Две недели назад супруги подарили Инку не только трогающие душу чувства, но и краски, о которых тот всегда мечтал, а также ключи от зимнего сада в доме. Вообще, Инк думал, что сад уже давно не жив. Его при жизни еще содержала его мать, а после смерти за ним просто некому было ухаживать. Но за эти пять месяцев хрупкой на вид Гено удалось вдохнуть в это место новую жизнь, возродить былое. Юноша даже не подозревал о том, что она почти все свое свободное время проводила за облагораживанием сада, уходом за растениями и взращиванием невообразимо прекрасных цветов, описанных в довольно объемной рукописной книге, авторство которой принадлежало его матери. Там была вся информация о том, как и где выращивать, как ухаживать, что значат эти растения и для чего они нужны. Гено не понимала многого из этой книги, но она желала подарить своему сыну это место, дать ему шанс вновь там побыть. Ведь она хорошо помнит, как маленький парнишка обожал зимний сад, как он любил проводить там много времени. И, самое главное, сколько всего светлого у него связано с этим местом.

Возможно, такие пропажи Гено в возрождаемом саду не были замечены благодаря Риперу, всегда умело отвлекающему Инка. А может голова парня просто была слишком занята мыслями о других вещах, ведь он даже не задумался о том, откуда в их доме взялась зимостойкая азалия. Он просто, увидев ее, сразу же возжелал посадить маленькое цветущее растение около дома, думая об Эрроре и надеясь на то, что тот его дождется. В общем-то, он не просто дождался, а сам появился, подарив столько прекрасных эмоций своим приездом. И все-таки, лучший подарок в любой праздник — это нечто духовное, возвышенные чувства и сказочные эмоции.

Инк довольно часто рисовал в саду, уединялся там. Эррор не вмешивался в это уединение, хотя, на самом деле, художник всегда желал, чтобы его соулмейт присутствовал там с ним. Но почему-то не говорил об этом. Наверное, просто боялся, что соулмейту будет неинтересно наблюдать за процессом рисования. Но как же он ошибался, ведь юноша каждый раз незаметно смотрел на это со стороны, наблюдая за каждым движением увлеченного творчеством художника. Инк не сразу начал чувствовать этот взгляд со стороны. Лишь под конец недели в его голову забрались мысли о том, что он, по всей видимости, находится в саду не один.

— Эрри, — не отрываясь от холста, произнес Инк, — подойди ко мне.

Юноша нисколько не удивился тому, что художник его разоблачил. Наверное, он даже ждал этого. Поэтому спокойно подошел сзади и наклонился ближе к картине. Все-таки с плохим зрением издалека не особо хорошо что-то видно, зато сейчас ему открылась невероятно прекрасная картина.

На ней был изображен этот же зимний сад, но он не был закрыт стеклянным куполом. Звездное небо, словно покрывало, окутало множество цветущих растений, представляющихся на этой картине чем-то вроде источника света. Но самое главное, в центре холста сидели два юноши, посреди огромных листьев папоротника, символизирующих всепобеждающую силу солнечной энергии, а также энергию жизни, питающую все сущее. Их взгляды были устремлены в небо, и… рука изображенного на картине Инка лежала поверх руки Эррора. Это смущает. Невероятно смущает.

— Никогда не устану говорить это, но ты просто восхитительно рисуешь. — На первый взгляд все как обычно. Они ведь столько времени проводят вместе, всегда беззаботно общаются на любые темы, но в последнее время Эррор так странно чувствует себя в присутствии Инка. Порой бывает сложно даже что-то сказать, а уж о пересечении взглядов и говорить нечего — оно лишает дара речи. Поэтому юноша старался смотреть в глаза художнику только тогда, когда тот не смотрит на него. В иной ситуации казалось, что Инк смотрит прямо в душу, проникает в самые ее глубины, гуляет по просторам разума Эррора. Хотя, в общем-то, даже без пересечений взглядов художник всегда обитал в голове и душе юноши. Всегда. Мысли об Инке не покидали его ни на минуту. Но пока он сам не заметил эту растущую с каждой секундой одержимость. Самую настоящую одержимость. А вот Инк уже понял, что стал и впрямь зависим от присутствия своего соулмейта, от его аромата, от его тепла. Но чем все это вызвано?

