– Я все объясню, как только мы выберемся отсюда. Нельзя терять время. Они будут здесь через двадцать минут, – сказала Беги. – Ничего не говори. Просто подыгрывай.

Я кивнула, и мы вышли в темный холл лазарета. Ноги снова чуть меня не подвели, однако доктор держала руку на пульсе. Закинув мою руку на плечо, она приняла на себя большую часть моего веса.

– Мы идем, – прошептала Бегби, – включай камеры обратно.

Я посмотрела на доктора, но она обращалась не ко мне. Бегби говорила в золотистый значок на груди.

– Ни слова, – напомнила она, когда мы спускались по коридору. Белые занавески с шелестом разлетались во все стороны. Расступающиеся перед нами солдаты казались черными кляксами.

– Простите, простите! – бормотала доктор Бегби. – Я должна отвезти ее домой.

Я смотрела на проплывающие внизу плитки кафеля. Голова кружилась просто ужасно. То, что мы вышли на улицу, я поняла лишь после громкого сигнала – доктор Бегби открыла дверь. А потом мне на голову упали первые холодные капли.

В лагере было светло как днем. Фонари на ночь не выключали. Они высились тут и там, подобно титанам, наводя на мысль о ночных футбольных матчах. Да еще этот запах свежей травы. Я вспомнила папин спартанский свитер и то, как он болел за студенческую команду. «Переходи в чертово наступление!» – орал он во все горло.

Спотыкаясь, мы дошли до парковки. Мне до сих пор казалось, что происходящее – плод моего воображения. Картинка перед глазами расплывалась, но хруст гравия под ногами слышался отчетливо. А потом кто-то громко крикнул:

– Здесь все в порядке?

Я почувствовала, как напряглась доктор Бегби. Опираясь на подставленное плечо, я попыталась выпрямиться, однако ноги меня больше не слушались.

Когда я открыла глаза в следующий раз, то увидела ботинки солдата СПП. Кажется, я сидела. Мужчина стоял передо мной на коленях. Доктор Бегби что-то ему втолковывала. Ее голос звучал абсолютно спокойно.

– …так плохо, что я предложила отвезти ее домой. Пришлось нацепить маску, чтобы она не заразила еще кого-нибудь.

– Как же я все это ненавижу! Постоянно цепляем от этих детей всякую заразу.

– Поможешь усадить ее в джип? – спросила доктор Бегби.

– Если она заразная…

– Это займет всего одну минуту, – оборвала доктор. – Если завтра у тебя будет что-то серьезнее насморка, обещаю, что лично верну тебя к жизни.

Этот тон был мне знаком. Сладкий, как перезвон маленьких колокольчиков. Солдат усмехнулся, а затем поднял меня в воздух. Стиснув зубы, я старалась не слишком виснуть на СПП, но единственное, что мне удалось, – это удержать голову.

– Переднее сиденье? – спросил он.

Доктор Бегби уже собиралась ответить, когда у СПП включилась рация.

– Вас видят на камерах. Нужна помощь?

Прежде чем ответить, солдат подождал, пока доктор Бегби откроет дверь, и усадил меня на место.

– Все чисто. Доктор… – Он взял в руки мой бейдж. – Доктор Роджерс подхватила вирус. Доктор…

– Бегби, – последовал быстрый ответ. Скользнув на водительское сиденье, она захлопнула дверь. Я наблюдала, как док быстро вставила ключ зажигания. Впервые ее руки тряслись.

– Доктор Бегби отвезет ее домой. Машина доктора Роджерс останется здесь на ночь – пожалуйста, сообщите об этом утренней смене.

– Значит, Роджер. Скажите им, пусть едут прямо к воротам, я скажу патрульным, чтобы их пропустили.

Хрюкнув пару раз, джип завелся. Сквозь лобовое стекло виднелась железная изгородь, а за ней лес. Доктор Бегби нагнулась, чтобы пристегнуть мой ремень.

– Слушай, да она в ауте. – СПП склонился к окну Бегби.

– Я дала ей сильный транквилизатор, – рассмеялась доктор. Сердце сжалось у меня в груди.

– Насчет завтра…

– Просто приходи, ладно? – сказала Бегби. – У меня перерыв около трех.

Она не дала ему шанса ответить. Шины заскрежетали о гравий, дворники на лобовом стекле ожили. Помахав рукой, доктор Бегби закрыла окно, потом дала задний ход, и мы выехали с парковки. Часы на табло показывали 2:45.

