иван, - так не отзывается, гадина.

– Да слышал я, - вздохнул напарник, продолжая сползать вниз по цепи.

А тем временем ученый кот подобрал валявшийся в траве кейс и побежал по цепи наверх, чтобы отнести артефакт туда, где тому и положено быть. Он совсем забыл о том, что на полпути на цепи стояла и умирала со страха маленькая девочка, научившая его целой куче новых песен.

– Ко… котенька… - ныла она, - о…опусти… ммм…меня на зем…млю… пожалуй…ста…

– Давай подвигай попой, подвигай попой, - начитал реп ученый кот.

Кейс, естественно, словно сыр у вороны, выпал у него изо рта и опять свалился на землю.

– Блин, - выругался кот.

Он ухватил девочку за шиворот и посадил на спину, пообещав расправиться со сто тридцать восьмым Иваном-дураком в его жизни и только потом спустить девочку на землю.

Милли решила не противиться. Ей же так лучше. А Иван Дурак выкрутится, если жить захочет. И не жалко было девочке смотреть на двух парней, которые аккуратно спускались вниз, ободрав ладони до крови. Они то и дело препирались, обвиняя друг друга в глупости: то за Сивкой не уследили, то коняшку можно было не вызывать и идти пешком, то Милли в Лесоморье незачем было тащить.

– Да и вообще, я не просил вас с Маш-шу меня в Москву забирать, - сказал в душах Тутанхамон.