- Но что именно не так?

И тут полилось…

- Не попадаешь в ритм, двигаешься как бревно, несколько прыжков недокрутил. Дорожка никакая, артистичности тоже ноль, лицо как на толчке. И это еще не говоря о том, что сложность программы просто ни о чем, - он говорил еще многое, перечислял и перечислял, довольно грубо причем. Я честно старался успокоиться, но пальцы предательски вцепились в край бортика, а в голове помутилось от злости. Я столько времени маялся над программой – а теперь он совершенно без чувства такта обосрал и ее, и меня.

Что я, впрочем, ему и высказал. Он в ответ назвал меня идиотом, который заплыл в собственной важности и в упор не видит своих косяков. Юри в растерянности переводил взгляд с меня на Якова и обратно, не знал, бедняга, чью сторону принять и кого успокаивать первым.

В конце концов, я не выдержал, переобулся обратно в кеды, запихнул коньки в сумку и выпрямился.

- Прекрасно, раз я такой идиот, то и дальше буду «тонуть в собственной важности» - но там меня, по крайней мере, никто не станет оскорблять! Юри, пойдем!

- Чего ты позволяешь ему собой помыкать, Кацуки? Бегаешь тут, просишь за него, словно у него язык отсох.

- Я этого не просил! Юри!

- Даже не смей, пускай сам выкручивается.

Бедный Юри, кажется, был в шоке.

- Виктор! – прошипел он, кидаясь ко мне и дергая меня за рукав. – Какого черта ты творишь? Он только-только согласился…

- Я не собираюсь терпеть то, как он втаптывает меня в грязь. Пойдем, - я повернулся к нему спиной и двинулся к выходу, но Юри вцепился в меня, словно пес, и явно не собирался отпускать так просто. Он обогнал меня и встал на пути с лицом, словно на войну идет.

- Я хочу твоей победы не меньше, чем ты сам! Виктор, я знаю, как это бывает, у меня тоже далеко не все получалось с первого раза. Но послушай меня, если он, чтобы действительно сделать тебя чемпионом и подготовить словно олимпийца, должен назвать тебя идиотом сто раз – то пускай назовет двести!

Я замер, задумавшись над его словами. Смысл в них определенно был. Да и Юри, ради меня пошедший на такое, дышал так, словно сейчас расплачется.

Кажется, я опять наступил с Фельцманом на те же самые грабли.

- Ладно, - повернувшись, кивнул я и взглянул на Якова. Тот хмуро взирал на нас в ответ, скрестив руки на груди, и я мог бы поклясться, что он ожидал того, что я сейчас собирался сделать.

Я поставил сумку с коньками на скамью, подошел и прямо взглянул ему в глаза.

- Ты прав, Яков, прости. Я идиот. Я буду делать все так, как ты скажешь, но, прошу тебя, помоги мне. Пожалуйста.

- Вот так-то лучше, - кивнул он. – А теперь давай-ка разберем твою программу и решим, что лучше изменить, а потом и над короткой подумаем.

Я кивнул и взглянул на Юри. Он улыбался. А я поймал себя на мысли, что ради этой улыбки сделал бы все.

========== Глава 9. О путешествиях ==========

Как позже оказалось, каток, на котором мы встретились с Яковом, принадлежал тем самым друзьям Юри, с которыми он успел договориться за время моего постельного режима – в итоге я теперь мог кататься там совершенно бесплатно. Юри, кажется, и правда был моим ангелом, посланным с небес.

Мы с Фельцманом потратили пару дней, набрасывая примерный план произвольной, а затем и короткой программ, после я еще ночь сидел над листком и продумывал свои собственные детали, которые на следующий день обговорил с ним. Тот согласился. Наконец, программы были полностью готовы. Наступили мои тяжелые дни – дни тренировок.

Теперь время приходилось расписывать буквально по часам – нужно было успевать учиться, работать, помогать маме по дому, готовиться к соревнованиям и видеться с друзьями. Домой я приходил уставшим, как собака. Иногда даже домашку делать сил никаких не было – тогда Крис любезно позволял мне списывать у себя по утрам, а там, где списать было нельзя, помогал Юри.

Ближе к выходным, где-то, кажется, в четверг, Юри напомнил мне о горячих источниках – они собирались ехать уже в вечер пятницы, и мне оставался всего день, чтобы уладить все дела и отпроситься у родителей.