– Старайся побольше закрыть лицо, – прошептала она перед тем, как включить радио. Заиграла незнакомая песня, но голос Дэвида Гилмора я узнала. А еще синтезаторы, это был «Пинк Флойд».

Едва мы подъехали к посту, Бегби уменьшила громкость и сделала глубокий вдох. Ее пальцы отбивали на рулевом колесе нервную дробь.

– Давай, давай, – шептала она, поглядывая на часы. Перед нами оказалось еще две машины, и обе ехали невыносимо медленно. К тому моменту, как последняя из них растворилась в ночи, доктор Бегби уже готова была биться в истерике.

Потом она вдавила газ, и джип рванулся вперед. Когда машина затормозила, дыхание со свистом вылетело у меня из груди – сработал ремень безопасности.

Доктор Бегби опустила стекло. Мне уже было все равно, я устала бояться. Прикрыв глаза руками, я сделала глубокий вдох. Маска тут же прилипла к губам.

– Я везу доктора Роджерс домой. Просто пропустите меня…

– Хорошо. Согласно расписанию, вы должны приехать завтра к трем, правильно?

– Да. Спасибо. Пожалуйста, сообщите, что доктора Роджерс не будет.

– Понял.

Я была слишком уставшей, чтобы реагировать на тревожные сигналы мозга. В следующий раз доктор Бегби коснулась меня, чтобы убрать упавшие на лицо волосы. Перед глазами вспыхнула яркая картинка. Доктор Бегби и темноволосый мужчина кружатся, и кружатся, и кружатся в танце. Он широко улыбается. Ее смех звенит у меня в ушах.

Кейт открыла окна, и внутрь ворвался свежий, пахнущий дождем воздух. Я тут же уснула.

Когда я открыла глаза, за окном было по-прежнему темно.

Работающий кондиционер раскачивал желтое картонное деревце, свисающее с зеркала заднего вида. Исходящий от деревца ванильный аромат был настолько ошеломляющим, что пустой желудок тут же дал о себе знать. Мик Джаггер орал мне в самое ухо, распевая о войне, мире и родном крове. Сплошная ложь. Я попыталась отвернуться, но ударилась носом о стекло и потянула шею.

Резко выпрямившись, я подалась вперед и буквально повисла на сером ремне безопасности.

Мы больше не сидели в джипе.

Ночь окутала нас своим дыханием, совершенным и удивительным одновременно. Свет приборной панели бросал на мой докторский костюм зеленые отблески, и этого хватило, чтобы потерять ощущение реальности.

Абсолютная чернота дороги была наполнена запахами травы и деревьев, да еще слабым светом фар. Впервые за много лет я увидела звездный свет. Ужасающе огромные прожекторы Термонда делали его неразличимым. Звезды казались такими яркими и ясными, что просто не могли быть реальны. Не знаю, чем я была шокирована больше – бесконечной дорогой или небом. В уголках глаз выступили слезы.

– Не забудь, как дышать, Руби, – донеслось сбоку.

Я сняла маску с лица, чтобы улучшить обзор.

Волосы доктора Бегби окутывали ее лицо, ниспадая на плечи. Пока мы ехали из Термонда… неизвестно куда, она успела сменить докторский костюм на черную футболку и джинсы. Под глазами девушки залегли похожие на синяки тени. Раньше я не замечала, как резко выделяются на ее лице линии носогубного треугольника.

– Давненько не ездила в машине, а? – рассмеялась Бегби. Это была правда. Стремительное движение машины занимало меня куда больше, чем биение собственного сердца.

– Доктор Бегби…

– Зови меня Кейт, – сказала она чуть резче, чем обычно. Не знаю, заметила ли Кейт, как я отреагировала на изменившийся тон, однако сразу же поторопилась добавить: – Прости, это была долгая ночь, и мне не помешала бы чашечка кофе.

Часы на приборной панели показывали 4:30 утра. Я спала всего пару часов, но чувствовала себя бодрее, чем за весь предыдущий день. За всю неделю. За всю жизнь.

Кейт подождала, пока «Роллинги» допоют песню, затем выключила радио.

– Крутят без перерыва старые песни. Сначала я подумала, что это шутка или заказ Вашингтона, но похоже, это все, чего хотят люди в последнее время.