Администрация в Вест-Индии, с которой Фонсека переписывался через Севильскую торговую палату, была очень непрочной. Как вице-королю, Колумбу была гарантирована административная и юридическая власть на территориях, которые он открыл, а как адмиралу – власть на морях Нового Света. Кроме того, он должен был получать одну десятую всех доходов, которые королевская власть получала от его открытий. В 1499 году он утратил свою власть, но сохранил жалованье и адмиральские полномочия до самой своей смерти в 1506 году[24]. Овандо, который в 1502 году стал губернатором Эспаньолы, правил как диктатор. Чиновники казначейства, отвечавшие за сбор, выплату и отправку королевских доходов, работали под его дисциплинирующей властью – ситуация, которой, согласно жалобам в его residencia, он злоупотреблял. Другими подчиненными ему проводниками закона и порядка во время его правления были города – главным образом небольшие группы хижин с тростниковыми крышами, города только по названию, – семь из которых были официально зарегистрированы в 1507 году, что дало им право на местное самоуправление советами из числа своих жителей и отправление правосудия на местах, осуществляемое мировыми судьями, которых выбирали эти советы. Апелляции на их решения поступали к губернатору. Когда Диего Колумб стал губернатором и позднее вице-королем, он пытался толковать свои унаследованные права как можно шире, но его притязания встретили сопротивление, выраженное в решениях, принятых в Испании, и его независимая власть стала все больше ограничиваться. Его главное притязание на патронаж всей Вест-Индии игнорировалось. Патронаж – право назначать на доходные должности в Испании – королевская власть сохранила за собой, и когда должности в Вест-Индии приобрели какую-то ценность, корона присвоила себе исключительное право назначать на должности и там. Отправление правосудия тоже было обязанностью королевской власти, с которой она расставалась с трудом; а в случаях, когда эта функция была делегирована, то всегда могла быть отозвана назад. Адмиральские полномочия Диего нелегко было оспорить, хотя его попытки расширить их путем толкования встретили отпор. Его судебные полномочия на островах вскоре подверглись враждебному и тщательному изучению. В 1511 году в ответ на просьбы поселенцев ввести право вышестоящего суда на пересмотр решения нижестоящего суда, независимого от губернатора, в Санто-Доминго был создан audiencia – суд, состоявший из образованных юристов по гражданским делам, который был подобием судов в Вальядолиде, Гранаде и Севилье, сыгравших заметную роль в объединении Кастилии. Новый суд, который должен был проводить реальную проверку полномочий губернатора, был предвестником многих подобных судов в Америке. И в то же время недоразвитая организация казначейства на Эспаньоле – казначей, ревизор и торговый агент с их сейфом, запертым на три висячих замка, – стала независимой от власти губернатора и прямо подотчетной конторе Фонсеки в Испании – разумная мера ввиду далекоидущих притязаний Диего на королевские доходы. Поэтому к 1512 году на Эспаньоле существовали три более или менее независимых органа королевской власти – губернатор, audiencia и казначейство.
Начало заселения материка привело к новым осложнениям. До 1513 года маленькая колония на перешейке признавала, хотя и формально, власть Санто-Доминго. Но когда ее ценность стала известна, притязания Диего снова были на время отложены. Его притязания на управление и получение доли дохода были признаны только на островах. Было создано отдельное материковое правительство, а из Испании прислан губернатор в сопровождении не только грозного военного отряда, но и штата секретарей и еще одной команды чиновников казначейства. Бальбоа по меркам того времени имел большие заслуги перед своими товарищами и королем, но его подкрепленная силой независимость раздражала бюрократический и властолюбивый характер Фонсеки. То, как он обошелся с Никуэсой и Энсисо, было оскорблением королевской власти. Отчет Бальбоа о Южном море, грузы золота и жемчуга прибыли в Испанию слишком поздно, чтобы вернуть ему утраченную благосклонность. Он тоже был обойден вниманием. Первым губернатором «Золотой Кастилии» стал Педро Ариас де Авила – жестокий старик, которому в его окружении было дано прозвище Furor Domini (Ярость Господня). Авила с великой энергией взялся за исследование и заселение, но совершенно отошел от политики Бальбоа умиротворения индейцев и уничтожил многое из того, чего тот достиг. Неизбежно поссорившись с Бальбоа, у которого было много друзей, в 1517 году Авила приказал его арестовать по обвинению в заговоре и предательстве и обезглавить. Тут уместно упомянуть, что человеком во главе отряда, которому было дано задание арестовать Бальбоа, был никому не известный головорез по имени Писарро, который позднее в Южной Америке превзойдет Бальбоа в достижениях, а Авилу – в жестокости. Авила и его помощники правили 16 лет, эксплуатировали и опустошили перешеек, обогатив самих себя – кто уцелел – и отправив в Испанию радовавшую глаз кучу сокровищ.
