Все снова засмеялись, а тем временем Ларго прибывал в ещё большем замешательстве. Он ведь знал, каких размеров может становиться громила и решил, что драконоловы тоже знали секрет Шонгота, потому и посмеялись.

– Ну и? – продолжил громила. – Кто теперь командир штаба? Перед кем мне надо отчитаться о своём прибытии?

Никто не ответил. Главного всё ещё не назначили, но никто не осмелился что-либо вякнуть, боясь попасть под горячую руку мужчины. Шонгота всегда бесила тормознутость рабочего процесса. Особенно, когда это касалось верхов незамысловатой компании драконоловов.

– Значит, место всё ещё при мне, – догадался он. – А что случилось с ущельем? Давно обвал произошёл?

– Две недели назад. Не расчистить. Думают перемещать штаб, потому что он находится в очень неудобном и опасном месте. Теперь мы как между двух огней. Если река разольётся, у нас не будет места к отступлению.

– Значит, сюда не приходил отряд Костома?

– Ходит слух о том, он выходил на охоту, а повязал какую-то бабу. Он повернул на запад.

Громила понял, что совершил ошибку. Он даже не подумал о западном штабе охотников, от места происшествия до которого всего день пути, в то время как досюда – десять.

– Значит, отправлюсь туда. Надо же дать всем лично обрадовать. Мою лошадь тоже никто не присвоил?

– Стоит в стойле.

– Какие вы верные оказались. Место не заняли, лошадь не тронули. Хвалю. Готовьте манатки и переезжайте. Река скоро разольётся.

Простившись с верными приспешниками, Шонгот оседлал верного скакуна и вернулся к месту укрытия Ларго. Но парня там не оказалось.

– Чтоб тебя… – бросил громила и, пришпорив лошадь, помчался в сторону западного штаба.

*****

На посту командира даже не остановили и пустили слух о его появлении. Те, кто не поверил, примчался увидеть «воскресшего» собственными глазами.

Шонгот направился в сторону столовой, где его тепло поприветствовали охотники и с удовольствием подняли кружки. Громиле было приятно получить должное восхищение со стороны подопечных Костома.

На шум вышла кухарка с возмущенным видом, но как только увидела мужа, тут же заперла дверь. В зале воцарилась тишина, которая потихоньку начала рассеиваться звуками шагов.

Громила подошёл к двери кухни и взялся за ручку. Он чувствовал, что жена находится по ту сторону.

– Разве ты не рада меня увидеть? – произнёс он

За дверью раздались странные звуки, после которого дверь таки отворилась. Её открыла падчерица Шонгота, которую он воспитал как дочь. Девушка едва доставала отчима до груди и не могла объять его полностью, но это не мешало девушке выразить чувство бесконечного счастья.

– Я очень рада, – прошептала дрожащим голосом кухарка из самой кухни, не справляясь со своими эмоциями. Она сидела за рабочим слотом, пряча за сухими мозоленными ладонями лицо. Даля тяжело переживала смерть мужа и до последнего дня оплакивала потерю. И вот он стоит живой и невредимый.

Девушка отпустила отца и позволила родителям побыть наедине. Громила сел рядом с женой.

Даля боялась смотреть на него. Боялась, что это всё – обманчивый сон, который снова терзает разбитый ум и сердце. Шонгот убрал её ладони, поднял пальцами подбородок и вытер слезы. Они встретились взглядом и с минуту молчали.

Женщина бросилась к нему в объятия и наконец-то поверила. В этот момент на кухню вошёл альбинос.

– Простите, что помешал,– смутился он.

– У нас всё приготовлено, – сообразила кухарка и подозвала дочь. – Нади, отнеси бедняжке еду.

Когда двое вышли, жена тут же нажаловалась Костому про зверство, которое случилось в этих стенах во время его отсутствия.

*****

Аган шёл впереди, помогая девушке с тяжелым подносом. Не годившись для тяжкого труда, она была вынуждена остаться на кухне и помогать матери. Нади выглядела хрупкой не только для своего отца, но и для самого щуплого охотника. Её коричневые волосы по плечи обрамляли кукольное лицо. Оно казалось слишком нежным, добрым и вдохновляло на отважные поступки. У неё было много поклонников, но она отдавала предпочтения альбиносу, который даже не догадывался об этом.

