Литмир - Электронная Библиотека

Это были не звуки, это было пение нашего нового соседа, или соседки, пол нам пока не известен. Встав с кровати, я быстро вышла из своей комнаты и побежала в гостиную, где вчера вечером оставила свой сотовый. Взяв с подоконника телефон, я выключила звук и укоризненно посмотрела на птаху, что сидела на ветке моего фикуса и головой покачивала в такт только что играющей мелодии.

Мельком глянув на дисплей, я не была удивлена тому, кто звонил.

– Доброе утро, спящий хранитель, – поприветствовал меня Матвей севшим ото сна голосом. У него дурная привычка названивать мне каждое утро, толком не проснувшись и не придя в сознание. Сперанский с утра вялый и не аккуратный; он очень неуклюжий и криворукий, потому уничтожает все на своем пути. – Я встал, буду минут через сорок. Примерно.

– Это слишком рано, – ответила я, прикрывая трубку, чтобы он не услышал, как зеваю. – Кажется, я не слышала будильник. Я даже не уверена, что ставила его на сегодня.

– Я бы тебя все равно разбудил, – сонно усмехнулся он, громко зевая в трубку.

– Ты мёртвого поднимешь, если тебе что-то надо. Мы разошлись по кроватям в пятом часу, так что я почти мертвец. Зомби. Сейчас, наверное, возле универа десятки таких.

– Согласен, вы же не одни сегодня экзамены сдаете. И если ты освободилась в десять, то почему так поздно разошлись? Особенно перед экзаменами? – Когда на той линии послышался звон разбившегося стекла, я даже не удивилась. Он правда уничтожает все, что плохо лежит, если сонный. Я все его причуды уже знаю наизусть.

– Ну, по пути домой встретила одного пальника и не смогла пройти мимо, а остальное потом увидишь. А ты почему поздно лег? – я засыпала в кофеварку молотый кофе, поставила таймер и пошла обратно в комнату.

– Задержался на работе, – уклончиво ответил он. – Пытался найти новые заказы.

Быть хранителем ведьмы не было потолком моих желаний. Я вообще не хотела быть той, кем сейчас являюсь. Моя мечта – это искать утраченные магические артефакты, как Матвей.

Сейчас начнет пахнуть кощунством, но именно так я хотела зарабатывать нереально большие суммы, которые готовы заплатить «ценители» подобного.

Матвей тот, кем я хотела стать, свободный артефактоискатель. Год упорной работы в полевых условиях и три года безоблачной жизни в своей квартире и имея свой автомобиль. Он даже глазом не моргает, когда оплачивает коммунальные услуги, или когда заходит в продуктовый. Я же говорила, что это прибыльное дело. А официальная работа моего друга – это так… чтобы не умереть со скуки.

– На улице холодно? – не найдя, что ему сказать, я просто спросила очевидное, стоя перед своим раскрытым шкафом. Вся моя одежда состояла из всех оттенков черных, серых, всевозможно белых цветов, немного разбавленная оттенками радуги. Но черного цвета у меня больше, почему? – А потому, что на черном крови не видно.

– Как обычно, довольно прохладно. Сегодня без пробежки? – настороженно спросил Матвей, одновременно зевая.

Когда я только переехала к Алине, он звонил каждое утро. Приезжать не мог, потому что «работал», и говорил, точнее читал лекции по сорок минут, пока я тут километры наматывала. А когда вернулся домой, то приезжал сюда, и мы вместе выходили на пробежку. А еще он звонит мне трижды (это если занят) узнать, поела ли я, и какие планы на вечер.

Заботливый, что сказать.

– Я вчера за неделю отбегала, – пошутила я, ожидая, что он хоть бы хмыкнет, но Матвей молчал. – Это конечно шутка, дыши там.

– Я понял.

– И я правда очень устала, потому сегодня никакой пробежки, – достав голубые джинсы и фиолетовый лонгслив, бросила их на кровать. Драк по дороге не должно произойти, почему бы немного не разбавить палитру яркими цветами? – Я пошла собираться. Позвонишь, когда приедешь.

– Окей.

Матвей сбросил. Я оставила телефон на тумбочке и, прихватив с собой некоторые вещи гардероба, пошла в душ.

Когда я наконец-то оказалась под струями теплой воды, то готова была взвыть от удовольствия. Вот что нужно от напряжения, вот что действительно способно удовлетворить мою потребность после нагрузок.

