Костом следил за пылкостью его речи, движениями рук. И всё больше склонялся к тому, что альбинос больше подходил на роль наследника главы драконоловов, но нутро подсказывало отдать это место Мюру, чей холодный нрав непременно сыграет наилучшую свою роль в будущем.

– Скажи, я ведь правильно рассуждаю? – обратился Аган к напарнику, но тот не ответил. Парень не двигал глазами, хотя всё ещё смотрел на бумаги. – Мюр, ты в порядке?

– Температура поднялась. Пойду к лекарю, – сухо бросил он и буквально вылетел из комнаты. Альбинос проводил его взглядом.

– Я подумаю над твоими словами, – произнёс Костом. – А теперь, напиши пригласительное письмо Его Величеству с просьбой посетить наши скромные угодья. И добавь, что это не терпит отлагательств. Ещё, загляни на кухню, попроси Нади принести мне крепкий отвар из листьев шиповника.

– А как же девушка?

– О ней я позабочусь, но чуть позже. Иди.

Альбинос вышел из кабинета. Командир посмотрел на огонь факелов. Он поймал себя на мысли, что думает о единственном уловимом из речи Агана слове: «выбить».

Мюр даже не думал идти в лазарет. Он шёл по коридору в сторону камеры, которую караулил здоровяк. Парень не знал, под каким предлогом заставить его открыть дверь, но нужно было это сделать, во что бы то ни стало.

Внезапно, из-за угла выскочила кухарка держа в руках чайник и тарелку с похлёбкой. Она оказалась впереди парня и шагала в том же направлении. Она шла как уточка, перекачиваясь с одной ноги на другую, и из-за этого пролила несколько капель кипятка, которые паром возвысились над холодным каменным полом. Добравшись до охранника, она никак не могла его уговорить пустить накормить девушку.

– Не кормить, не поить! Это приказ.

– А мне плевать! Не позволю ребёнку голодать!

– Ослушаешься – посадим рядом, при всём уважении.

– При всём уважении, если ты не позволишь пройти, этот чайник окажется у тебя в заднице!

– Послушай, Даля. Мне жаль это напоминать, но твои слова больше не имеют веса, чтобы ты не угрожала засунуть. Будь добра, уйди. А если что-то не нравится, приводи его сюда, чтобы он лично приказал тебя пропустить.

Кухарка не сдавалась и начала менять стратегию, но ни лесть, ни обещание о дополнительной порции еды, и даже слёзы женщины не могли сломить этого упёртого барана. Кухарка сама имела дочь и мысль о том, что она могла оказаться на месте несчастной заключенной, разрывало материнское сердце.

Мюр больше не мог терпеть унижения несчастной. Он перенял еду и чайник и повёл кухарку обратно на рабочее место, как услышал голос Тары, умоляющий подать воды. Охотник застыл, узнав голос. Перед его глазами вспыхнули воспоминания…

… Девушка бежала через лес. Её лицо было покрыто грязью и слезами. Одежда на декольте была разобрана в клочья. На груди был вырезано перевёрнутое полу солнце. Тяжело дыша, Тара наклонилась на дерево и схватилась за голову. Когда она услышала хруст – обернулась и увидела смуглого парня.

– Спокойно, я тебя не обижу. Ты ранена? Где ты живёшь?

Тара с ужасом осмотрела его одежду. Парень понял, в каком она состоянии и показательно бросил в сторону своё оружие. Затем снял с плеч сумку и бросил ей.

– Там есть вода, еда и куртка. Возьми же. Я не сдвинусь с места, клянусь.

Девушка помедлила. Она ужасно была голодна, но она взяла только куртку.

– Дай мне оружие, – произнесла Тара.

– Зачем?

– Я должна убить их за то, что они сделали!

– Кто?

– Я не знаю, кто они. Не знаю!

– Ты не справишься с ними одна.

Тара бодро ринулась в сторону ружья, который скинул парень, но Мюр её остановил. Девушка начала валиться с ног от бессилия, притом заливаясь слезами.

– Всё произошло так быстро, я не должна была убегать! Мне нужно было остаться с ним! Папа, зачем? Папа!

