Огромность того парня резко вернула Василину, откидывая в сторону разъяренную и готовую крушить все вокруг Василику.

– Руки подними, или я сделаю из него шашлык, – я не увидела, что у него в руке был нож, охотничий, зазубренный с кровоотводами, где я смогла заметить старую запекшуюся кровь, прекрасно понимая, что он навряд ли недавно ходил за быком.

– Не дури, – сказала я спокойно, медленно опуская руки вдоль тела. Тот мог задеть печень, если проткнет туда, куда целился, выжить можно, но реабилитация будет долгая, поэтому мне надо было придумать что-то другое, умнее, чем сдаваться им. – Вы меня просто достали с утра, я или бегаю от вас, или гоняюсь за вами.

– Тебя никто не просил, – рыкнул тот, дернув рукой вперед. По этому движению было видно, что нож немного вошел в кожу, но на лице Тимура это никак не отразилось.

– Вас, кстати, тоже, – ответила я ему, судорожно соображая, что можно было сделать в такой ситуации. – Отпусти его, и давай попробуем договориться; я, в отличие от вас, предлагаю более гуманный способ решения проблем.

Я посмотрела на Тимура, он обвел всех взглядом и приподнял бровь, я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза и не крикнуть: «Ради кого стараюсь?»

Хорошо, сейчас это не похоже на гуманный способ, но у меня не было другого выбора. Посмотрев еще раз на Тима, который опускал глаза вниз, заставляя посмотреть на его ноги, я опустила взгляд, и он показывал, что на ногах веревка развязана. Не знаю, что у Тима за план, но моя роль в нем была отвлекающая. Мне надо было просто отвлечь этого здоровяка.

– Окей, я сдаюсь. Чего ты хочешь? Чтобы я в машину села? Ты хоть придумал, что вам от меня надо? М? Ты же ничего не попросил взамен. А я вот попросила бы: типа, брось оружие, и если хочешь, чтобы он жил, скажи, где деньги! – предположила я, пожимая плечами. – Ну вам то деньги не нужны, да и денег у меня нет. Так что предложить мне нечего, остался вариант сесть в машину. Только не в багажник, я в одном пространстве с ним не лягу, да и клаустрофобией страдаю.

– Да заткнись ты уже! – заорал мужик, дернувшись вперед и взмахнув вверх руками.

– А это уже грубо, знаешь ли, – сказал Тимур, но тот его не услышал, так как согнулся пополам от удара локтем в живот. Тим на этом не остановился и дополнил комбо сильным и прямым ударом с ноги прямо по голове. Противник упал на колени, и мне или показалось, или он правда проклинал нас с Тимуром.

– Грубо? А кто так на меня наорал на втором курсе? – припомнила я Тимуру, перешагивая через тела лежавших противников на земле, пошла к их машине проверить, может там есть что-нибудь интересное.

– Ты лезла под руку, мы проигрывали, – ответил он, растирая запястья, когда я перерезала пластиковые строительные затяжки. – Ты вообще, что тут делаешь?

– Мимо проезжала, – пошутила я, начав рассматривать содержимое бардачка, в котором были только документы на машину и пистолет Берета, травматический. Слабовато для них. – А ты? Случайно в багажник завалился?

– Было дело, – ответил он с усмешкой. Я повернулась, чтобы сказать ему, что хватит шутить, помоги обыскать машину, как тут же увидела у него огромное пятно крови на футболке, которого не было несколько мгновений назад, и мой нож, торчащий из его живота. Он схватился за крышу машины, чтобы не упасть, я обернулась назад посмотреть, кто это сделал. Это был тот, который упал первым, инстинктивно я потянулась за ножом, но Тимур мягко, но властно обхватил пальцами мое запястье и опустил вниз, буравя взглядом того, кто кидал.

Тот упал на колени, сильно закатывая глаза, бился в судорогах, а потом упал рядом со своими товарищами.

– Надо вытащить его, – сказала я, кивая на нож, оценивая, как глубоко тот вошел. – Он не глубоко вошел.

– Урод знал, куда целился, там уже было ранение, я не успел до конца исцелиться. Если вытащим, будет море крови, – бормотал он.

