Юноша поднялся на ноги и снова направил прут в грудь противника. Мокрые рубашка и брюки вдруг показались ему страшно тяжелыми. Они не сильно затрудняли его движения. Убийца значительно превосходил юношу скоростью. Максим понял, что это существо привыкло превозмогать боль.

Виктор неторопливо перемещался по дуге, словно радуясь игре. Держась все время вне зоны досягаемости, он пытался приблизиться к валяющемуся на земле ножу. Максим всеми силами старался этого не допустить. Убийца изменил тактику и двинулся к Оле, но юноше удалось пресечь и эту попытку.

Убийца продолжал двигаться кругами, удерживая юношу в постоянном напряжении. Все это начинало походить на бесконечную шахматную партию.

Словно прочитав мысли юноши, Иной, как показалось Максиму, намеренно повел его по направлению к самой кромке воды. Максим краем глаза увидел, что на воде близ берега в неровном лунном свете поблескивает какой-то предмет. Оружие? Юноша, не сводя глаз с противника, совершил манёвр, позволивший ему оказаться рядом с водой. Когда Виктор внимательно посмотрел на воду, Максим сделал все, чтобы не последовать его примеру и не заглотить совершенно очевидную наживку. Но инстинкт пересилил, и он покосился на воду.

Но там было вовсе не оружие. Там ничего не было. Это блестел какой-то кусок мусора.

Последовавшая атака была молниеносной.

Виктор обрушился на него, как хищная птица. Максим, чье внимание противнику все же удалось отвлечь, попытался остановить нападение, но железный прут в его руке стал тяжелым, словно ствол дерева, и ответный удар оказался слишком медленным. Виктор сумел увернуться, а когда Максим возвращал свое оружие в исходное положение, убийца мгновенно выбросил вперед руку и схватился за прут. Захват оказался на редкость сильным, Противники молча тянули ржавую железку каждый в свою сторону.

По лицу Виктора пробежало удивление. Что-то пошло не так. Он не ожидал такого ответного напора. Даже если противник был вампиром, то всего лишь час, не больше. Виктор же каждую секунду своей жизни боролся за существование, то побеждая, то проигрывая. Теперь же он был Иным. По его расчетам, в первые же секунды борьбы Максим должен был погибнуть, но противник был только чуть слабее Виктора.

Каждый из них тянул обломок металла в свою сторону. Их лица сблизились настолько, что юноша в полной мере ощущал зловонное дыхание убийцы. Прут начал постепенно уходить из его рук. Максим почувствовал, как железо скользит, и его ладони обожгла нестерпимая боль. Виктор существенно превосходил юношу силой.

Неудачно разыграв свой козырь в обороне, вампир осознал, что проиграл всю партию. Он уже знал, но сражается не с вампиром, а с Иным. Пусть противник был слабее, но он был Иным. Виктор не мог до конца понять, каким образом Максим смог превратиться в еще одного Иного, но по-большому счету это было не важно. Для вампира важен был лишь результат. Здесь и сейчас.

Максим вдруг перестал тянуть прут на себя. Вместо этого он направил противоположный конец оружия на грудь противника и резко толкнул прут назад. Сила юноши сложилась с силой Виктора, что тянул прут на себя. Виктор недооценил ситуацию, не смог остановить движение металла. От сильнейшего удара невыносимая боль распространилась по всему организму вампира. Прут пронзил левую грудь Виктора насквозь. Он почувствовал, как моментально начал слабеть. Потеряв равновесие, Виктор повалился на спину на щебень вдоль разрушенной стены станции.

Но он не исчез в серебристом огне, как ожидал. Его организм активно пытался восстановить поврежденные органы, причиняя Виктору еще больше страданий. Неоднократные попытка вытащить металлический кнут не увенчались успехом, так как сверху на него сыпались болезненные удары Максима, мешая сосредоточиться.

Очередной удар по плечу перевернул Виктора окончательно на спину, а прут вогнал глубоко в землю. Не в силах больше на сопротивление, вампир изваял на лице гримасу боли и смотрел на победителя взглядом, полным ненависти.