Фердинанда, в отличие от королевы Изабеллы, которую он пережил, мало волновало то, как живут колонисты в Вест-Индии, которые в конце концов поехали туда по своей доброй воле, и вообще не волновало то, как живет там местное население – индейцы. В первую очередь – и это был его почти единственный интерес – его волновали доходы, которые можно было получить из Нового Света. Фонсека толковал свои обязанности в том же духе. Естественно, он был заинтересованной стороной. Традиционно члены королевских советов, помимо жалованья, получали дополнительные вознаграждения за особую работу. Эти вознаграждения часто принимали форму доли королевского права распределять бенефиции, доходной должности с правом назначать заместителей (помощников). За всю свою карьеру Фонсека получил в добавление к своей постоянной выгодной церковной должности много гонораров, выплаченных с доходов из Вест-Индии. Получал их и Кончильос – чиновник, известный своей хваткой. В 1508 году он был назначен главным нотариусом рудников Вест-Индии. Другие советники, которые время от времени прикладывали руки к работе, получали долю награбленного. Например, когда была создана почтовая служба Вест-Индии, должность главного почтмейстера – correo mayor – была отдана советнику Кастилии д-ру Галиндесу де Карвахалю, который делегировал реальную работу чиновникам Севильской торговой палаты (они выполняли ее очень эффективно) и отдавал им часть тех выплат, которые он получал. Телло, fiscal (прокурор) Совета, помимо значительных сумм, которые он получал за судебные тяжбы по апелляциям из Вест-Индии, находился на должности alguacil mayor (главный судебный исполнитель) по Вест-Индии и продавал должности эмигрантам. Так что не только королевская власть, но и многие отдельные советники и чиновники были сильно заинтересованы в доходах из Вест-Индии.
Эти доходы в первые годы включали половину доли (по крайней мере, в теории) драгоценных металлов и камней, захваченных в качестве законных трофеев в войне; процент, установленный в 1504 году, в размере одной пятой от драгоценных металлов и камней, добытых путем горных разработок или мытья в реках; налоги на товары, попадающие в Вест-Индию или в Испанию из Вест-Индии; и дань, взимаемую с индейцев. На островах этот последний пункт не принимался в расчет. Расставшись со своими немногими золотыми безделушками, таинос не имели уже ничего, что можно было бы обложить налогом, за исключением урожаев маниоки и маиса и дани с тех из них, которые работали на encomenderos. На практике увеличение королевского дохода зависело главным образом от роста производства драгоценных металлов, а он – от принудительного труда. Фонсека и его коллеги поэтому с великой неохотой ставили препоны на пути свободного использования труда индейцев колонистами. Фонсека оказал очень холодный прием миссионерам – монахам-доминиканцам, которые с 1511 года пытались отстоять интересы индейцев и добиться для них какой-нибудь защиты. Ни он, ни Кончильос не сыграли никакой роли в разработке Бургосских законов – первом испанском своде законов, касающихся обращения с туземным населением. Их обструктивная позиция по этому вопросу реально мешала любой серьезной попытке провести в жизнь нечетко сформулированные ханжеские положения этого свода законов. Фонсека также не мешал налетам работорговцев на Багамские острова, посредством которых колонисты Эспаньолы пытались обеспечить себе дополнительные рабочие руки. Позднее, уже после 1520 года, Севильская торговая палата под его руководством путем быстрой выдачи лицензий способствовала покупке значительного числа рабов-негров у португальцев, чтобы заменить ими сокращающееся население таинос. И в конечном счете эти рабы стали главной рабочей силой в Вест-Индии.
