Рынок ковров поражал необычайными, пестревшими фиолетовыми, красными, голубыми, зелеными и желтыми орнаментами и образами разных знакомых и невиданных тварей, вытканных с большим искусством. Грифы между недвижимых колес, павлины, восседавшие на плечах людей, которых сопровождали утки и слоны, тигры и фазаны под гроздьями больших роз, произраставших на кустах, раскидывавших тонкие ветви… И все это многоцветное великолепие и многообразие выглядело настолько живым, что к коврам хотелось прикоснуться, чтобы убедиться в обмане зрения.
Аргиопраты (ювелиры) скромно и тихо ютились в темных лавках, зорко охраняя свои сокровища. Им не нужно было зазывать покупателей. Их товар могли позволить себе приобрести только богатые и знатные люди, которые хорошо знали, где купить великолепное ожерелье из драгоценных каменьев, золотой браслет, инкрустированный эмалью, серьги, перстни, колты – серебряные подвески, и которые не любили излишнего шума, дабы не привлекать внимание воров и других лихих людишек.
Драгоценные каменья у ювелиров были на любой вкус и кошелек: адамасы (алмазы), сафиринусы (сапфиры) и гиацинтусы (рубины) привозили из Индии, маргаритос (жемчуг) вылавливали в Персидском заливе, а смарагдос (изумруд) добывался в Африке. И все это великолепие купцы везли в Константинополь – средоточие всех богатств Византии.
Вестиопраты – торговцы шелковыми и другими дорогими одеждами и тканями – предлагали ослепительно белые хламиды с красной шелковой каймой, туники-далматики, мантии-сагумы с искусно вытканными евангельскими сценами, плащи из дорогих тканей, парчовые пояса, шитые золотом… Шелк привозили из Китая, хотя попадал он в Византию через многочисленных посредников, тонкие покрывала из виссона – особого сорта льна – поступали из Испании, удивительно мягкую шерсть поставляли из Ирана.
Башмачники продавали красивые сандалии, державшиеся на цветных лентах, высоко обвивавших ногу, и толстые кожаные башмаки с заостренными носками. Финифтяных дел мастера предлагали красивые эмалированные медальоны, аграфы и кресты. Краснодеревщики торговали изысканной мебелью из пальмового дерева; золотых и серебряных дел мастера продавали церемониальные сосуды, столовую и кухонную посуду, кресты и оклады для Евангелия; у мастеров по металлу можно было купить предметы повседневного обихода – ножи, мотыги, топоры и лопаты, железные решетки, засовы, ключи, замки, гвозди…
Более мастеровитые ремесленники продавали разные по размеру светильники из бронзовых или железных обручей. Они подвешивались к потолку в церквях, во дворцах и особняках. На обручах устанавливались масляные лампы с фитилями. С обручей свисали различные украшения: кресты, рыбы и птицы. Мастера по металлу также изготавливали цепи и якоря для флота. Самые искусные из них торговали часами, которые все больше входили в моду, хотя стоили они очень дорого.
Все византийские торговцы делились на гильдии. В одной только столице насчитывалось не менее двадцати трех. В каждом ремесле гильдия определяла условия работы, размер жалованье, отпускные цены и доход. Человек мог войти только в одну гильдию. Для этого необходимо было высокое мастерство и уплата немалого вступительного взноса.
Произведенные товары выставлялись на продажу в четко разграниченных частях города. Только бакалейщики могли открыть лавку на какой угодно улице, поскольку продавали такие важные для народа продукты питания, как сыр, растительное и сливочное масло, муку, мед, мясо, соленую рыбу и овощи. Крестьянам разрешалось продавать свою продукцию напрямую покупателям. Разносчики вели бойкую торговлю одеждой. Торговцы управляли продажей всех прочих товаров, включая скот и птицу, а также их мясо. Все это продавалось на рынках по ценам, назначенным префектом.
Любое нарушение закона гильдии влекло за собой штраф, телесное наказание или исключение. Однако изгнание из гильдии не обязательно обрекало виновного на вечную безработицу. Ему разрешалось зарабатывать на жизнь, занимаясь своим ремеслом в частном порядке, трудясь на кого-то. Многие находили работу в монастырях, которые нанимали мастеров по металлу, ткачей и сапожников. Другие поступали в мастерские, принадлежавшие знати, где, как и в императорских мастерских, большая часть работников была рабами.