Мюр обнял девушку и начал успокаивать…

–… Я так не понял, кто на них напал. Какие-то люди в рясах. Я дал обещание навестить её и месяц назад, и мы виделись месяц назад. Зимой я хотел снова приехать к ней, – признался Мюр.

Альбинос слушал напарника с открытым ртом. Ему казалось, что названый старший брат, как на ладони. Аган никогда не предполагал то, что у Мюра могли быть свои секреты.

– Ну и дела, – протянул беловолосый. – Значит, поэтому ты так побледнел? Думаешь, это твоя Тара?

– Надеюсь, что нет.

– А зачем надеяться? Иди, да проверь.

– Костом не поверит. Наверняка решит, что я поддался жалости и хочу помочь симулянтке.

– Ты и жалость? Хотя, по рассказу, ты – чуткий парень. Думаю, можно найти выход из ситуации. Предлагаю вот что: я вырубаю охранника, а ты спасаешь девушку, а потом вместе выгребаем за нарушение.

– Ты готов получить ни за что?

– Как ни за что? А как же ты? Твои переживания – мои переживания. Тем более, я первый начал беспокоиться о заложнице. Так что будем считать, что не я, а ты помогаешь мне.

– Ты в своём репертуаре, – улыбнулся Мюр, даже не подозревая, что собеседник в ту же секунду пожалел о своих словах. Но слова было уже не вернуть. Тем более, когда в глазах напарника загорелась надежда. Мюр был готов боготворить друга и брата за то, что он не оставил его в этот тяжелый момент.

Охотники тут же направились в сторону камеры, из которой вышел Костом с замершим лицом. Парни поняли – что-то не так. Костом не отдавал приказа запереть дверь. На его одежде было много крови.

У обоих парней возникла мысль о смерти узницы. Мюр направился за охранником, который тут же проскользнул внутрь, а альбинос пошёл за отцом драконоловов.

*****

Парень встал в ступор. От лица узницы, как и от всего тела, почти ничего не осталось. Но она каким-то чудом всё ещё дышала!

– Костом сказал переместить её в комнату и позвать лекаря, – бросил охранник. – Хотя я бы приказал бросить «это» вариться с собачьим кормом.

Внутрь вбежал альбинос и выразил гримасу отвращения. Осмотревшись, Аган заметил два сапога. Из одного всё ещё текли струйки грязной воды, а другой валялся вытрепанный в углу. Рядом с ним лежали крысиные кости, которые не раз обгладывались.

Напарники оказались в толпе собравшихся охотников. Все стояли перед камерой и обсуждали вопли, доносившиеся несколько минут назад. Все были в недоумении из-за нахлынувшей ярости командира и шокированы до возмущения его поведением. Ещё никогда Костом так не изливал свою ярость на узника, тем более на такого беззащитного и слабого.

Презрение и смута витали в воздухе. Но всё же, среди охотников нашлись и те, кто настойчиво пытался оправдывать действия командира, который имел право не отчитываться за свои действия перед подчинёнными. В воздухе повеяло сомнение.

Ларго с проводником наконец-то добрались до штаба драконоловов. Было решено, что внутрь пойдёт один Шонгот, а парень останется ждать. Ларго припас в рукаве тот факт, что он мог слышать и видеть за много тысяч миль в силу своей природы и благодаря этому следил за громилой.

Как только мужчина оказался в зоне видимости штаба, его взяли под стражу и отвели в шахту. Из недр земли спустя некоторое время раздались восторженные вопли охотников.

– Чтоб у меня язык отсох! Эй, послушайте! Молокососы повязали Шонгота!

– Не может быть!

– Что б мне провалиться, это же Шонгот!

Те, кто услышал имя командира, знали, что он погиб. Поэтому не выходили, не желая стать объектом насмешек. Однако голос громилы заставил всех показаться. Это происшествие насторожило Ларго, наблюдавшего за всем при помощи слуха.

– Надо же! А мы думали, что ты умер в расщелине, чёрт тебя дери! Как же ты выжил? Все видели, как мост разорвался, а внизу не было реки!

– Если бы она была, я бы скорее подох, – улыбнулся громила. – Когда вы, выродки, оставили меня подыхать, я с удовольствием прикидывал, как собственными зубами перегрызаю вам глотки!