Но сегодня мне было не до развлечений. После ссоры с Юри прошло два дня, и я никак не мог отделаться от мысли, что потерял что-то очень и очень важное – что-то, делающее меня мной. Никак не мог полностью смириться с тем, что больше не будет многочасовых разговоров по телефону, шуток, подсказок и советов, рассказов и прогулок, мягкого голоса Юри, его улыбки и смеха. Его присутствия.

Вик-чана я тоже вряд ли увижу, и уж тем более не поеду с ними на горячие источники. И план мой, само собой, тоже разрушился под корень.

Но самое обидное – я даже не понял, из-за чего все это произошло. Пытался и звонить, и писать – Юри упорно отклонял все мои попытки с ним связаться, адреса его я не знал – когда в первый и единственный раз ехал к нему - был в отключке, назад – думал о чем-то и не глядел на дорогу. Даже названия гимназии он не говорил, а их в городе насчитывалось несколько.

В общем, полнейший тупик.

Кто бы мог подумать, что такая глупая, по моему мнению затея станет едва ли не делом всей жизни, а такой раздражающий до скрежета в зубах в начале общения человек – тем, без кого жизнь поблекла и потускнела.

География, к счастью, была последним уроком, и после нее нам с Крисом пришлось разойтись – его ждал электив, а меня – мама дома, чтобы пройтись по магазинам и присмотреть мне новую одежку. Однако этим планам не суждено было сбыться – когда я получил куртку, мобильник звякнул оповещением о новом сообщении.

Я покосился на экран и едва не выронил рюкзак. С номера Сони, который я когда-то выучил наизусть до последней циферки, было отправлено всего одно предложение. Юри бы назвал это безграмотностью: «Привет я хочу поговорить это очен важно приходи к моему подезду после школы целую».

Я проморгался, но сообщение не исчезло. Она хочет поговорить? Сейчас? Неужели решила вернуть отношения?

А ведь с Юри мы поссорились как раз из-за этого… Он словно чувствовал, что произойдет что-то подобное, и теперь я стоял на перепутье, не представляя, что же мне делать.

Впрочем, чего я беспокоюсь, решил я, возможно, она и правда хочет поговорить, а я хотя бы смогу спросить ее, почему она так поступила. С этой мыслью я надел куртку, закинул рюкзак на плечо и, откопав в памяти нужный адрес, быстрым шагом покинул территорию школы.

Я уже подходил к ее дому, когда услышал за спиной шаги. И шагал явно не один человек. Но не успел даже обернуться – лишь заметил краем глаза знакомую долговязую фигуру позади, когда на мою голову обрушилось что-то тяжелое и сознание уплыло, помахав на прощание ручкой.

- Состояние стабильное… думаю, ничего серьезного…

- Он очнется?..

- …гарантий, что…

Мне в уши словно запихали ваты. Я слышал голоса рядом, но различал лишь отдельные фразы и никак не мог сообразить, о чем речь. Я вообще не мог сосредоточиться ни на чем – вокруг меня была темнота, и она засасывала.

Голова болела, пульсировала где-то в области затылка.

Я попытался пошевелиться. Что-то мне это напоминает…

Рядом что-то зашумело, запиликало, голова взорвалась болью. Я охнул и распахнул глаза.

Белый потолок, противный писк, испуганное лицо мамы, склонившееся надо мной… А. Больница.

- Витя, Витюша, ты меня слышишь? Ты помнишь меня? Понимаешь, о чем я говорю? – я никогда до этого не видел маму такой встревоженной. Кажется, она готова была удариться в панику.

Я открыл рот и попытался что-то сказать, но язык словно присох к небу, поэтому я ограничился невнятным бурчанием.

Как там было, моргнуть один раз – да, два раза – нет? Я моргнул, но мама, кажется, этого даже не заметила. Она обернулась и почти закричала:

- Он не может говорить! Это что, навсегда?

- Он просто только что очнулся, - успокоила ее миловидная девушка в белой свободной рубашке и таких же брюках. Врач? Медсестра?

Я просто хочу пить! Пить!

- Или вы хотите попить? – словно прочитала та мои мысли? Я усиленно заморгал. – Вы понимаете меня? Моргните один раз, если да.

А я что, мать вашу, делаю уже минут пять?!

