========== Глава 1. Трещина ==========
Слишком поздно узнав ему цену,
Излечился я от слепоты:
Мало даже утраты вселенной,
Если в горе наградою - ты.
Осень в этом году началась с жары.
Солнце припекало макушку, а натянутая матерью взамен любимой постиранной плотная темная футболка с изображением оскаленной волчьей морды, медальона из игр про ведьмака Геральта, прилипла к коже, кажется, намертво, и пропиталась потом – зрелище так себе, да и запах, наверное, не лучше. Однако я уже не обращал на это внимания – я сидел на ступеньке у входа в дом и хмуро взирал на свой мобильник. Мобильник взирал на меня в ответ своим неисправимо и даже немного красиво разбитым экраном – начинаясь у верхнего правого края, мелкая сеть трещин распадалась на «дорожки и тропинки», образующие нечто вроде узора. Эстетика, мать ее.
К слову о матери…
- Ну молодец, молодец! – восклицания матери таким тоном всегда мгновенно выводили меня из себя. Этакая смесь сарказма, издевки, недовольства и «я так и знала», приправленная соусом разочарования. – Даже не думай, что мы купим тебе теперь новый телефон или дадим денег на замену экрана, знаю я, сколько стоит эта замена, дешевле действительно новый купить! – теперь в ход пошло сварливое бурчание. Я знал все это наперед, как сюжет плохой пьесы, засмотренной до дыр.
– Надо – сам заработай, ломать, я смотрю, ты мастер. Пойди, выстави на Авито свои услуги уничтожать все, до чего рука дотронется, может, заработаешь на природном таланте, - закончила она. Ммм, попытка в юмор, о да, как всегда провальная, но маме же об этом не скажешь. Я вздохнул, взлохматил волосы на затылке и встал, легко оттолкнувшись от нагретого дерева ступеньки.
- Ой, да хорош нудеть, мам, я от тебя и не требую… Работает же, и так похожу. И нафиг мне твой авито сдался, я буду подрабатывать у Василины Ивановны в кафе, она мне вчера сказала, что возьмет, чтобы через неделю приходил.
- Да ты что? – ахнула мать, чуть не вывалив из рук корзину с постиранным бельем. Эй, и к чему такое удивление, я не понял? – И когда ты мне сказать хотел, а? Надо будет отцу рассказать. Шустро, однако… - я приосанился было, но больно впечатавшаяся в район солнечного сплетения ручка от корзины тут же заставила меня ойкнуть и согнуться. – Давай так же шустро мне сейчас белье пойди развесь, работник. На обед что будешь?
- Фуа-гра сготовишь? – поинтересовался я, ловко увернулся от подзатыльника и с гиканьем унесся на задний двор.
Мы жили в той части города, которая почти полностью была застроена частными домами. Маленькие одноэтажные полуразвалившиеся хибарки соседствовали с роскошными особняками, а окна некоторых домов упирались буквально друг в друга – ходили по району истории о парочке, которые подглядывали друг за другом в такие окна, а потом поженились, и о мужчине, который спас семью, запертую в горящем доме на втором этаже, перетащив их к себе через окно.
Дом семьи Никифоровых, то бишь наш, нельзя было назвать большим и шикарным, но и дешевой мелкотней тоже, этакая золотая середина: два просторных этажа, спереди милый палисадничек с ежегодно перекрашиваемым домашней рабочей силой по имени Виктор, мной родимым, узорчатым заборчиком, а позади сад, разделенный зеленью на две части – хозяйственную, где висели веревки для белья да хранилась различная утварь, и собственно садовую, где мать каждый год что-то высаживала. Никогда не мог понять эту жажду некоторых женщин копаться в земле кучу времени, чтобы в результате спустя пару месяцев твой труд все равно умер или скрылся под слоем снега. В дальнем углу сада даже нашлось место для беседки и надувного бассейна, который давно стал для всех членов семьи мал и теперь развлекал только детей приходящих в гости друзей семьи. Ну, еще я иногда надувал и пинал его – странный способ, но успокаивает. Я не дикий совсем, конечно, просто накатывает иногда, все в мире бесит.
