- Сейчас принесу успокоительное, - шепнула та и вышла из палаты, оставив нас одних. Я нерешительно поднял руку и осторожно опустил ее Юри на волосы, проводя по ним рукой. Мягкие. Как же я по нему скучал…

Он глубоко вздохнул, дернувшись под моим прикосновением, и поднял голову. Глаза у него были красные и какие-то несчастные.

- Я так испугался, Виктор, - пробормотал он. – Когда я увидел пост Милы из больницы, где она писала, что навещала тебя, я тут же поднял всех на уши, достал ее номер и узнал, что тебя ударили по голове и привезли с сотрясением и травмами, будто ты с кем-то дрался. А я знаю, с кем ты мог драться, и это испугало меня еще сильнее. Звонил тебе – ты не отвечал. Думал, с ума сойду, пока ехал сюда, - он говорил быстро, путаясь в словах и глотая буквы, а в конце всхлипнул и закрыл лицо рукой, словно стесняясь своей слабости. – У меня была родственница… Ее тоже однажды ударили по голове. Она пролежала в коме шесть дней и умерла, так и не очнувшись. Я думал… Думал…

- Ну я же жив, успокойся. Удар был не такой уж и сильный, я успел немного отклониться.

- Я не представляю, что бы со мной стало, если бы ты умер! Виктор, я умоляю тебя, будь осторожней… Хочешь, я тебе охранника найму? Или я могу поговорить с нужными людьми, и тех ублюдков ты больше никогда не увидишь… Точно… Я так и сделаю, почему я раньше об этом не подумал? – и тут мне стало страшно, глаза у Юри были какие-то безумные, да и речи он толкал не лучше. Он что, действительно предлагает убить Кулака и его банду? Вот так просто взять и убить?

Не то чтобы я этого не хотел, но это было бы уже слишком.

Открылась дверь. Медсестра принесла стакан воды и протянула его Юри. Очень вовремя, однако.

- Успокойтесь, с вашим другом все хорошо. Выпейте, вам станет легче, - она говорила с ним мягко, как с душевнобольным. В принципе, он примерно так себя и вел.

Он послушно выпил, вернул стакан и погладил меня по руке.

- Все будет хорошо. Я постараюсь тебя защитить.

- Что ты со мной разговариваешь как с ребенком? – не удержался я. – Я вполне могу защитить себя сам! Просто в этот раз не ожидал удара, вот и все, теперь умней буду.

- Теперь умней будут они! Они увидели, что это сработало, и теперь на основе внезапности будут придумывать что-то еще опаснее. Как ты вообще позволил этому случиться?

Я, сгорая от стыда, рассказал ему, наблюдая, как его глаза сужаются от злости. По-моему, он даже побелел лицом еще сильнее, чем раньше.

- Я говорил тебе, блядь, боже, Виктор, я говорил больше никогда с ней не связываться! Эта тварь подставила тебя второй раз, ты понимаешь? Ты мог умереть из-за нее! Какого черта ты вообще туда пошел?

- Я просто хотел поговорить с ней, узнать, почему она так поступила, может, обсудить долг, вызвать у нее совесть… - заблеял я, робея перед его злостью. - Но как она связана с Кулаком?

- Не удивлюсь, если она с ним спит, например, - предположил Юри, поглаживая меня по руке. Я поморщился.

- Фу, мерзость.

- Мерзость не это. Мерзость – это то, что она сделала с тобой. Когда тебя выписывают?

- Сегодня вроде. Пару недель постельного режима.

Он вздохнул.

- Жаль, один мой план придется перенести. Я хотел… Впрочем, пока неважно, сам потом увидишь.

- Что увижу? – тут же заинтересовался я. – Ну скажиии…

- Я же сказал – сам потом увидишь. Виктор, - он засмеялся, но, кажется, все еще был сердит. – Перестань быть таким милашкой, я все равно не скажу.

Я смотрел на него, запоминая, и не мог поверить своей удаче – Юри снова со мной, снова рядом, снова смеется. Мы снова друзья. Я даже был готов поблагодарить эту чертову банду за это.

А потом проехаться по ним асфальтным катком, разумеется.

Мне пришлось отходить от травмы неделю, ну, может, полторы – все оказалось действительно не так уж страшно, и я восстановился довольно быстро и почти без последствий. Разумеется, в первый же день «свободы» я позвонил Юри и спросил, готов ли он показать мне то, что хотел. Он согласился и пообещал прийти на следующий день. Все эти полторы недели он и Крис исправно навещали меня с вкусняшками и домашкой, развлекали как могли, и я был им за это бесконечно благодарен.