Она кивнула, увидев мой знак, и ушла куда-то. Надо мной вновь склонилась мама, почти касаясь волосами моего лица.

- Витя, господи, ты так напугал нас с отцом! Нам позвонила с твоего номера незнакомая женщина и сказала, что нашла тебя за домом без сознания с окровавленной головой и вызвала скорую. Мы тут же сорвались следом, пришлось еще искать больницу и забирать твой телефон у этой доброй женщины…

Ее болтовню прервала девушка, вернувшаяся и чем-то шебуршащая у моей койки. Головная часть поползла вверх, и вот я уже находился в полусидячем положении, а мама, которой передали кружку, осторожно поила меня водой. О да, вот он, кайф. Теперь поспать бы еще немного…

Когда я напился, а кружку вернули на прикроватный столик, я вновь попробовал заговорить. На этот раз более удачно.

- Голова… болит.

- У вас легкое сотрясение. Пожалуй, даже сильно сказано – удар был не таким сильным, вы очень вовремя повернулись, а добить, видимо, не успели. Тошнит?

- Есть такое.

- Это нормально, - успокоила меня незнакомка.

- Врач сказал, что нарушений мозговой активности нет, кости черепа целы, и ты, скорей всего, придешь в норму в течение недели-двух, - влезла мама. Я поморщился.

- Что мне, две недели тут торчать?

- Сегодня чуть позже вы сможете уехать домой. Просто старайтесь соблюдать постельный режим. Доктор объяснил вашей маме, что вам нужно принимать.

Я вздохнул. Просто прекрасно. Сходил, блядь, в гости к бывшей… Кстати об этом. У меня закралось очень нехорошее подозрение. Слишком много совпадений.

- Мама, возьми, пожалуйста, мой телефон и посмотри последнее входящее. От кого оно?

- Сейчас, мой хороший, - мама порылась в сумке, нашла мой мобильник, окончательно покоцанный, и несколько раз нажала на экран. – Ммм… От Криса, вчерашнее, он звал тебя в скайп.

Я закрыл глаза.

Сообщение удалили, и у меня даже сомнений не возникло по поводу того, кто мог это сделать.

Меня развели, как последнего лоха.

Опять.

А Юри, мой замечательный Юри во всем был прав. Жаль, что я понял это слишком поздно.

Мама ушла спустя пару часов, и я остался в одиночестве до тех пор, пока за мной не пришла уже знакомая девушка – все же медсестра, звали ее Лера, как она сама мне сказала, - и не отвезла меня на обследования. МРТ, КТ, энцефалограмма и всякое такое. На все про все, включая очереди, ушло около получаса. Затем я вновь оказался в родной уже палате и часик поспал, пока не пришли Мила, Крис и еще парочка моих приятелей, узнавших обо всем от мамы. Они поохали, поахали, потусовались со мной пару часов, поднимая настроение, и пожелали скорейшего выздоровления, когда Лера отправила их домой, заявив, что мне нужно принимать лекарства, под которыми подразумевались обычные обезболивающие.

Когда я запил таблетку и протянул ей пустой стакан, мы услышали в коридоре шум, словно кто-то бежал, а остальные возмущались. Впрочем, через пару мгновений мне стала понятна причина.

Юри влетел в мою палату как смерч. Его куртка была распахнута, шарф почти размотался, а про волосы и говорить нечего. Медсестра испуганно дернулась в сторону, а он, не обращая на нее внимания, кинулся ко мне.

- Какого черта я узнаю о том, что ты в больнице с травмами, из инстаграма Милы? Виктор, ты лежишь тут который час, почему ты ничего мне не рассказал?

Не понял, что за наезды?

- Может быть потому, что ты устроил в кафе чуть ли не истерику и после этого не отвечал на звонки и сообщения? – я постарался говорить спокойно, но обида лилась из меня как из дырявого ведра. Головная боль ее лишь усиливала. – Я бы, может, хотел тебе сказать, но ты бы прочел, может, к моему шестидесятилетию!

Он молча опустился на пол рядом с моей постелью и уткнулся лицом мне в колени. Плечи его дрожали.

- Эй, ты чего? Ты что, плачешь? – я, растерянно открыв рот, обменялся удивленным взглядами с Лерой.