— Знаешь, я никогда никому не показывал работы, в которые вкладывал всю душу. Но ты, пожалуй, исключение. — Он усмехнулся, повернув голову к парню. Заметив, как тот нервничает, художник подметил, что Эррор — весьма стеснительная натура. — Ты такой милый, когда стесняешься.

— Я не мил… — Брюнет отпрянул, чуть ли не вскрикнув, но на полуслове замер, смотря в эти небесные глаза. И правда, яркое солнце и чистая лазурь. Это смутило не только его, но и самого художника, когда он понял, что сказал. Но оторваться от созерцания друг друга казалось невозможным. Решив, что нужно как-то поменять тему, Эррор ляпнул первое, что пришло ему в голову. — Может, посмотрим что-нибудь? У вас, вроде, телевизор есть.

Инк охотно принял предложение соулмейта, после чего направился в гостиную.

— У нас, правда, совсем мало каналов работает. Там есть какие-то старые фильмы, музыкальный канал и какой-то сериал, который крутят постоянно. Мне даже интересно, есть ли у него вообще конец, а то порой создается впечатление, что он бесконечный.

***

— Ох, это же андерновелла. — Эррор поудобнее расположился на диване и с интересом начал наблюдать за действием на экране.

— Хм, тебе нравится? — Юноша сел рядом с темноволосым и посмотрел на его заинтересованное лицо. Какие-то новые эмоции украшали его. Таких Инк еще не наблюдал.

— Да, пожалуй, это мой любимый сериал. Правда, я очень многое пропустил, совсем перестал следить за ним. — Из телевизора то и дело доносились какие-то непонятные речи на испанском языке. Начались какие-то перестрелки.

— Я видел пару серий, когда делать было нечего. Но абсолютно ничего не понял. Вероятно, потому что смотрел не с начала. — Кого-то убили. Вероятно, очень значимого персонажа, раз Эррор нервно дернулся и сжал руку в кулак.

— Ох, ну зачем… — Юноша немного разочарованно повернулся к Инку. — Знаешь, это довольно интересная история. Никогда не угадаешь, как все обернется — это определенно захватывает. Правда, смерти многих значимых персонажей очень сильно напрягают.

— Расскажешь на досуге сюжет? — Эррор вновь почувствовал какое-то странное напряжение. Парень был слишком близко к нему. Против ли он такой близости? Да вроде бы нет.

— Да, конечно, если тебе интересно… — Инк так внимательно наблюдал за эмоциональной переменой на лице соулмейта, что совсем не придал значения своему излишне близкому положению к нему. Хлопнув глазами, парень заметил, что случайно придавил руку Эррора своей. Это создавало контраст белой кожи на фоне смугловатой. Эррор так смущен… Юноша отпустил его руку.

— Интересно. А еще я совсем не понимаю испанский. — Решив разрядить обстановку, усмехнулся Инк. Только вот то, что при этом он перекинул свою руку на спинку дивана, тем самым почти приобняв Эррора — трудно было назвать разрядкой. Сперва было как-то не по себе. Но потом брюнет решил не зацикливать на этом внимание, ведь на экране творилось нечто интересное.

— Я тоже не понимаю, но благодаря субтитрам суть не теряется. — Махнув рукой, он расслабился, немного наклонившись в сторону Инка. Если ему это нравится, то почему бы и нет? Правда внутри так и бушует ураган, не позволяя сосредоточиться на просмотре. Краем глаза Эррор заметил, что Инк не отрываясь смотрит за всем, что творится на экране. Может, он и не понимает происходящего, но это его определенно заинтересовало. А может, он просто наслаждался теми минутами, которые проводит в такой близости со своим соулмейтом, при этом делая вид, будто очень увлечен просмотром. Кто знает…

Близился вечер, Гено и Рипер уже тоже присоединились к просмотру телесериала. Оказалось, что девушка ранее часто следила за ходом сюжета, но потом просто было не до этого. В процессе просмотра Эррор очень разговорился с ней, обсуждая какие-то детали происходящего, смерти героев и предположения о том, что будет дальше. И вновь на экране какие-то захватывающие действия. С головой уйдя в просмотр, Эррор вернулся к реальности только тогда, когда его шею обожгло горячее дыхание уснувшего художника. Волна мурашек пробежалась по всему телу, он нервно осмотрелся по сторонам и заметил, что Гено тоже уже уснула крепким сном на ногах своего мужа. Тот не спал, лишь нежно поглаживал ее по голове и любовался ее очаровательным видом.