Дождь угасал. От безудержного ливня осталась лишь изморозь, но землю покрывала ненасытная пропасть слякоти и сырости. Лишь небольшим участкам асфальтового покрытия удалось избежать участи превратиться в бесформенный хаос грязевой массы, но таких участков здесь было очень мало. Тучи немного рассеялись. Виктор сквозь пелену злобы и боли увидел, что небесное светило снова постепенно становиться желтым. Красный цвет спадает, возвращая до боли знакомый золотистый ореол желтоватой луны.

Вдруг Виктору показалось, что на фоне неба вырисовывается образ Алисы. Она улыбалась и манила его к себе. Виктор улыбнулся, но в ту же секунду увидел, что любимый силуэт окружают абстрактные контуры злого обжигающего пламени. Из него к Алисе тянутся кровавые лапы демонов, хватают девушку за одежду, руки, волосы и затаскивают в мертвую огненную бездну. Очи Алисы все время смотрят прямо в глаза Виктора. В этом взгляде девушки, первоначально полном безграничной любви, отражалось сразу множество чувств, в которых вампир выявляет, как наиболее выраженные, отчаяние, презрение и скорбь.

Виктор простер к небу руку и чуть слышно прошептал, не отрывая взгляда от видения:

- Милая, дорогая моя. Я проиграл. Прости меня. Это я втянул тебя в это... Не важно, где ты сейчас находишься, знай: скоро я приду к тебе. Даже в аду мы будем вместе. Я не брошу тебя...

Виктор зашелся кровавым кашлем и посмотрел на Максима. За это время юноша подобрал пистолет с разрывными чесночными патронами.

Виктор улыбнулся:

- Ты просто возьмёшь и застрелил меня? - в его голосе не было и ноты страха или беспокойства.

- Ты - выродок. Таких, как ты, надо уничтожать, стирать с лица земли, как падать, опухоль... - Максим стоял над поверженным противником с пистолетом в руке.

- Бла, Бла... - перебил его Виктор. - Не поверишь, сколько раз такие, как я, слышали эти слова от таких, как ты.

- Таких, как я?! Надо просто оставаться человеком в любой ситуации. В этом и весь секрет "таких, как я". Жить по законам чести, уважения.

- Ты не видел моего общества, - вздохнул Виктор. - Правда - субъективна. У каждого своя правда, свои законы жизни. Понятие справедливости - это игра ума, человеческого ума, зажатого разными тисками обусловленностей. Освобождение от них приводит к свободе. Приводит к раскрепощению. Приводит не к правилам, а к принципам.

Приводит к поиску возможностей ДЛЯ вместо поиска возможностей ОТ... Но, конечно же, с этим ни ты, ни твое общество не согласятся, потому что это тяжело. Гораздо легче следовать догмам, выработанным веками, строго делить между собой нерушимой чертой добро и зло.

Виктор замолчал. Он заметил промелькнувшую на лице Максима нерешимость. И хотя она была всего секундная, а рука парня по-прежнему продолжала сжимать пистолет, Виктор продолжил:

- Ты сейчас меня уничтожишь, в этом можно не сомневаться. И знаешь, мне наплевать. Даже если ты не сделаешь этого, ничего не изменится, я не изменюсь. Я по-прежнему буду жить по своим законам. А твоя смерть и смерть твоих близких при этом будет лишь побочным действием моего существования. Вот и все.

- И нет шансов исправить твое мировоззрение на мир? - спросил Максим. - Твои способности можно обратить во благо: работать во благо людей.

- Во благо общества, которое всю жизнь гнобило меня и всех, кто был мне дорог? Нет уж, изволь, - коротко бросил Виктор. - Я не хочу жить среди этого лицемерия. Если бы сейчас я победил, я без раздумий убил бы тебя, но жить в таком обществе не стал бы, поэтому сразу стал бы переделывать его в тот формат, к которому привык... Вы бы посчитали это хаосом, насилием и безумием ...

Виктор снова закашлялся кровью, но больше ничего не сказал. Он просто смотрел куда-то ввысь и чуть улыбался, словно видел что-то очень дорогое, но в то же время бесконечно далекое.

Максим направил пистолет в лицо убийце.

- Почему ты хочешь умереть? - неожиданно спросил юноша.

Виктор покосился на противника.