Не меньшим разнообразием, чем товар, отличались и покупатели. Красочный водоворот перемешал обитавшие в Византии племена. В толпе мелькали лица киренаиков в черно-желтых одеяниях, сотканных из сабура и перехваченных на животе витыми ремнями, мидийцев в полукафтанье до колен и в портах, собранных у лодыжек. Византийцы в фиолетовых одеждах с вытканными золотыми и серебряными нитями павлинами и пантерами, таившимися в листве, евреи в черных одеждах и желтых развевающихся шарфах, номады – потомки скифов, обутые в опашни, которые были подвязаны у икр соломенными жгутами, болгары, кроаты… Бесчисленное множество народов и племен, которых приютила Византийская империя!
Население Константинополя было удивительно пестрым. Прежде всего, оно было разноплеменным и разноязычным. Кроме бородатых греков, на константинопольских улицах можно было встретить гладко выбритых франков – выходцев с Запада, главным образом венецианцев и генуэзцев, служивших в византийских войсках.
Здесь попадались также сирийские арабы в темных плащах и кирпичного цвета сандалиях – купцы, привозившие восточные товары. Много было армян, нередко занимавших высокие придворные посты. Встречались грузины – монахи и воины, аланы, варяги, русы, славяне, тюрки и много других племен и народов.
Некоторые из них были прочно осевшие, получившие свои кварталы, церкви, причалы (это относится, прежде всего, к итальянцам), другие – приезжие, селившиеся в гостиных дворах и ксенодохиях – приютах для бедных и больных, часто за городскими стенами. И все они с любопытством бродили среди константинопольских харчевен и многочисленных церквей.
Но пестрым население византийской столицы было и в другом смысле. Здесь обитали люди разных занятий и профессий. Уличная толпа Константинополя большей частью состояла из ремесленников, торговцев, рыбаков, матросов, грузчиков… Это были бесчисленные и безвестные люди, обустраивавшие, снабжавшие, одевавшие, кормившие византийскую столицу, изготовлявшие оружие, ювелирные изделия, шелковые ткани для дворца и придворных, чеканившие монету, смолившие корабли. Одни из столичных мастеров были полноправными владельцами мастерских-эргастериев, другие – поденщиками, которые далеко не всегда имели работу.
Немалую долю в константинопольской толпе составляли земледельцы. Часть из них работала на полях и в садах в черте города и возле городских стен; кое-кто обладал крошечными поместьями, предоставленными заботе одного-двух рабов или наймитов, куда хозяева являлись только осенью, чтобы принять участие в уборке урожая.
Велико было и число монахов в византийской столице. Константинопольские монастыри исчислялись десятками, если не сотнями. Одни монахи жили затворниками, другие выходили за ворота обители и вмешивались в будничную жизнь.
В городе было много нищих, не имевших твердого заработка, питавшихся случайными подачками, милостыней церкви или частных лиц. Под аркадами мраморных портиков нищие попрошайки находили защиту от непогоды, летом даже ночевали там, а зимой дрожали на холодных чердаках и заходили погреться в мастерскую стекловара или кузнеца.
Константинополь кормил харчевников и виноторговцев, публичных женщин и цирковых акробатов, фокусников и дрессировщиков зверей – особую категорию лиц, занятых развлечением городской толпы. И уж, конечно, находили в нем место завсегдатаи питейных заведений и профессиональные воры, которым благоприятствовала теснота узких улочек на окраинах, ночью погружавшихся в кромешную тьму.
На самой низкой ступени стояли те, кого византийцы по старому образцу называли рабами. Часть из них были военнопленными или невольниками, привезенными иноземными купцами; другие попадали в рабство, продавая свою свободу. Рабы были пастухами или ремесленниками, но чаще всего их ждала домашняя служба, которая ставила невольника лицом к лицу с господином и способствовала беспощадному унижению человеческого достоинства. Если домашнему рабу и удавалось заслужить господскую милость, то обычно это достигалось угодничеством, доносами или коварством.