На следующий день Юри привез меня… Чтоо?

- Так-так, кого я вижу. Нет уж, Кацуки, с этим балбесом разбирайся сам, брать я его не собираюсь.

Да. Это был Яков Фельцман – тот самый тренер, с которым мы когда-то нехило поссорились. Я попятился и спрятался за спину Юри – не смейтесь, но я слегка побаивался этого человека.

- Пожалуйста, прошу вас! – взмолился Юри, не обращая внимания на мое бегство с поля боя. – Это не просто развлечение, вы нужны ему, очень. От этого зависит его благополучие.

- Нужен, говоришь? – проворчал старик, разглядывая меня. За прошедшее с последней нашей встречи время он ни капельки не изменился, разве что, похоже, стал еще ворчливей, чем прежде. Хм, а такое вообще возможно? Это как если бы вода не выливалась из стакана, достигнув краев, а продолжала расти ввысь. – Ну-ка, подойди-ка, герой хренов, поговорим. А ты, Кацуки, отойди в сторонку и молчи в тряпочку, скажешь хоть слово до тех пор, пока я не позову – выпну обоих. Понял?

Юри послушно кивнул.

- Твои родители вообще знают, чем ты занимаешься? Все, брысь.

Я остался с ним один на один, пронизываемый ветрами из этих маленьких глаз.

- В прошлый раз я отказался от тебя не только потому, что ты вел себя как последний идиот и плевал на мои указания, а потому, что видел – тебе все это нахрен не сдалось. Так, игрушки, развлечения. Так зачем ты пришел ко мне снова?

- Юри же сказал, - вздохнул я, раскаиваясь. Действительно, вел я себя не очень. Яков был прекрасным тренером и воспитал несколько десятков чемпионов, он не заслуживал такого отношения. – Мне очень нужно! – и я рассказал ему про свою непростую ситуацию, то и дело поглядывая на Юри, скучающего неподалеку. Фельцман слушал внимательно, но по взгляду было видно, что он обо мне думает.

- Так значит, ты хочешь, чтобы я посмотрел твою программу, исправил недочеты и подготовил к городскому соревнованию?

- Ну…да. Она может быть произвольной, а короткую я тоже уже немножко продумал, какие будут прыжки, музыку… - начал было я, но он фыркнул и остановил мой поток речи одним лишь жестом.

- Может, раз ты такой умный и сам знаешь, что и как лучше, то тебе и тренер не нужен?

- Я просто…

- Бич врачей – пациент, который начитался статей в интернете и думает, что умнее всех, а бич тренера – такие подопечные, как ты, которые считают, что сами сделали бы все лучше. Если уж пришел ко мне – то делай все как скажу я, а не твое самомнение. Понял?

Я кивнул.

- А теперь на лед.

Я послушно разулся, натянул и зашнуровал коньки, снял блокираторы, выкатился на лед, вставая у бортика напротив Якова, и замер в ожидании команд.

- Кацуки, подойди, - позвал он, наконец, Юри. Тот подбежал к нам. – Сейчас Витя покажет нам с тобой свою программу. Ты ее видел?

- Ммм, нет, но хотел бы, - отозвался Юри, и нетерпение в его голосе мне польстило.

- Скажешь, что тебе не нравится, с позиции простого зрителя, а я буду оценивать как тренер. Ну, чего ждешь, вперед! – последние слова были адресованы мне. Я глянул на Юри – он ободряюще улыбнулся. Ну, что же, теперь я должен выложиться на все сто.

Вздохнув поглубже, я встал в начальную позицию. Юри включил музыку, и мир для меня пропал – остался только лед, я и мои коньки.

Песня закончилась. Я замер, тяжело дыша, взглянул на парочку за бортиком и подкатился к ним, ожидая вердикта. Юри сиял, но вот выражение лица Якова мне не понравилось от слова совсем.

- Ну?..

- Плохо, - отчеканил он недовольно. Я вытаращил глаза. Юри закашлялся.

- А по-моему, ничего… - нерешительно начал он, но тут же смолк под взглядом Фельцмана.

- Ты тренер? Нет? Вот и молчи. Так вот, Витя, плохо. Плохо все. С такой программой последнее место стало бы для тебя даром небес.