Развесив белье на веревках, уголочек к уголочку, ибо потом себе дороже доказывать что не криворукое говно, я стер пот со лба и, подняв телефон, сделал селку на фоне своих трудов, которую, убедившись, что выгляжу неплохо и четко видно мою главную гордость, красивые голубые глаза, после выложил в инстаграм, налепил кучу хештегов и пожаловался подписчикам на свою тяжелую долю домашнего эльфа. Подписчики, часть которых составляли достаточно многочисленные приятели, а оставшееся число – фанатки из школы, новость оценили и почти тут же отозвались в комментариях, что «лол, лошара» и «бедняжка Виктор» должен больше отдыхать, ведь на носу школьные соревнования.
Странно думать, что лошара и бедняжка – это один и тот же человек, подумал бедняжка Виктор и сделал еще одну селку. В этот раз лично для себя. Для особой коллекции личных селфи имени Виктора Никифорова. Вдруг потом разбогатею, а мои потомки найдут эти фото и…
- Чего ты там снимаешь, свою рожу бледную? – ехидно крикнула мать с крыльца задней двери и забавно передразнила меня, пытающегося найти лучший ракурс и делающего разные выражения лица. Бе-бе-бе, и кто тут у нас ребенок? – Хоть за лето загорел бы немножко.
- Ты не понимаешь, женщина, это часть моего образа, – важно отозвался я. – Мой шарм.
- Шарм-херарм, ешь иди и брысь на свою тренировку, достал маячить, – закатила глаза мать и вздохнула.
Так и живем.
На следующий день школа гудела – мало того что пятница, так еще и последующие выходные были последним рубежом перед школьной «неделей спорта», мероприятием, которое вот уже три года организовывали для «поддержки спортивного духа и физического развития молодежи» и которое длилось вовсе не неделю, а целых две. Логика названия в таком случае долго ускользала от меня, а когда я спросил у физрука, тот ответил, что так звучит лучше.
Ну круто, давайте школу назовем «место для сна», звучит ведь тоже лучше, и неважно, что вообще не соответствует действительности.
Суть этих двух недель была проста как валенок - каждый день, не считая выходных, заранее записавшиеся учащиеся соревновались в каком-то виде спорта, будь то футбол, баскетбол, теннис, велосипедные гонки и так далее, разумеется, делясь на женские и мужские команды. Победители чествовались, получали уважуху, отличные оценки по физкультуре, а еще их фотографии вывешивались на стенд, где и висели до следующего года и следующей спортивной недели.
Было весело, на самом деле. Все спорили, делали ставки, болели, уроки нехило так сокращались, и до этого года я с удовольствием наблюдал за всем этим… ну, с трибун, так как единственного вида спорта, который я любил и в котором делал хоть какие-то успехи, фигурного катания, не было в списке. А в этом году оно появилось, в том числе и не без моей помощи - я достал буквально всех, но своего добился и теперь бегал на крытый каток, ближайший к дому, пытаясь самостоятельно поставить себе программу, чтобы не тратить денег на тренера. Мать так и сказала – если это твоя очередная блажь, денег даже не проси, и так мало.
Может, это излишняя самоуверенность брала надо мной верх, но я посидел, подумал и решил, что и сам способен все сделать как надо. Когда-то я обучался у одного довольно известного в городе тренера, однако потом мы разругались и наши пути разошлись, и теперь я вообще не был уверен, что смогу ужиться в этом плане с кем-то еще. Да и желания пока не было, если честно – терпеть не могу, когда кто-то мной командует. Маме, правда, плевать на это. Но это же мама.
Программу, как ни странно, предстояло поставить лишь одну. Никто из руководства школы не собирался тратить на фигурное катание два дня, по дню на произвольную и короткую программы, поэтому поставили нас перед фактом – программа должна быть одна и день, соответственно, тоже один-единственный. Придумывайте что хотите, мы не море, нас не волнует.
Впрочем, ничего нового - от этих людей я другого и не ожидал.