Кровь быстро пропитала край его футболки и начала капать на асфальт. Подхватив его за бока, стараясь вести так, чтобы он не напрягал раненую сторону, помогла ему дойти до машины, где уложила Тима на заднее сиденье. Быстро сев машину, я резко тронулась с места и поехала по направлению в город, иногда оборачиваясь посмотреть, в каком состоянии Тим, и каждый мой поворот назад крови было все больше и больше. На ходу я позвонила Свете, поблагодарила ее за помощь и сказала, что можно пускать людей, но сначала надо убрать этих с дороги и провести профилактическую беседу.

– Проведем, не волнуйся. Все получилось? – Света, наверное, единственный человек, который когда интересуется чем-то, то искренне переживает, сочувствует, радуется и правда ждет ответа, а не просто спрашивает, чтобы спросить.

– Да, все получилось, спасибо большое за помощь, – сказала я, снова оборачиваясь назад, теперь вся его футболка была в крови, я нахмурилась, понимая, что такая рана не может так сильно кровоточить.

– Кстати, насчет квартиры. У меня есть ключ только от однокомнатной квартиры в том же доме. Это их же квартира. Подойдет?

– Это будет отлично, еще раз спасибо, – я поблагодарила ее снова, и когда связь прервалась, убрала телефон в карман, снова оборачиваясь назад. Тимур очень стремительно терял ценную жидкость, он начал сильно терять цвет, и теперь его лицо было почти белым, и от этого вида у меня засосало под ложечкой, ведь если я знала хранителей, кому могла доверять, то из знакомых ведьм, колдунов и магов я никому не могла доверять, а Алина с Матвеем улетели. Так, Тим сказал, что не успел до конца исцелиться, значит, он пытался?

– Он ведь не просто так туда целился, да, исцеляющая метка?

– Да, на заклинание не было сил, – пробормотал он с заднего сиденья. Я вздрогнула, когда его рука упала совсем рядом с характерным шлепком о кожу. – Мне нужно немного поспать, тогда все получится.

– Эй, только не спать, иначе потом не проснешься, – затараторила я, испуганная этим заявлением, и правой рукой сжала его окровавленные пальцы, он очень слабо, но сжал их в ответ.

– А тебе не все равно? – спросил он, каждое слово давалось ему тяжело, но он все еще сжимал по мере своих сил мою ладонь, которую я устроила в его руке, вытянув пальцы на запястье и прощупывая его пульс.

– Тимур, если бы мне было все равно, я бы рисковала так сильно, сама идя на людей Корсака? Поверь, если бы мне было все равно, я бы не бросилась тебя спасать.

И все же как бы он мне не нравился, я не похожа на того человека, который бросает других людей в беде. Я не такая.

Если мне на кого-то все равно, это равноправно смерти, потому что я пальцем не пошевелю, чтобы помочь. Любая эмоция, ненависть, раздражённость, злость, симпатия, любовь – это все проявления такого понятия, как «не все равно». «Все равно» для меня – это как точка, или граница, которая разделяет любовь и ненависть напополам. Все равно – это пустота, безразличная территория, в которой остаются люди, не попавшие ни в одну из категорий.

– От тебя можно ожидать чего угодно…

***

Я помогла Тимуру опуститься в ванну с теплой водой, чтобы смыть с его тела кровь и разом промыть все его раны, чтобы мне потом было видно, с чем работать. Аккуратно подложив ему под голову валик из полотенца, чтобы парень не скатился в воду, я быстро вышла на кухню, чтобы найти баночку с мазью из голубых ахиресов, которые обладают быстрозаживляющим свойством. Я всегда возила ее с собой в маленькой баночке, того количества мне хватало на ссадины и кровоподтеки, раны быстро затягивались, если были открытыми, а после этого мне помогал или отдых, или Алина с Матвеем. Найдя баночку в своем рюкзаке, я поставила ее на табурет у расправленного дивана, где уже лежали бинты, вата и лейкопластырь, а также нашатырь на всякий случай.

Приготовив все, я вернулась в ванную, где Тимур странно тихо лежал в воде розоватого оттенка.

– Тим, не спи! – прикрикнула я в сотый раз, чтобы его немного растормошить, но он каждый раз так и норовился провалиться в дрём, но засыпать ему нельзя. Или можно. Не уверена, но рисковать не хочу, потому пусть бодрствует.