Вчера был рейд по близким мне районам. В десять вечера я сдала свою работу, скажем так, в головной офис для статистики. Ну а дальше все известно, я вскрыла пару черных пустых брюх пыли, даже глазом не моргнув, как мой дружок-мажор в супермаркете. Вроде бы, как обычно, но есть одно «но», которое никогда не пройдет. Мне всегда жутко смотреть, как их тела рассыпаются в пыль и исчезают.

Мне не страшно убивать, мне всегда не по себе смотреть, как уходит жизнь. Смерть – это страшно всегда. Этот страх немного исчезает, когда я напоминаю самой себе о той пакости, которую они могли сотворить, или уже сотворили.

Приняв душ, после которого мне стало значительно лучше, я закуталась в свой махровый любимый халат и пошла на кухню, где кофеварка закончила свои дела распространяя по всей квартире запах ароматного свежезаваренного кофе.

Налив кофе себе в чашку, я вернулась в свое любимое убежище – серую уютную комнатку. После моего переезда в эту квартиру Алина разрешила сделать ремонт, потому что жить в ярком желтом цвете для меня, как для любительницы темных оттенков, было чересчур. Она это видела, и понимая, что я не решусь на такой щепетильный вопрос, сама предложила мне эту идею.

Она дала мне волю, а я дала жизнь месту, убив желтого монстра, поглотившего комнату. Комната немного менялась, например, когда мы вернулись из поездки в Лондон, то одной из сотни сделанных фотографий я захотела украсить стену. Найдя фирму, которая занималась фотообоями, быстро заделала себе панорамный вид на правую от двери стену. А на другой стене, возле окна, я развесила фотографии различных моментов моей жизни. Там и фотографии до десятого класса, и фотографии после моего знакомства с Алиной. Как будто «до» и «после». Но это три отдельных периода жизни: «до», «и», «после».

Особенно «и» у меня был отвратительным, но он закончился, чему я несказанно рада.

– Слава богу, фотографий с той поры у меня нет, – поправив одну криво висящую рамку, я подошла к своему столу и заглянула в личное расписание, где помечала уже сданные предметы.

Итак, на сегодня мне предстоит сдать два зачета и один экзамен. Зачёты эти были еще на прошлой неделе, а сегодня это пересдачи. Кто-то будет пересдавать, а я буду только сдавать, потому что на прошлой неделе меня не было в стране вообще. Моего младшего брата провожали на службу в Королевскую гвардию, которой, в отличие от меня, он был рад служить. Из всей моей семьи я одна отклонила предложение поступить на службу, чем некоторые были недовольны, но это их дело. Не буду тыкать пальцем, но скажу, что это была мама.

Обведя красной ручкой сегодняшние зачеты, я закрыла ежедневник и, захватив рюкзак, вышла в коридор.

Я уже обувалась, когда позвонил Матвей, извещая о своем приезде. Захлопнув дверь, я на ходу проверяла сумку, не забыла ли чего: ключи, конспекты, телефон, наушники, ключи и кинжал. Все на месте.

Выбежав из парадного, я пожалела, что не взяла джинсовку, ведь на улице было не только пасмурно, но опять собирался дождь. В дополнение к пакету «Питерское лето» было еще и прохладно, словно начало мая, а не середина июня. Что сказать? Это Питер, детка! На другую погоду здесь рассчитывать просто не стоит.

Хочешь солнце? Бора-Бора, Абу-Даби ждут тебя, милая!

А нравится сырость, дождь, промозглость летом? Лондон и Питер ждут тебя, дорогая!

Пройдя за поворот, я нашла знакомую черную машину, что стояла на том же месте, как обычно, быстро села в машину, содрогаясь от холода. После климата Астаны мне сложно было привыкнуть к Питерскому климату.

Сев в машину, сразу подметила, что Матвей был как обычно в костюме. Сегодня это был костюм темно-серого цвета с еле проглядываемыми черными полосками и черная рубашка с черным галстуком. Я никогда не понимала его вкусов и привычек носить черные галстуки поверх черных вещей. Его же не видно тогда! Но надо отдать ему должное: на официальную работу он ходит в официально-деловом стиле, в отличие от других молодых специалистов, которые надевают на работу то, что первое попалось под руку. Я даже не могу представить Матвея на работе в джемпере и джинсах, да такого даже вообразить нельзя!

5
{"b":"620595","o":1}