Родители, конечно, в восторг не пришли, но и серьезных причин для отказа найти тоже не смогли, поэтому отпустили под обещание звонить и писать едва ли не каждый час. Что я им, ребенок пятилетний?

Утром пятницы Юри прислал мне сообщение с примерным списком вещей, которые следовало взять с собой. И этот туда же… Но списку я все же последовал.

В школе на перемене я подгадал момент, подкрался к Миле, о чем-то треплющейся с подругами в коридоре у окна, и ткнул ее в ребра. Она взвизгнула, аки пожарная сирена, резко обернулась, и я еле успел уклониться от удара в лицо.

- Витя, козлина, напугал! Кто тебя вообще учил так обращаться с девушками?

- А я с девушками так и не обращаюсь, - важно ответил я, подмигнув ее подругам. Те захихикали и засмущались. Мила округлила глаза и вновь попыталась меня ударить – опять мимо.

- Девочки, можете сделать кое-что для меня?

- Ты правила знаешь. Ни для тебя, ни на тебе и уж точно не в нас.

Очень смешно.

- Прикрой меня на работе, а? Придумай что-нибудь, я не хочу боссу на глаза показываться.

- Интересные у тебя способы уговаривать… - пробормотала Мила, потирая бок. – А ты мне за это что?

- А чего ты хочешь?

Она задумалась. Ой, чую я, обойдется моя просьба дорого…

- Я придумаю, - наконец, объявила она. – И ты обязан будешь это выполнить.

- Надеюсь, ничего опасного для меня, моей жизни и имиджа?

-Ну, жизни определенно нет, но насчет имиджа ничего сказать не могу.

Они вновь проводили меня хихиканьем. Вот поэтому я и стараюсь поменьше с ней общаться – эта девица временами просто выводит меня из себя. И ведь хрен поймешь – правду она говорит или так, пугает.

В любом случае, мне не нравились оба варианта.

Я поерзал, устраиваясь на сидении поудобнее. За окном проносились бесконечные леса, иногда разбавляемые знаками, съездами или какими-то небольшими поселениями на несколько домов – такие даже деревнями назвать сложно. Я наблюдал за этим с любопытством исследователя, пару раз даже сфотографировать попытался, однако получилось что-то непонятное, совсем не похожее на высокое искусство, и я плюнул на это дело.

Юри коснулся моей руки в успокаивающем жесте. Его пальцы были теплыми, даже горячими, в отличие от моих, и я еле сдержал желание сжать их покрепче, чтобы хоть немного впитать это тепло.

Я посмотрел на него. Он расслабленно полулежал на кожаной обивке, вытянув одну ногу под переднее сидение, в котором уютно расположилась его мать, а вторую согнув в колене и по этому колену выстукивая какую-то мелодию пальцами свободной руки. Я вгляделся, пытаясь разобрать ритм и узнать музыку, но он, заметив это, тут же остановился. Я вздохнул.

- Что-то не так? – шепнул он мне. – Ты выглядишь каким-то…Неспокойным.

- Наверное, - пожал я плечами. – Немного странно, что я еду куда-то с вами.

- В хорошем или плохом смысле?

Ох, Юри…

- В хорошем, разумеется. Я уже думал, что вы либо забыли об этом, либо съездили без меня, пока я валялся с сотрясением.

- Мы откладывали, пока ты не поправишься… - вот это было внезапно! Ждали меня специально? Он взглянул на меня со странным выражением лица. – Я бы ни за что не поехал без тебя.

Вместо ответа я лишь послал ему благодарную улыбку.

- Не возражаешь, если я… - он замялся, не договорив.

Иногда я поражался тому, как быстро он меняется от уверенного в себе богатого наследничка до робкого мальчика с оленьими глазами. Кто же настоящий?

- Договаривай, ну.

- Положу голову тебе на плечо?..

- У тебя такой вид, словно ты мне предложение делаешь, а не просишь всего-то голову положить. Разумеется, можно.

Его волосы были мягкими, приятно щекотали мне щеку и вкусно пахли. Я замер, чтобы ему было удобнее, и чувствовал, как сердце пытается пробить грудную клетку. Обожеобожеобоже, Юри, никогда не поднимай головы с моего плеча!