Они вошли в комнату, в которой находилась пострадавшая. Это была спальня Костома. Сам он с момента инцидента не выходил из своего кабинета и никого к себе не подпускал уже несколько дней.

– Ты справишься одна? – спросил альбинос. – Если тебе нужна помощь…

– В том, что случилось, есть и моя вина. Мне ведь удалось её увидеть, однажды, когда Костом в очередной раз проводил допрос. Она попросила о помощи, а ничего не сдала! Я никогда этого не забуду.

Аган разделял чувства Нади. Если бы он помог сразу, как только увидел состояние Тары, можно было избежать всего: сожаление Нади, самобичевание Костома и сомнение в рядах драконоловов, а главное – тревогу Мюра. Альбинос покинул комнату, оставив девушек наедине.

Нади посмотрела на размозженное тело, накрытое одеялом. Все ждали, что Тара умрёт со дня на день, но по приказу Костома за ней производился тщательное наблюдение и уход. Так он публично демонстрировал своё сожаление.

Тара была перебинтована с головы до ног, даже глаза скрывались за повязками. Нади тихонько позвала девушку по имени, но та не очнулась. Девушка сняла перчатки, которые она носила под предлогом защиты от ожогов на кухне, и взяла за единственную неповреждённую кисть пострадавшей. Тара очнулась и ощутила пальцами странные костяные выросты.

– Всё хорошо, тебя никто не тронет. Ты в безопасности, – произнесла Нади.

– Кто ты? – прохрипела та.

– Я твоя подруга – Нади. Настало время обеда, и я здесь, чтобы накормить тебя, – с сожалением произнесла она. Эту информацию дочь кухарки говорит каждый раз, когда Тара приходит в себя.

– Подруга?– задумчиво повторила Тара. – А почему мне больно? Всё тело горит. Я не могу пошевелиться.

– Ты болеешь. Тебе надо поесть, чтобы набраться сил. Лекарь сказал, что не сегодня – завтра, ты пойдёшь на поправку.

Тара продолжала держать за руку собеседницы, разговаривая с ней ни о чём. Спустя долгое уговаривание, она съела пару ложек бульона и через час снова заснула.

Освободившись от работы, напарники направились к комнате Костома. Не успев схватиться за ручку, перед ними открылась дверь. Наружу вышли лекари, обсуждая ухудшение состояние Тары.

Аган и Мюр вошли в комнату и поздоровались с кухарками. Даля проявляла особую заботу к Таре и всегда отходила от её кровати очень поздно, а то и вовсе оставалась ночевать.

– Она поела? – спросил альбинос, заметив, что Нади второпях скрывает руки.

– Совсем немного.

– Говорила что-нибудь?

– Я не сплю, – захрипела Тара. – И слышу вас всех. Можете обратиться ко мне, пока сознание ещё при мне.

Мюр снова узнал её голос и тут же подошёл к кровати. На его лице было такое выражение, будто решалась его судьба.

– Ты узнаёшь мой голос? – спросил он с несвойственной заботой.

– Скажи что-нибудь ещё.

– Я не знаю, что мне ещё сказать, – растерялся парень.

– Мюр, – соскользнуло с губ Тары. – Тебя так здесь называют, – исправилась она.

Аган услышал фальшь в голосе девушки и удивился, что при таком состоянии она пыталась обмануть. Альбинос был уверен, что Мюр не попадётся на эту удочку. Они оба вышли в коридор.

– Значит, теперь ты можешь быть спокоен? – спросил Аган. – Можешь проверить, на месте ли твоя Тара прямо сейчас. Выезжай, Костома я беру на себя.

– Ты же всё прекрасно слышал, – Мюр обернулся к другу и посмотрел на него в упор. – Скажи ведь, слышал?

Аган сочувственно опустил взгляд. Он всеми силами хотел поддержать брата, но знал, что этого будет недостаточно.

*****

Мюр пробыл с кареглазой несколько часов, а после – отправился по срочному поручению Костома. Командир приказал встретить короля.

По просьбе друга, Аган время от времени навещал девушку. И вот однажды, завершив все свои дела, он в очередной раз пошёл проведать Тару.